Миссис Уэсли расплакалась еще сильнее и обняла Гарри.
— Обещай, что будешь осторожен… не полезешь на рожон…
— А я никогда не лезу, — ответил Гарри. — Вы же меня знаете, я люблю жить тихо-спокойно.
Миссис Уэсли слезливо хихикнула и отступила назад.
— Ладно, дорогие мои, будьте умницами…
Гарри шагнул в изумрудный огонь и выкрикнул: «Хогварц!» Перед глазами мелькнули напоследок уголок кухни и мокрое лицо миссис Уэсли, а затем пламя объяло его целиком. Гарри закружило, завертело; перед ним пронесся размытый калейдоскоп чужих колдовских жилищ, но картинки исчезали раньше, чем он успевал что-либо рассмотреть. Чуть погодя движение замедлилось, и наконец резко остановилось. Гарри стоял в камине кабинета профессора Макгонаголл, которая, когда он стал перелезать через каминную решетку, на мгновение оторвалась от своей работы и сказала:
— Добрый вечер, Поттер. Постарайтесь не испачкать ковер.
— Что вы, профессор.
Гарри поправил очки и пригладил волосы. В камине тем временем показался вертящийся Рон. Подождав Джинни, все трое вышли из кабинета Макгонаголл и быстро направились в гриффиндорскую башню. По дороге Гарри выглядывал в окна. Солнце уже садилось за стенами замка, вся территория которого была укрыта снежным ковром, еще более плотным, чем в саду Пристанища. Вдалеке, перед хижиной, Огрид кормил Конькура.
— Ерунда, — уверенно произнес Рон, подходя к Толстой Тете. Она была необычно бледна и поморщилась от его громкого голоса.
— Нет, — сказала она.
— Что значит «нет»?
— Пароль сменили, — пояснила Толстая Тетя. — И умоляю тебя, не кричи.
— Нас не было, откуда нам знать…?
— Гарри! Джинни!
К ним подлетела раскрасневшаяся Гермиона в мантии, шляпе и перчатках.
— Я вернулась часа два назад, я только что от Огрида и Конь… то есть, Курокрыла, — на едином дыхании сообщила она. — Как Рождество, хорошо?
— Да, — с готовностью отозвался Рон, — довольно-таки бурно, Руфус Скрим…
— У меня для тебя кое-что есть, Гарри, — сказала Гермиона, не глядя на Рона и будто не замечая его. — Да, кстати — пароль. Воздержание.
— Точно, — слабым голосом промолвила Толстая Тетя и качнулась вперед, открывая дыру за портретом.
— Что это с ней? — спросил Гарри.
— Переусердствовала на праздники, — закатив глаза, ответила Гермиона и первой пролезла в переполненную общую гостиную. — Они с подружкой Виолеттой выпили все вино у пьяных монахов, знаете, с той картины в коридоре около кабинета заклинаний… Ладно, неважно…
Она порылась в кармане и вытащила пергаментный свиток, подписанный почерком Думбльдора.
— Отлично, — Гарри сразу развернул послание и узнал, что следующее индивидуальное занятие назначено на завтрашний вечер. — Мне столько всего надо ему рассказать — да и тебе тоже. Пойдем сядем…
Тут раздался громкий визг: «Вон-Вон!», и Лаванда Браун, выскочив неизвестно откуда, бросилась на шею Рону. Народ захихикал; Гермиона мелодично рассмеялась и сказала:
— Вон столик… ты с нами, Джинни?
— Нет, спасибо, я обещала найти Дина, — ответила Джинни без всякого энтузиазма, чего Гарри, разумеется, не мог не отметить. Рон и Лаванда стояли, сцепившись в борцовском захвате. Оставив их обниматься, Гарри повел Гермиону к свободному столику.
— А как твое Рождество?
— Нормально, — она пожала плечами. — Ничего особенного. А что было у Вон-Вона?
— Сейчас расскажу, — пообещал Гарри. — Слушай, Гермиона, а ты не могла бы…?
— Нет, не могла бы, — бесцветным голосом ответила та, — даже не проси.
— Я думал, что, может, за каникулы… ну, ты понимаешь…
— Это Толстая Тетя выпила цистерну пятисотлетнего вина, Гарри, а не я. Ну, говори, что за важные новости ты хотел сообщить?
У нее был настолько свирепый вид, что Гарри предпочел забыть о Роне и пересказал разговор Малфоя и Злея.
Когда он закончил, Гермиона немного посидела в раздумье и сказала:
— А ты не думаешь…?
— …что он притворялся, будто хочет помочь, чтобы выведать у Малфоя признаться его намерения?
— Ну… да, — кивнула Гермиона.
— Мистер Уэсли и Люпин тоже так думают, — недовольно буркнул Гарри. — Но, значит, Малфой точно затевает какую-то пакость, надеюсь, ты не станешь отрицать…
— Нет, не стану, — медленно произнесла она.
— И действует по приказу Вольдеморта, как я и говорил!
— Хм-м-м… а это имя произносилось?
Гарри нахмурился, припоминая.
— Не уверен… Злей точно сказал: «твой господин»… кто же еще?
— Не знаю, — Гермиона прикусила губу. — Может, его отец?
Она уставилась вдаль и так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не замечала, как Лаванда щекочет Рона.
— А как поживает Люпин?
— Не ахти, — признал Гарри и поведал о миссии Люпина и его трудностях. — Ты вообще слышала про Фенрира Уолка?
— Да! — испуганно воскликнула Гермиона. — И ты тоже, Гарри!
— Когда, на истории магии? Ты прекрасно знаешь, что я никогда не слушаю…
— Нет, нет, не на истории магии! Малфой угрожал Борджину этим самым Фенриром! Он сказал, что Уолк — старый друг их семьи и что он будет следить за Борджином!
Гарри уставился на нее, разинув рот.
— Я забыл! Но это доказывает, что Малфой — Упивающийся Смертью! Как иначе он может связываться с Уолком и отдавать распоряжения?
— Все это очень подозрительно, — выдохнула Гермиона, — если только не…
— Я тебя умоляю! — в раздражении вскричал Гарри. — Тут спорить не о чем!
— Но… все-таки не исключено, что это была пустая угроза.
— Немыслимый человек, — Гарри потряс головой. — Ладно, увидим, кто был прав… Ты, Гермиона, вместе с министерством, еще попомнишь мои слова. Да, кстати, я умудрился поссориться с Руфусом Скримжером…
Остаток вечера они провели вполне мирно, ругая министерство магии — Гермиона, как и Рон, считала невероятной наглостью с их стороны просить Гарри о помощи после прошлогодней травли.
Новый семестр начался с приятного сюрприза: наутро на доске в общей гостиной появилось большое объявление:
Все, кто достиг, или достигнет до 31 августа сего года включительно, семнадцатилетия, могут пройти двенадцатинедельный курс техники аппарирования с инструктором из министерства магии.
Просим желающих внести свою фамилию в список внизу.
Стоимость: 12 галлеонов.
Гарри и Рон влезли в толпу около объявления и по очереди записались в список. Рон как раз вынимал перо, чтобы поставить свою фамилию под фамилией Гермионы, когда подкравшаяся сзади Лаванда закрыла ему глаза руками и пронзительно пропела:
— Угадай кто, Вон-Вон?
Гарри обернулся, увидел решительно удаляющуюся Гермиону и догнал ее, не имея ни малейшего желания оставаться с Роном и Лавандой. К его удивлению, Рон поравнялся с ними почти сразу за портретной дырой, очень недовольный и с ярко-красными ушами. Гермиона, не говоря ни слова, ускорила шаг и ушла вперед, к Невиллю.
— Значит, аппарирование, — сказал Рон. По его тону было абсолютно ясно, что обсуждать случившееся запрещается. — Повеселимся?
— Не знаю, — протянул Гарри. — Может, когда сам аппарируешь, оно и ничего, а вместе с Думбльдором мне не очень понравилось.
— А я и забыл, что ты уже аппарировал… Мне надо бы сдать экзамен сразу, — с некоторой тревогой произнес Рон. — Фред с Джорджем сдали.
— Но Чарли-то провалился?
— Да, но он больше меня, — Рон растопырил руки, как горилла, — так что по его поводу Фред и Джордж не очень-то выступали… в глаза, по крайней мере…
— А когда нужно сдавать?
— Как только исполнится семнадцать. То есть, мне — уже в марте!
— Да, но ты ведь не сможешь аппарировать здесь, в замке…
— Неважно, главное, все будут знать, что я могу, если захочу.
Предстоящие занятия волновали не только Рона. Весь день шестиклассники лишь об этом и говорили; возможность пропадать и появляться где хочешь казалась неоценимым преимуществом.
— Вот будет здорово, когда мы сможем просто… — Симус щелкнул пальцами, изображая исчезновение. — Мой двоюродный брат Фергус все время меня этим дразнит. Но ничего, я ему отомщу… не дам ни минуты покоя…