— Время… ВЫШЛО! — добродушно известил Дивангард. — Посмотрим на ваши успехи! Блейз… что у тебя?
Дивангард медленно шел по классу, внимательно изучая противоядия. Никто не успел закончить задание, хотя Гермиона и попыталась незаметно впихнуть в свою бутылочку еще несколько ингредиентов. Рон совершенно сдался и только старался не вдыхать отвратительные пары, вырывавшиеся из его котла. Гарри стоял и ждал, пряча безоар в немного вспотевшей руке.
К их столу Дивангард подошел в последнюю очередь. Он понюхал зелье Эрни и с гримасой переместился к котлу Рона. Там он не задержался ни секунды и отпрянул, подавляя рвотный позыв.
— Теперь ты, Гарри, — сказал он. — Что ты мне покажешь?
Гарри протянул ему на ладони безоар.
Дивангард молча смотрел на него секунд десять, не меньше. Гарри уже испугался, что учитель сейчас на него закричит, но Дивангард откинул голову назад и громко расхохотался.
— Каков, однако! — прогремел он, взяв безоар и показывая его классу. — Ну просто вылитая мать… нет, не могу на тебя сердиться… безоар безусловно служит антидотом ко всем этим зельям!
Гермиона, с потным лицом и сажей на носу, раздулась от возмущения. Незаконченное противоядие, которое состояло из пятидесяти двух компонентов, включая клок ее собственных волос, желеобразно пузырилось за спиной у Дивангарда, но тот не замечал ничего, кроме Гарри.
— Сам додумался, да, Гарри? — сквозь зубы процедила Гермиона.
— Вон вам нетривиальный подход истинного зельедела! — счастливо воскликнул Дивангард, не дожидаясь ответа Гарри. — Совсем как Лили… интуитивное чутье… никуда не денешься, гены… да, Гарри, да, если есть безоар, это, конечно же, решает дело… Тем не менее, они годятся не для всего и вообще очень редки, поэтому знать, как готовятся противоядия, вовсе не помешает…
Больше Гермионы злился, пожалуй, только Малфой, который, как злорадно отметил Гарри, облился чем-то вроде кошачьей блевотины. Однако ни тот, ни другая не успели выразить своих эмоций, поскольку зазвонил колокол.
— Пора собираться! — воскликнул Дивангард. — Кстати, десять баллов «Гриффиндору» дополнительно — за обыкновенную дерзость!
Не переставая кудахтать от смеха и переваливаясь с боку на бок, он направился в начало подземелья к своему столу.
Гарри медлил, невообразимо долго складывая вещи в рюкзак. Ни Рон, ни Гермиона, уходя, не пожелали ему удачи; у обоих был весьма недовольный вид. Наконец в классе не осталось никого, кроме Гарри и Дивангарда.
— Ну же, Гарри, опоздаешь на следующий урок, — добродушно проговорил Дивангард, защелкивая золотые замочки на портфеле из драконьей кожи.
— Сэр, — сказал Гарри, невольно напомнив сам себе Вольдеморта, — я хотел вас кое о чем спросить.
— Тогда спрашивай скорей, мой мальчик, спрашивай…
— Сэр, мне интересно, знаете ли вы что-нибудь об… окаянтах?
Дивангард застыл. Его круглые щеки словно втянулось внутрь. Он облизал губы и хрипло произнес:
— Что ты сказал?
— Я спросил, знаете ли вы что-нибудь об окаянтах, сэр. Понимаете…
— Тебя Думбльдор подослал, — прошептал Дивангард.
Его голос совершенно переменился и звучал не благостно, как раньше, а потрясенно, испуганно. Дивангард неверными пальцами полез в нагрудный карман, достал носовой платок и вытер вспотевший лоб.
— Думбльдор показал тебе… воспоминание, — сказал он. — А? Ведь так?
— Да, — кивнул Гарри, решив, что лучше не врать.
— Конечно, — тихо пробормотал Дивангард, не переставая промокать побелевшее лицо. — Разумеется… Что же, Гарри, если ты видел воспоминание, то знаешь, что об окаянтах мне неизвестно ничего — ничего, — с силой повторил он, схватил драконий портфель, сунул платок в карман и решительно направился к двери.
— Сэр, — в отчаянье воскликнул Гарри, — я просто подумал, может, было что-то еще…
— Вот как? — отозвался Дивангард. — Ну, так ты ошибся, ясно? ОШИБСЯ!
Гарри и пикнуть не успел, как учитель, грозно проревев последнее слово, захлопнул за собой дверь подземелья.
Узнав о провале предприятия, ни Рон, ни Гермиона не выказали никакого сочувствия. Гермиона кипела от гнева из-за того, что Гарри прославился благодаря безделью, а Рон обиделся, что Гарри не взял безоар и на его долю.
— Представь, как глупо это бы выглядело, если б мы оба вдруг додумались до такого! — раздраженно вскричал Гарри. — Мне ведь надо было подлизаться к нему, чтобы расспросить про Вольдеморта! И, слушай, возьми себя в руки! — досадливо бросил он, увидев, что Рон испуганно сморщился.
Огорченный неудачей и обидами друзей, Гарри следующие несколько дней мрачно раздумывал над тем, как поступить с Дивангардом. И в конце концов решил перед новой атакой усыпить его бдительность, сделав вид, будто начисто забыл об окаянтах.
Итак, Гарри затаился. Дивангард снова стал относиться к нему ласково и, похоже, выкинул неприятный инцидент из головы. Гарри дожидался приглашения на очередную вечеринку, решив, что на этот раз примет его, даже если придется перенести тренировку. Увы, приглашения не было. Гарри поинтересовался у Гермионы и Джинни: те тоже ничего не получали, как, по их сведениям, и все остальные. Гарри поневоле задумался: может, Дивангард вовсе не так забывчив, а просто прячется от расспросов?
Между тем, библиотека «Хогварца» впервые в жизни подвела Гермиону. Это ее так потрясло, что она забыла о своей обиде на Гарри.
— Я не нашла ни единого упоминания о том, для чего нужны твои окаянты! — возмущалась она. — Ни единого! Я прочесала весь запретный отдел! И представляешь, даже в самых кошмарных книгах про самые чудовищные зелья — ничего! Нашла только вот… в предисловии к «Магике самонаижутчайшей»… слушай: «об окаянтах, злокозненнейшем из всех чаровских измышлений, мы ни говорить, ни даже намекать не станем»… Спрашивается, зачем вообще писали? — досадливо воскликнула она и захлопнула старинную книгу; та взвыла, как привидение. — Ой, заткнись ты ради всего святого, — прикрикнула Гермиона и сунула книгу в рюкзак.
С приходом февраля снег растаял, и морозы сменились пронизывающей сыростью. Над замком висели тяжелые серо-фиолетовые тучи; непрерывные ледяные дожди совершенно размыли газоны. Из-за всего этого первый урок аппарирования, назначенный на субботнее утро, чтобы ребята не пропускали обычных занятий, прошел не на улице, а в Большом зале.
Явившись туда, Гарри и Гермиона (Рон сопровождал Лаванду) увидели, что столы исчезли. По высоким окнам хлестали струи дождя; на зачарованном потолке мрачно клубились тучи. Шестиклассники выстроились в ряд перед профессором Макгонаголл, Злеем, Флитвиком, Спаржеллой — завучами колледжей — и маленьким колдуном, видимо, министерским инструктором аппарирования. Бесцветный, с легчайшим облачком волос и прозрачными ресницами, он выглядел настолько нематериальным, что грозил исчезнуть с первым же порывом ветра. Гарри подумал, что, наверное, этот человек каким-то образом уменьшился от постоянных исчезновений, хотя, возможно, дело обстояло проще: хрупкое сложение идеально подходило для аппарирования. Когда все построились, и завучи добились тишины, министерский колдун заговорил.
— Доброе утро, — сказал он. — Меня зовут Уилки Тутитам. Ближайшие двенадцать недель я буду учить вас аппарированию и, надеюсь, за это время сумею подготовить к экзамену…
— Малфой, стойте тихо и слушайте! — рявкнула профессор Макгонаголл.
Все повернули головы к Малфою. Он тускло покраснел и злобно отступил от Краббе, с которым, по всей видимости, до этого яростно спорил. Гарри быстро перевел взгляд на Злея. Его лицо тоже выражало негодование, но, скорее всего, не из-за дурного поведения Малфоя, а потому, что Макгонаголл отчитала его подопечного.
— …который многие успешно сдадут с первого раза, — как ни в чем не бывало продолжал Тутитам.
— Вы, вероятно, знаете, что обычно на территории «Хогварца» аппарировать невозможно. Однако директор снял заклятие, всего на один час и в пределах Большого зала, чтобы вы могли попрактиковаться. Подчеркну: проникнуть за стены зала нельзя и с вашей стороны было бы крайне неблагоразумно попробовать это сделать.