Гарри возмущенно открыл рот, но Гермиона схватила его за руку и шепотом воскликнула:
— Не надо, перестань! Какой смысл, только заработаешь очередное взыскание и все!
— Итак, откройте учебники на странице двести тринадцать, — незаметно усмехаясь, приказал Злей, — и прочтите первые два абзаца о пыточном проклятии…
Рон весь урок подавлено молчал. Когда прозвонил колокол, Лаванда подошла к нему и Гарри (заметив ее приближение, Гермиона мистическим образом исчезла) и принялась возмущаться бестактностью Злея, но лишь сильней разозлила Рона; чтобы отделаться от нее, он вслед за Гарри скрылся в мужском туалете.
— Согласись, что Злей прав, — сказал Рон, пару минут молча простояв перед треснувшим зеркалом. — Даже не знаю, стоит ли сдавать экзамен. Я не могу понять сути аппарирования…
— Но можешь дополнительно позаниматься в Хогсмеде и посмотреть, что получится, — резонно заметил Гарри. — Так или иначе, это интересней, чем запрыгивать в идиотское кольцо. А уж потом, если тебе покажется, что ты все равно… как бы это… не настолько хорош, как хотелось бы, то можешь отложить экзамен и сдать летом вместо со мно… Миртл, здесь мужской туалет!
Из унитаза соседнего отсека вылетело привидение девочки и принялось плавать под полотком, рассматривая их сквозь толстые, белые, круглые очки.
— А-а, — мрачно проворчала она. — Это вы.
— А ты кого ожидала? — спросил Рон, глядя на нее в зеркало.
— Никого, — хмуро отрезала Миртл, ковыряя прыщ на подбородке. — Он сказал, что вернется ко мне… но ты тоже так говорил… — она обиженно покосилась на Гарри, — а сам не приходил много месяцев. Я давно поняла: мальчишкам нельзя доверять.
— Мне казалось, ты живешь в другом туалете, — сказал Гарри, который вот уже несколько лет старательно обходил его стороной.
— Так и есть, — Миртл недовольно дернула плечом, — но это не значит, что мне нельзя оттуда выходить. Я как-то видела тебя в ванной, помнишь?
— Очень живо, — ответил Гарри.
— Я думала, я ему нравлюсь, — пожаловалась Миртл. — Может, если вы уйдете, он появится? У нас столько общего… я уверена, он это тоже почувствовал…
Она с надеждой посмотрела на дверь.
— Много общего? — позабавленно переспросил Рон. — В смысле, он тоже живет в унитазной трубе?
— Нет! — с вызовом бросила Миртл. По старой, выложенной кафелем комнате разлетелось громкое эхо. — Он тоже очень чувствительный и его тоже обижают, ему одиноко и не с кем поговорить, и он не стесняется плакать!
— Здесь кто-то плакал? — заинтересовался Гарри. — Кто? Маленький мальчик?
— Не твое дело! — отрезала Миртл, уставив маленькие слезящиеся глазки на откровенно скалящегося Рона. — Я обещала никому не говорить и унесу его секрет с собой в…
— …уж точно не в могилу? — фыркнул Рон. — В отстойник, еще может быть…
Миртл яростно взвыла и нырнула обратно в унитаз, расплескав воду на пол. У Рона после пикировки с ней, похоже, открылось второе дыхание.
— Ты прав, Гарри, — сказал он, вскидывая на плечо рюкзак, — надо сначала потренироваться, а уж потом решать, сдавать экзамен или нет.
Итак, в ближайшие выходные Рон, Гермиона и другие шестиклассники, которым в оставшиеся до экзамена две недели исполнялось семнадцать, отправлялись в Хогсмед. Гарри с завистью смотрел, как они готовятся к выходу; он скучал по походам в деревню, к тому же день был какой-то особенно приятный, и небо впервые за долгое время расчистилось. Но Гарри хотел использовать свободное время для того, чтобы еще раз попытаться взять приступом Нужную комнату. Провожая Рона и Гермиону, он в вестибюле поделился с ними своими планами.
— Лучше бы, — ответила Гермиона, — ты пошел в кабинет Дивангарда и попробовал добыть воспоминание.
— Я пробую! — с досадой воскликнул Гарри, и это была истинная правда. На прошлой неделе он задерживался после каждого урока зельеделия, рассчитывая поговорить с Дивангардом с глазу на глаз, но тот всегда так быстро убегал из класса, что Гарри не успевал его перехватить. Дважды Гарри подходил к его кабинету, стучал, но не получал ответа, хотя во второй раз явственно расслышал шуршание старого граммофона, которое, впрочем, мгновенно стихло.
— Он не хочет со мной разговаривать! Видит, что мне нужно, но увиливает!
— Значит, пробуй еще.
Короткая очередь к Филчу — он, как обычно, проверял уходящих, тыча в них сенсором секретности, продвинулась на несколько шагов, и Гарри не ответил, опасаясь, что смотритель его услышит. Он пожелал друзьям удачи и отправился к Нужной комнате. Час-другой он ей все-таки посвятит, что бы ни говорила Гермиона.
Убедившись, что его не видно из вестибюля, Гарри достал из рюкзака Карту Мародера и плащ-невидимку. Укрывшись, он постучал по карте, пробормотал: «Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего» и стал внимательно изучать появившуюся схему.
Естественно, воскресным утром почти все сидели в общих гостиных; гриффиндорцы в одной башне, равенкловцы в другой, слизеринцы в подземелье, хуффльпуффцы рядом с кухней. Отдельные личности находились около библиотеки или в коридорах… несколько человек гуляли во дворе… а в коридоре седьмого этажа стоял Грегори Гойл. Нужной комнаты на карте не было, но Гарри нисколько не беспокоился; раз Гойл стоит на часах, значит, комната открыта, знает об этом карта или нет. Гарри побежал вверх по лестнице и замедлил шаг только у поворота, откуда начал потихоньку подкрадываться к той самой маленькой девочке, которой Гермиона любезно помогла две недели назад. Он подобрался к ней сзади, очень низко наклонился и прошептал:
— Привет… ты очень хорошенькая, знаешь?
Гойл взвизгнул от ужаса, отшвырнул весы к потолку и умчался, пропав из виду гораздо раньше, чем стихло эхо от звона разбившихся весов. Гарри, смеясь, повернулся к стене и задумчиво воззрился на ее гладкую поверхность. Он не сомневался, что по другую сторону в страхе застыл Драко Малфой; знает, что снаружи посторонние, и не осмеливается выйти. Гарри, в эйфории от собственного могущества, стал думать, как еще можно попросить комнату открыться.
Увы, его радость длилась недолго; прошло полчаса, он испробовал сотни вариаций, а дверь так и не появилась. Гарри смертельно разозлился: Малфой в двух шагах, а чем он занимается, по-прежнему непонятно! Окончательно потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул по ней ногой.
— ОЙ!
Неужели сломал большой палец? Он зажал его рукой и запрыгал на одной ноге; плащ-невидимка соскользнул на пол.
— Гарри?
Он круто развернулся на одной ноге, упал и с изумлением увидел Бомс, которая шла к нему с таким видом, словно всю жизнь только и делала, что прогуливалась здесь.
— Что ты тут делаешь? — спросил Гарри, поднимаясь. Ну почему надо вечно появляться, когда он валяется на полу?
— Хотела встретиться с Думбльдором, — ответила Бомс.
Гарри поразило, до чего плохо она выглядит; исхудала как скелет, мышиные волосы повисли сосульками.
— Его кабинет не здесь, — сказал Гарри, — он в другой стороне замка, за горгульей…
— Знаю, — отозвалась Бомс. — Его нет в школе. Опять куда-то отправился.
— Да? — Гарри осторожно поставил ушибленную ногу на пол. — Слушай… а ты случайно не знаешь, где он бывает?
— Нет, — покачала головой Бомс.
— А зачем тебе к нему?
— Так, ничего особенного, — Бомс, сама того не замечая, постоянно теребила свой рукав. — Просто подумала, вдруг он знает, в чем дело… ходят слухи… про несчастные случаи…
— Да, точно, было в газете, — сказал Гарри. — Какой-то мальчишка пытался убить своих…
— «Прорицательская» часто запаздывает с новостями, — перебила Бомс, видимо, не слушая. — Тебе никто из Ордена не писал в последнее время?
— Из Ордена мне больше никто не пишет, — ответил Гарри, — с тех пор, как Сириус…
Он увидел, что ее глаза наполнились слезами.
— Прости, — неловко пробормотал он. — Я только хотел сказать… мне его тоже очень не хватает…
— Что? — словно ничего не понимая, переспросила Бомс. — Ладно… увидимся, Гарри…