— Сэр, — начал юноша, стараясь придать голосу убедительности, — сэр, мы говорим о Волдеморте…
— Прости, Гарри, мне следовало пояснить: он не хотел немедленно прикончить попавшего на остров. Имеет смысл сохранить гостю жизнь ровно на столько времени, сколько потребуется, чтобы узнать, как он сумел пробраться так далеко, обойти защиту и, главное, почему хотел опустошить чашу. Не забывай, Волдеморт уверен, что про хоркруксы знает только он.
Гарри собрался снова задать вопрос, но Дамблдор поднял руку, призывая к молчанию.
— Несомненно, — произнёс он, задумчиво глядя на изумрудную жидкость и слегка хмурясь, — это зелье должно помешать мне взять хоркрукс. Оно может парализовать меня, заставить забыть, зачем я здесь, причинить боль, сводящую с ума, или сделать недееспособным любым другим способом. И твоя задача, Гарри, следить, чтобы я продолжал пить, даже если тебе придётся вливать в меня зелье силой. Ты понял?
Их глаза встретились над чашей, бледные лица озарились странным зелёным светом. Гарри молчал. Так вот зачем он здесь — заставить Дамблдора выпить зелье, которое способно причинить невыносимую боль…
— Помнишь, — сказал директор, — с каким условием я взял тебя с собой?
Юноша медлил, глядя в голубые глаза, казавшиеся зелёными в отсветах зелья.
— А если…
— Ты ведь поклялся исполнять все мои указания?
— Да, но…
— Я ведь предупреждал, что это может быть опасно?
— Да, — признал Гарри, — но…
— Хорошо, — Дамблдор откинул рукава и поднял пустой кубок. — Тогда ты слышал мой приказ.
— Почему я не могу выпить зелье вместо вас?! — в отчаянии воскликнул Гарри.
— Потому что я гораздо старше, гораздо умнее и гораздо менее ценен. Итак, Гарри, ты даёшь мне слово сделать всё от тебя зависящее, чтобы я продолжал пить?
— А можно…
— Ты даёшь слово?
— Но…
— Слово , Гарри.
— Я… да, но…
Однако юноша не успел возразить — Дамблдор погрузил хрустальный кубок в чашу. Ещё долю секунды Гарри надеялся, что директор не сможет прикоснуться к зелью, но хрусталь легко потонул в жидкости. Наполнив кубок до краёв, Дамблдор поднёс его ко рту.
— Твоё здоровье, Гарри, — и осушил бокал.
Юноша, сжав край чаши так сильно, что кончики пальцев онемели, с ужасом наблюдал за происходившим.
— Профессор? — встревоженно спросил он, когда кубок опустел. — Как вы?
Зажмурившись, Дамблдор потряс головой. Непонятно было, больно ему или нет. Директор вслепую снова погрузил кубок в чашу, наполнил его — и выпил.
Так, в звенящей тишине было выпито три полных кубка зелья. На половине четвёртого старый волшебник пошатнулся и упал. Его глаза всё ещё были закрыты, дыхание стало тяжёлым.
— Профессор? — с замиранием сердца позвал Гарри. — Вы меня слышите?
Дамблдор не ответил. По лицу — словно он был в глубоком страшном сне — проходили судороги; пальцы, сжимавшие кубок, ослабли, и зелье чуть не пролилось. Гарри рванулся вперёд и крепко схватил хрустальный бокал.
— Профессор, вы слышите меня? — вопрос эхом заметался в пещере.
Дамблдор тяжело выдохнул и заговорил так, что Гарри стало страшно: никогда ещё юноша не слышал в голосе директора такого испуга.
— Я не хочу… не заставляйте меня…
Гарри смотрел на знакомое бледное лицо, на крючковатый нос и очки-полумесяцы и не знал, что делать.
— …не хочу… хватит… — стонал Дамблдор.
— Вы… вы не можете остановиться, профессор, — забормотал юноша. — Вам нужно продолжать пить, помните? Вы сказали мне, что нужно продолжать. Вот…
Через силу, испытывая отвращение к самому себе, он поднёс кубок ко рту директора и заставил допить остатки зелья.
— Нет… — простонал Дамблдор, когда Гарри вновь опустил кубок в чашу и наполнил его. — Не хочу… я не хочу… отпустите меня…
— Всё в порядке, профессор, — руки юноши дрожали, — всё хорошо, я здесь…
— Прекратите это, прекратите!.. — стонал Дамблдор.
— Да… да, сейчас всё прекратится, — солгал Гарри и влил содержимое кубка в открытый рот старого волшебника. Дамблдор вскрикнул — и звук гулко разнёсся под сводом пещеры, над мёртвой чёрной водой.
— Нет, нет, нет, нет, я не могу, не могу, не заставляйте меня, я не хочу…
— Всё в порядке, профессор, всё в порядке, — громко уговаривал Гарри, руки его тряслись теперь так сильно, что зачерпнуть шестой кубок составило много труда; чаша была наполовину пуста. — С вами ничего не происходит, вы в безопасности, это всего лишь сон, я клянусь, это только сон… Пейте, вот, пейте…
И Дамблдор, как будто ему предложили противоядие, послушно выпил, но тут же, неудержимо дрожа, упал на колени.
— Это я виноват, это моя вина, — всхлипывал он, — пожалуйста, прекратите, я знаю, я ошибся, о, прошу вас, прекратите, я никогда, никогда больше…
— Это всё остановит, профессор, — и Гарри влил седьмую порцию зелья в рот директора.
Дамблдор сжался в комок, словно его окружили невидимые мучители, нечаянным взмахом руки чуть не выбил вновь наполненный кубок из дрожавших пальцев Гарри и простонал:
— Не бейте их, не трогайте их, пожалуйста, это моя вина, ударьте меня вместо них…
— Вот, выпейте, выпейте, с вами всё будет в порядке, — отчаянно лгал юноша, и снова Дамблдор повиновался и открыл рот, зажмурившись и дрожа с головы до ног.
Выпив, он застенал, повалился вперёд и забил кулаками по земле, а Гарри наполнил девятый кубок.
— Я прошу, пожалуйста, не надо!.. Только не это, только не это, я всё сделаю…
— Пейте, профессор, просто пейте…
Дамблдор выпил, как ребёнок, умиравший от жажды, и снова закричал, словно внутри у него всё горело.
— Не надо больше, прошу, не надо!..
Гарри наполнил зельем десятый кубок и почувствовал, как хрусталь царапнул дно чаши.
— Ещё чуть-чуть, профессор. Пейте, пейте…
Юноша поддержал Дамблдора за плечи, и тот снова осушил бокал; когда Гарри вскочил, чтобы опять наполнить кубок, директор закричал ещё страшнее прежнего:
— Я хочу умереть! Я хочу умереть! Прекрати, прекрати это! Я хочу умереть!
— Пейте, профессор, пейте…
Дамблдор выпил и взмолился:
— УБЕЙ МЕНЯ!
— Это… это убьёт вас! — задыхался Гарри. — Только выпейте… и всё будет кончено… всё закончится!
Дамблдор опустошил кубок, а потом с глубоким шумным вздохом упал лицом вниз.
— Нет! — вскрикнул поднявшийся за новой порцией зелья Гарри.
Уронив кубок в чашу, юноша кинулся к директору и перевернул его на спину. Очки покосились, рот раскрыт, веки опущены…
— Нет! — твердил Гарри, встряхивая Дамблдора. — Нет, вы не умерли, вы же говорили, это не яд! Очнитесь, очнитесь… Оживимус ! — палочка пыхнула красным в грудь директору, но ничего не произошло. — Оживимус ! Сэр… пожалуйста…
Неожиданно веки Дамблдора задрожали; у Гарри ёкнуло сердце.
— Сэр, вы…
— Воды, — прохрипел директор.
— Воды… Да…
Гарри вскочил на ноги и выхватил кубок из чаши, едва заметив на дне золотой медальон.
— Аквалей!
Кубок наполнился чистой водой; юноша упал перед Дамблдором на колени, приподнял ему голову и поднёс кубок к губам — но сосуд был пуст. Директор застонал и начал задыхаться.
— Но вода ведь… подождите… Аквалей!— и снова кубок наполнился, однако стоило поднести его ко рту директора, вода исчезла.
— Сэр, я пытаюсь, пытаюсь! — в отчаянии вскричал Гарри, но вряд ли Дамблдор что-то слышал: он перекатился на бок, дыша протяжно и шумно, точно в агонии. — Аквалей… Аквалей… АКВАЛЕЙ!
Чаша пустела снова и снова, а дыхание Дамблдора становилось всё слабее и слабее. Гарри лихорадочно размышлял, инстинктивно он понял: единственный способ достать воды — тот, что планировал Волдеморт, значит… Юноша бросился к берегу, окунул кубок в озеро и вытащил до краёв полным ледяной водой, которая не исчезла.
— Сэр, вот! — Гарри рванулся обратно и неловко опрокинул содержимое сосуда в лицо Дамблдору.
Бульшего юноша сделать не смог: свободная рука окоченела. И вовсе не из-за холодной воды… На запястье сомкнулись склизкие пальцы, их обладатель тянул Гарри в озеро, поверхность которого уже не была зеркально-гладкой. Вода бурлила, насколько хватало глаз всё новые и новые бледные руки и головы поднимались из тёмной бездны; мужчины, женщины, дети с запавшими слепыми глазами двигались прямо к скале. Армия мёртвых вставала из чёрного озера.