Бросив взгляд на портрет, профессор Мак-Гонагалл сделала невольное движение к нему, потом взяла себя в руки, обошла стол и посмотрела на Гарри. Её взгляд был напряжён, на лице чётче обозначились морщины.
— Гарри, — сказала она, — я хочу знать, что вы с профессором Дамблдором делали этим вечером, когда покинули школу.
— Я не могу вам сообщить, профессор, — ответил Гарри. Он ждал этого вопроса и подготовился. Именно здесь, в этой комнате, Дамблдор предупреждал его о необходимости держать язык за зубами и никому, кроме Рона и Эрмионы, не рассказывать о происходящем на их занятиях.
— Гарри, это может быть важно, — настаивала Мак-Гонагалл.
— Да, — согласился Гарри, — это и впрямь важно. Но он не хотел, чтобы кому-то стало об этом известно.
Профессор Мак-Гонагалл сердито посмотрела на него.
— Поттер, — Гарри отметил, что она снова стала звать его по фамилии, — мне казалось, вы понимаете: поскольку профессор Дамблдор мёртв, положение вещей изменилось…
Гарри пожал плечами:
— Не думаю. Профессор Дамблдор не говорил, что в случае его смерти я могу не выполнять данные им указания.
— Однако…
— …но вы должны узнать кое-что до того, как здесь появится Министерство. Мадам Розмерта под заклятием Империус, она помогала Малфою и Пожирателям смерти. Через неё ожерелье и отравленная медовуха…
— Розмерта? — изумлённо переспросила Мак-Гонагалл, но прежде чем она смогла продолжить, в дверь постучали, и измотанные профессора Росток, Флитвик и Хорохорн вошли внутрь. Следом за ними втиснулся Хагрид, всё так же сотрясаясь в безутешных рыданиях.
— Снэйп! — воскликнул Хорохорн. Он был бледен, весь взмок и выглядел безмерно потрясённым. — Снэйп! Я учил его! Я думал, что знаю его!
Никто не успел вымолвить ни слова в ответ — на пустом полотне появился волшебник с нездоровым цветом лица и чёрной короткой чёлкой, и сверху со стены раздался его резкий голос:
— Минерва, Министр вот-вот будет здесь, он только что телепортировался из Министерства.
— Спасибо, Эверард, — откликнулась профессор Мак-Гонагалл, повернулась к учителям и торопливо заговорила: — Пока Министр не пришёл, я хочу обсудить дальнейшую судьбу Хогвартса. Лично я не уверена, что его следует открывать в будущем году. Смерть директора от руки одного из наших коллег — это несмываемое пятно на истории школы. Это катастрофа.
— Я уверена, Дамблдор хотел бы, чтобы школа продолжала работать, — возразила профессор Росток. — Мне кажется, даже если всего один ученик пожелает прийти, школа должна быть открыта для него.
— Но после всего этого будет ли он у нас, этот хотя бы единственный ученик? — Хорохорн промокал вспотевший лоб шёлковым платком. — Родители предпочтут оставить детей дома, и я их не виню. По-моему, Хогвартс не опаснее, чем любое другое место, но матери вряд ли станут рассуждать также. Они не захотят разлучать семью. Это естественно.
— Я согласна, — поддержала профессор Мак-Гонагалл. — И, в любом случае, неверно было бы утверждать, будто Дамблдор никогда не допускал мысли о прекращении деятельности Хогвартса. Во время всей этой истории с Потайной комнатой он всерьёз думал о закрытии школы. А, надо сказать, убийство профессора Дамблдора кажется мне более серьёзной причиной, чем монстр Слитерина, ползающий по канализации замка…
— Нужно обсудить это с попечителями, — своим тонким голосом сказал профессор Флитвик; кроме большого синяка на лбу, ничто больше не говорило о его столкновении со Снэйпом в подземельях. — Необходимо соблюдать установленный порядок. Нельзя принимать решение впопыхах.
— Хагрид, ты ничего не сказал, — обратилась к нему профессор Мак-Гонагалл. — Как по-твоему — мы должны закрыть Хогвартс?
Хагрид, на протяжении всего разговора тихо всхлипывавший в огромный замызганный носовой платок, поднял красные опухшие глаза и хрипло ответил:
— Не знаю, профессор… Это дело деканов и директора…
— Профессор Дамблдор всегда ценил твоё мнение, — ласково сказала Мак-Гонагалл, — и я тоже.
— Ну чего… Я остаюсь, — по лицу Хагрида всё ещё катились крупные слёзы и пропадали в спутанной бороде. — Тут мой дом, я тут с тринадцати лет. И если детишкам надобно моё учение, я буду учить. Но… не знаю… в Хогвартсе без Дамблдора… — он всхлипнул и опять зарылся лицом в платок.
Наступила тишина.
— Что ж, — Мак-Гонагалл выглянула в окно посмотреть, не идёт ли министр, — в таком случае я должна согласиться с Филием — следует обсудить этот вопрос с попечителями, и окончательное решение будут принимать они. А по поводу возвращения учеников домой… надо сделать это как можно скорее. При необходимости мы могли бы назначить прибытие Хогвартс-экспресса на завтра…
— А как же похороны Дамблдора? — наконец подал голос Гарри.
— Ну… — профессор Мак-Гонагалл сбилась с делового тона, и её голос дрогнул. — Я… Мне известно, что Дамблдор хотел быть похоронен здесь, в Хогвартсе…
— Значит, так и будет? — с нажимом поинтересовался Гарри.
— Если Министерство это одобрит. Ни один из директоров раньше никогда…
— Ни один из директоров не сделал столько для этой школы, — прорычал Хагрид.
— Дамблдор должен покоиться в Хогвартсе, — поддержал профессор Флитвик.
— Именно так, — подхватила профессор Росток.
— И в таком случае, — продолжил Гарри, — вы не должны отправлять учеников домой до похорон. Все захотят…
Последнее слово комом застряло в горле, и профессор Росток договорила за него:
— …попрощаться.
— Верно, — тонким голосом одобрил профессор Флитвик. — Очень верно сказано! Ученики должны отдать дань уважения — так будет правильно. А поезд может приехать позже.
— Решено, — отрезала профессор Росток.
— Думаю… да… — согласился Хорохорн в некотором волнении, а Хагрид только приглушённо всхлипнул в знак согласия.
— Он идёт, — неожиданно оповестила Мак-Гонагалл, в очередной раз выглянув из окна. — Министр… и, похоже, он привёл с собой целую делегацию.
— Можно мне идти, профессор? — тут же подхватился Гарри.
Он совершенно не желал видеть сегодня Руфуса Скримджера, тем более — подвергаться допросу.
— Да, — кивнула Мак-Гонагалл, — и побыстрее.
Она сделала несколько шагов к выходу и открыла ему дверь. Юноша промчался вниз по винтовой лестнице и очутился в пустом коридоре. Плащ-невидимка остался на Астрономической башне, но это не имело значения — в коридорах не было никого, кто мог бы его увидеть: ни Филча, ни миссис Норрис, ни даже Пивза. На всём пути к гриффиндорской гостиной он не встретил ни души.
— Это правда? — негромким вопросом встретила его Толстушка, когда он подошёл. — Это действительно так? Дамблдор мёртв?
— Да, — сказал Гарри.
Она издала протяжный стон и, не дожидаясь пароля, подалась вперёд, пропуская его.
Как Гарри и предполагал, гостиная была полна народа. Все разом замолчали, едва он появился в портретном проёме. Среди сидящих у входа он заметил Дина и Шэймуса — значит, в спальне сейчас никого нет. Или почти никого. Не произнеся ни слова и не глядя по сторонам, Гарри пересёк комнату по направлению к спальням ребят.
Он надеялся, что Рон будет ждать его, и действительно: тот, полностью одетый, сидел на кровати. Гарри опустился на свою, под бордовый полог, и несколько мгновений они просто смотрели друг на друга.
— Они обсуждают, закрывать ли школу, — Гарри нарушил тишину первым.
— Лупин сказал — так и будет, — отозвался Рон.
Они помолчали.
— Ну что? — еле слышно спросил Рон, как будто боялся, что у стен есть уши. — Вы нашли его? Забрали? Хо… хоркрукс?