— Ох уж эта Эрмиона… Кладезь премудрости, — Гарри попытался улыбнуться. — Об одном жалею… почему я так сглупил, почему мы не начали встречаться раньше. Месяцы, даже годы назад… мы потеряли столько времени!
— Но ты был слишком занят спасением волшебного мира, — Джинни полусмеялась, полуплакала. — Что ж, я не очень удивлена. Я знала, что в конце концов это произойдёт, знала: ты не будешь счастлив, пока не выследишь Волдеморта. Наверное, именно поэтому ты мне так дорог…
Слушать дальше было невыносимо. Гарри чувствовал — если он останется рядом с Джинни, то сдастся… Юноша видел, как Рон обнимал плакавшую у него на плече Эрмиону, гладил её волосы, с его длинного носа капали слёзы… Горестно махнув рукой, Гарри встал и, оставив за спиной Джинни и гробницу Дамблдора, зашагал вдоль берега. Ему было куда легче двигаться, чем сидеть неподвижно. И, наверное, отправиться поскорее на поиски хоркруксов и схватку с Волдемортом будет легче, чем ждать и собираться с силами…
— Гарри!
Юноша обернулся. К нему, опираясь на посох, торопливо ковылял Руфус Скримджер.
— Не возражаешь, если я немного пройдусь с тобой? Я надеялся, мы сможем поговорить…
— Не возражаю, — равнодушно бросил Гарри и пошёл дальше.
— Гарри, то, что произошло, — ужасная трагедия, — тихо начал министр. — Не могу передать, насколько меня потрясло это известие… Дамблдор был величайшим волшебником. Как тебе известно, в некоторых вопросах мы с ним расходились, но никто не может понять лучше, чем я…
— Что вам нужно? — без обиняков спросил Гарри.
На лице Скримджера мелькнуло раздражение, но, как и раньше, министр сразу же напустил на себя грустно-понимающий вид.
— Конечно же, ты в шоке, — кивнул он. — Вы с Дамблдором были очень близки, я знаю. Из всех его учеников, думаю, ты был самым любимым. И ваша дружба…
— Что вам нужно? — повторил Гарри, останавливаясь.
Министр тоже остановился. Опираясь на посох, он буравил взглядом несговорчивого собеседника.
— Ходят слухи, будто ты сопровождал директора в ночь перед гибелью.
— Слухи? Откуда? — равнодушно спросил Гарри под пронизывающим взглядом министра.
— После смерти Дамблдора кто-то оглушил Пожирателя смерти на Башне. Кроме того, там обнаружили две метлы. В Министерстве, знаешь ли, работают неглупые люди.
— Рад слышать. Но где мы были и что делали — касается только меня. Дамблдор не хотел, чтобы это стало достоянием общественности.
— Разумеется, такая верность делает тебе честь, — Скримджер с трудом сдерживал раздражение. — Но Дамблдор мёртв, Гарри. Его больше нет.
— В этой школе его не будет только тогда, когда в ней не останется верных ему людей, — неожиданно для самого себя улыбнулся Гарри.
— Но, дорогой мой мальчик… даже Дамблдор не может вернуться из…
— Я и не говорю, что может. Вы не поймёте. Больше мне нечего вам сказать.
Мгновение министр колебался, а затем тактично — как он, видимо, полагал — заметил:
— Знаешь, Гарри, Министерство готово обеспечить тебе какую угодно защиту. Я с удовольствием предоставлю в твоё распоряжение несколько ауроров…
Гарри рассмеялся.
— Волдеморт хочет убить меня. Лично. И ауроры его не остановят. Так что спасибо за заботу, но — не стоит.
— Итак, — теперь уже с прохладцей осведомился Скримджер, — моё предложение, о котором мы говорили на Рождество…
— Какое предложение? Ах, да… чтобы я поведал миру, как замечательно вы работаете, в обмен на…
— … чтобы дать людям надежду! — поспешно вставил министр.
Несколько мгновений Гарри молча смотрел на него.
— Стэн Шанпайк уже на свободе?
Лицо Скримджера стало отвратительного бордового оттенка, живо напомнив Гарри о дяде Верноне.
— Ты, я вижу…
— …целиком и полностью человек Дамблдора, — закончил Гарри. — Именно так.
Ещё мгновение Скримджер испепелял собеседника взглядом, затем повернулся и, не сказав ни слова, захромал прочь.
Гарри отметил, что ожидавшие министра Перси и другие члены делегации с опаской косились на плачущего Хагрида и Гроупа рядом с ним.
Навстречу Скримджеру шагали Рон и Эрмиона: они спешили к Гарри. Юноша повернулся и медленно побрёл дальше, ожидая, пока друзья его нагонят… Ребята остановились возле того самого бука, в тени которого сиживали в более счастливые времена.
— Скримджер… что ему понадобилось? — прошептала Эрмиона.
— То же, что в Рождество, — пожал плечами Гарри. — Информация о Дамблдоре и моё согласие изображать символ эффективной работы Министерства.
Несколько мгновений Рон боролся с собой, наконец, не выдержал и громко воззвал к Эрмионе:
— Слушай, давай я вернусь и набью Перси морду!
— Нет, — твёрдо ответила девушка, удерживая его за руку.
— Но мне станет гораздо легче!
Гарри засмеялся. Даже Эрмиона слегка улыбнулась, однако улыбка её исчезла, стоило взглянуть на замок.
— А если мы сюда никогда не вернёмся… — прошептала она. — Мне невыносима эта мысль… Закрыть Хогвартс — уму непостижимо!..
— Может, и не закроют ещё, — отозвался Рон. — Что здесь, что дома — теперь везде одинаково опасно. Пожалуй, в Хогвартсе чуть безопаснее, тут ведь куча волшебников для защиты замка… А ты как думаешь, Гарри?
— Даже если Хогвартс снова откроют, я не вернусь.
Рон, разинув рот, уставился на друга, а Эрмиона с грустью кивнула:
— Я так и знала. Но что же ты будешь делать?
— Ненадолго загляну к Дёсли, — равнодушно ответил Гарри. — В последний раз — этого хотел Дамблдор. А потом навсегда с ними распрощаюсь.
— Но куда ты отправишься, если не пойдёшь в школу?
— Скорее всего, в Годрикову Лощину, — пробормотал Гарри. Эта мысль не покидала его с той ночи, когда погиб Дамблдор. — Ведь для меня всё началось именно там. И я чувствую, что должен побывать на могилах родителей.
— А потом? — спросил Рон.
— Потом я должен разыскать остальные хоркруксы, — Гарри не сводил глаз с отражения белой гробницы в озере. — Этого хотел Дамблдор, потому-то и рассказал мне о них. Если он прав, в чём я уверен, существуют ещё четыре… Найду их и уничтожу, а потом настанет очередь седьмой части души Волдеморта, той, которая до сих пор у него в теле. И я убью его! А если на моём пути встретится Северус Снэйп — тем хуже для него…
Повисло долгое молчание…
Теперь толпа почти рассеялась, отставшие старались как можно дальше обходить огромную фигуру великана. Гроуп по-прежнему обнимал Хагрида, чьи рыдания всё ещё отзывались эхом через озеро…
— Мы — с тобой, — заявил Рон.
— Что?!
— Поедем к твоим дяде и тёте. И будем с тобой, куда бы ты ни собрался.
— Нет! — поспешно возразил Гарри: ещё чего не хватало! Неужели они не понимают, что в такое опасное путешествие он должен отправиться один!
— Однажды ты сказал, что у нас есть время передумать, если захотим, — спокойно произнесла Эрмиона. — Так вот, у нас было достаточно времени.
— Мы будем рядом, что бы ни случилось, — заключил Рон. — Но перед тем как ты, приятель, куда-либо отправишься — хоть в ту же Годрикову Лощину — обязательно загляни ко мне домой.
— Зачем?
— Неужели ты забыл? А свадьба Билла и Флёр?
Гарри потрясённо смотрел на друга: мысль о том, что в мире по-прежнему происходят нормальные вещи, вроде свадеб, казалась невероятной и — чудесной.
— Да, этого пропустить нельзя, — наконец кивнул Гарри.
Он машинально сжал в руке фальшивый хоркрукс. Несмотря на всё случившееся, на расстилавшийся перед ним извилистый путь, на последнюю битву с Волдемортом, которая — Гарри знал — рано или поздно состоится — через месяц, год или десять лет, сердце юноши радостно забилось при мысли, что есть ещё один день, последний мирный день, который можно разделить с Роном и Эрмионой.
КОНЕЦ