— Гарри, Малфоя не было сегодня в Хогсмиде! — воскликнула Эрмиона, топнув от досады ногой.
— Значит, у него есть сообщник, — не унимался Гарри. — Крабб или Гойл… или, предположим, какой-нибудь Пожиратель смерти. Теперь, когда Драко вступил в их ряды, у него найдутся дружки покруче Крабба с Гойлом…
Эрмиона и Рон обменялись взглядами, ясно говорившими, что продолжать этот спор не стоит.
— Диллигрот , — решительно произнесла Эрмиона, когда друзья добрались до Толстушки.
Портрет отодвинулся, пропуская ребят в гостиную. В комнате толпились ученики и пахло влажной одеждой: похоже, из-за плохой погоды многие вернулись из Хогсмида пораньше. Однако испуганного ропота и обсуждений слышно не было — видимо, новость о несчастье с Кэти пока не успела распространиться.
— Если подумать, нападение не так уж хорошо обмозговали, — заметил Рон, привычно сгоняя первоклашку с кресла возле камина, дабы водрузиться туда самому. — Проклятье даже не проникло в школу. Забыли сделать поправку на дурака.
— Верно, — согласилась Эрмиона, спихивая Рона с кресла и предлагая первоклашке вернуться на насиженное местечко. — Не похоже, что план разрабатывали в деталях.
— Когда это Малфой был великим мыслителем? — фыркнул Гарри.
Рон и Эрмиона промолчали.
Глава тринадцатая. Загадочный Ребус
Кэти перевели в Лечебницу магических недугов и травм имени святого Мунго на следующий день. Тем временем новость о поразившем её проклятии, хотя и без особых подробностей, разнеслась по школе. И, похоже, никто, кроме Гарри, Рона, Эрмионы и Линн, и не догадывался о том, что намеченной целью была отнюдь не Кэти.
— Конечно, ещё Малфой всё знает, — напомнил Гарри друзьям, взявшим моду прикидываться глухими всякий раз, когда он затрагивал тему «Малфой-Пожиратель-смерти».
Гарри не был уверен, вернётся ли Дамблдор — где бы он ни был — к вечернему уроку в понедельник, однако предполагать обратное у него не было оснований; в восемь часов он пришёл к директорскому кабинету, постучал — и получил разрешение войти. Дамблдор сидел с непривычно усталым видом; его рука была всё такой же чёрной и обожжённой, как и летом, но, приглашая ученика садиться, он улыбнулся. Думоотвод опять стоял на письменном столе, бросая на потолок серебристые отблески света.
— У тебя выдались нелёгкие дни, пока я отсутствовал, — заметил Дамблдор. — По-моему, несчастье с Кэти произошло у тебя на глазах.
— Да, сэр. Как она?
— Всё ещё неважно, хотя ей сравнительно повезло. Оказалось, что она коснулась ожерелья крошечным участком кожи: в её перчатке была почти незаметная дырочка. Если бы она надела его или даже просто взялась за него голой рукой, то, вероятнее всего, умерла бы сразу. К счастью, профессору Снэйпу хватило сноровки, чтобы предотвратить быстрое распространение проклятья…
— А почему он? — тут же спросил Гарри. — Почему не мадам Помфрей?
— Каков наглец! — донёсся ленивый голос с одного из портретов на стене, и, казалось, дремавший на своём месте Финеас Найджелус Блэк — прапрадедушка Сириуса — вдруг поднял голову. — В своё время я бы не позволил учащемуся критиковать порядки в Хогвартсе.
— Спасибо за напоминание, Финеас, — примирительно произнёс Дамблдор. — Гарри, профессор Снэйп знает намного больше о Тёмных искусствах, чем мадам Помфрей. В любом случае, персонал Лечебницы святого Мунго каждый час сообщает мне о состоянии Кэти, и я надеюсь, что со временем она полностью поправится.
— Сэр, а где вы были на этих выходных? — поинтересовался Гарри, пытаясь отделаться от назойливого ощущения, что искушает судьбу. Послышалось тихое шипение Финеаса Найджелуса, который явно был с этим согласен.
— Сейчас мне не хотелось бы этого говорить, — ответил Дамблдор. — Но в своё время я тебе расскажу.
— Правда? — удивлённо переспросил юноша.
— Надеюсь, да, — произнёс старый волшебник, извлекая ещё одну бутылочку серебристых воспоминаний из глубин своей мантии и раскупоривая её касанием палочки.
— Сэр, — нерешительно проговорил Гарри, — я встретил Мандангуса в Хогсмиде.
— Ах да, я уже в курсе, что он счёл твоё наследство лёгкой добычей, — чуть нахмурившись, обронил директор. — Мандангус залёг на дно с тех пор, как ты припёр его к стенке у «Трёх мётел». По-моему, он боится встречи со мной. Впрочем, можешь не беспокоиться: теперь он не тронет имущество Сириуса.
— Этот паршивый старый полукровка разворовывал фамильные ценности Блэков? — гневно процедил Финеас Найджелус и шагнул за пределы рамы, несомненно намереваясь посетить свой портрет в доме по площади Угрюмолд, двенадцать.
— Сэр, — начал Гарри после минутного молчания, — профессор Мак-Гонагалл передала вам то, что я ей рассказал, когда с Кэти случилась эта беда? О Драко Малфое?
— Да, она сообщила мне о твоих подозрениях, — подтвердил Дамблдор.
— И вы?..
— Я предприму все надлежащие меры, чтобы выяснить, кто приложил руку к несчастному случаю с Кэти, — добавил директор. — Но что заботит меня в данную минуту, так это наш урок, Гарри.
Юноша даже немного возмутился в душе: если их уроки настолько важны, почему же тогда между первым и вторым прошло так много времени? Впрочем, он больше не упоминал о Драко Малфое, а лишь следил за тем, как Дамблдор выливает свежие воспоминания в думоотвод и опять начинает вращать зажатую в длинных пальцах каменную чашу.
— Ты, разумеется, помнишь, что в истории о происхождении лорда Волдеморта мы остановились на том моменте, когда красавчик-маггл Том Ребус бросил свою жену, колдунью Меропу, и вернулся в родовое имение, в Малый Ганглетон. Меропа осталась в Лондоне одна, в ожидании ребёнка, который впоследствии станет Волдемортом.
— А откуда вы знаете, что она осталась в Лондоне, сэр?
— Благодаря свидетельству некоего Карактакуса Бёркса[3], — ответил директор, — по странному совпадению, являвшегося одним из основателей того самого магазина, где было приобретено ожерелье, о котором мы только что говорили.
Он помешал содержимое думоотвода, словно золотоискатель, просеивающий песок, — Гарри уже доводилось видеть, как Дамблдор делал подобное. В водовороте этого кружения серебристая масса вытеснила из себя маленького старичка, медленно вращающегося в думоотводе, белёсого, как привидение, но гораздо более плотного, с копной волос, свисавших прямо на глаза.
— Да, мы приобрели его при весьма курьёзных обстоятельствах. Его принесла молодая волшебница как раз перед Рождеством… О, много лет назад. Как она сказала, ей ужасно нужны деньги, да это и так было более чем заметно. Вся в лохмотьях, ещё и последние дни дохаживала… Ждала ребёнка, ну понимаете. Она тогда сказала, что медальон принадлежал Слитерину. Ну да, мы всё время слышим такие сказки: «Вы что, это же Мерлинова вещь, его любимый чайник!». Но когда я взглянул на медальон — на нём, как и положено, был знак Слитерина, и нескольких простых заклинаний хватило, чтобы убедиться — мне не соврали. Конечно, такой вещи просто цены не было. А она не имела ни малейшего представления об истинной его стоимости. Она была рада получить за него десять галлеонов. Лучшая сделка, которую мы когда-либо проворачивали!
Дамблдор очень сильно встряхнул думоотвод, и старичок растворился в вертящейся массе воспоминаний, из которой появился.
— Он заплатил ей всего десять галлеонов? — не сдержался Гарри.
— Карактакус Бёркс не славился особой щедростью, — заметил директор. — Итак, нам известно, что к концу беременности Меропа проживала одна в Лондоне и, испытывая крайнюю нужду в средствах, отчаялась настолько, что продала своё единственное достояние — медальон, который был одним из главных фамильных сокровищ Дволлодера.
— Но ведь она могла использовать волшебство! — нетерпеливо воскликнул юноша. — Могла наколдовать себе еды и всего необходимого, ведь так же?
3
Карактакус — историческое имя; в частности, это имя последнего из вождей бриттов до полного завоевания их Римом и одного из героев кельтского эпоса. Некий «Карактакус» упоминается в поэме Дж. Байрона «Дон Жуан». В фамилии Мак-Карти элемент «Карти» происходит именно от «Карактакус».