— Да, — пожал плечами Дамблдор, — наверное, могла. Но лично я думаю — это лишь предположение, но я уверен в своей правоте, — что когда муж оставил её, Меропа перестала пользоваться магией. По-моему, ей больше не хотелось быть колдуньей. Конечно, не исключён вариант, что неразделённая любовь и связанное с ней отчаяние лишили её силы. Так бывает. В любом случае, как ты можешь видеть, Меропа не пожелала и палочкой махнуть для того, чтобы спасти свою жизнь.
— Она не захотела жить даже ради сына?
Директор приподнял брови.
— Ты что же, жалеешь лорда Волдеморта?
— Нет, — поспешно ответил Гарри, — но у неё был выбор, не правда ли? Не то, что у моей мамы…
— И у твоей мамы был выбор, — мягко возразил Дамблдор. — Да, Меропа Ребус выбрала смерть, несмотря на то, что у неё был сын, который в ней нуждался. Но не суди эту женщину слишком сурово, Гарри. Меропу изнурили долгие страдания, и у неё никогда не было отваги твоей мамы. А сейчас, если ты встанешь…
— Куда мы отправляемся? — поинтересовался юноша, когда директор оказался рядом с ним перед письменным столом.
— На этот раз, — сообщил Дамблдор, — мы собираемся посетить моё воспоминание. Думаю, ты найдёшь его достаточно подробным и точным. После тебя…
Гарри склонился над думоотводом, окунув лицо в холодную поверхность воспоминания, и вновь провалился в темноту… Спустя пару мгновений он приземлился и, открыв глаза, обнаружил, что они с Дамблдором стоят на старой суматошной лондонской улице.
— Это я, — с весёлым видом заявил директор, указывая на высокую фигуру, которая пересекала дорогу перед лошадью, тащившей за собой тележку молочника.
Длинные волосы этого помолодевшего Албуса Дамблдора имели золотисто-каштановый оттенок. Перейдя на их сторону улицы, волшебник двинулся широким шагом по мостовой, притягивая множество любопытных взглядов благодаря своему вычурному бархатному костюму фиолетового цвета.
— Отличный костюм, сэр, — не сдержался Гарри, но директор лишь усмехнулся в ответ. Они шли за молодым Албусом практически по пятам. Наконец все проследовали через железные ворота и попали в пустой внутренний двор перед довольно мрачным квадратным зданием с высокой оградой. Идущий впереди Дамблдор взобрался по ступенькам к парадной двери и постучал. Через пару мгновений дверь открыла неряшливого вида девица в фартуке.
— Добрый день! У меня назначена встреча с миссис Коул, директором этого приюта, если не ошибаюсь.
— Ой, — смущённо выдавила из себя девица, оглядывая странновато выглядевшего посетителя. — Ага… ща… Миссис Коул! — завопила она через плечо.
Гарри услышал, как вдалеке что-то прокричали в ответ. Девица обернулась к Дамблдору.
— Входите, она вот-вот подойдёт.
И он шагнул в вестибюль, отделанный чёрно-белой плиткой. Обстановка была убогой, но сияла незапятнанной чистотой. Гарри и старший из Дамблдоров последовали за ним. Не успела захлопнуться парадная дверь, как в их сторону заторопилась худая измотанная женщина. Её лицо с острыми чертами казалось скорее озабоченным, чем недобрым. Направляясь к Дамблдору, она давала через плечо указания другой помощнице в фартуке.
— …и отнеси йод Марте наверх; Билли Стаббс расковыривает свои струпья, а у Эрика Уэлли все простыни насквозь мокрые — ко всему, ещё и ветрянка…
Добавила она, не обращаясь ни к кому конкретно; затем взгляд директрисы упал на посетителя, и она мгновенно осеклась с удивлённым видом, словно порог дома переступил жираф.
— Добрый день, — поздоровался тот, протягивая руку для приветствия, однако миссис Коул стояла молча, открыв рот.
— Меня зовут Албус Дамблдор. Я высылал вам письмо с просьбой о встрече, и вы очень любезно пригласили меня на сегодня.
Женщина моргнула. Очевидно уяснив, что этот посетитель — не галлюцинация, она слабо вздохнула:
— Ах да. Ну… ну тогда… нам лучше пройти в мою комнату. Да.
Она привела Дамблдора в маленькую комнатушку — наполовину гостиную, наполовину кабинет, с ветхой и плохо подобранной мебелью, выглядевшей так же убого, как и вестибюль. Хозяйка предложила гостю расшатанный стул, а сама села за стол, на котором царил полный беспорядок, и нервно уставилась на странного господина.
— Я пришёл сюда, как уже упоминал в своём письме, чтобы поговорить о Томе Ребусе и его планах на будущее, — объяснил тот.
— Вы член семьи? — спросила миссис Коул.
— Нет, я учитель, — сообщил Дамблдор. — Я пришёл, чтобы пригласить Тома стать учеником нашей школы.
— И что это за школа?
— Она называется Хогвартс, — сказал гость.
— А как так получилось, что вас заинтересовал Том?
— Мы полагаем, что он обладает интересующими нас качествами.
— Вы имеете в виду, он получил право на стипендию? И как это вышло? Никакой заявки на его имя никогда не подавалось.
— Видите ли, он записан в нашу школу ещё с рождения…
— Кто же внёс его в списки? Родители?
Без сомнения, миссис Коул была женщиной сообразительной, что грозило некоторыми неудобствами. Дамблдор явно подумал о том же: Гарри увидел, как он вытаскивает из кармана своего бархатного костюма волшебную палочку, одновременно поднимая со стола хозяйки совершенно чистый лист бумаги.
— Вот, — произнёс волшебник и взмахнул палочкой, передавая ей этот лист. — Думаю, это всё прояснит.
Директриса на секунду уставилась туманным взглядом в пустой лист.
— Кажется, всё в полном порядке, — проговорила женщина безмятежно, возвращая его Дамблдору. Затем взгляд хозяйки упал на бутылку джина и два стакана, которых несколько мгновений назад здесь определённо не было.
— Э-э… не желаете ли стаканчик джину? — поинтересовалась она в высшей степени изысканным тоном.
— Большое спасибо, — просиял Дамблдор.
Очень скоро оказалось, что миссис Коул далеко не новичок в вопросах выпивки. Щедро наполнив оба стакана, она осушила свой одним глотком. Смачно причмокнув губами, директриса в первый раз за всё это время улыбнулась гостю, чем тот не постеснялся сразу же воспользоваться:
— Вы не могли бы рассказать что-нибудь о Томе Ребусе? Наверное, он и родился здесь, в сиротском приюте?
— Точно, — заявила директриса, подкрепляя себя ещё одной порцией джина. — Помню как сейчас, потому что я как раз начала тут работать. Канун Нового года, собачий холод, снег идёт — такие дела. Мерзкая ночка. И эта девчонка, ненамного старше, чем я в то время, доковыляла до парадного входа.Ну, не она первая такая была. Мы приютили её, и через час она родила ребёнка. А ещё через час умерла.
Миссис Коул выразительно кивнула и сделала ещё один щедрый глоток джина.
— Она что-нибудь сказала, прежде чем умереть? — осведомился Дамблдор. — Например, что-нибудь об отце ребёнка?
— И в самом деле, да, — разоткровенничалась хозяйка, которой явно нравилось проводить время вот так, со стаканчиком джина в руке и собеседником, жадно внимающим её повествованию.
— Помню её слова: «Надеюсь, он будет похож на папу», и не стану врать — правильно надеялась, потому как сама-то красавицей уж точно не была.Апотом она сказала мне, что ребёнка нужно назвать Томом в честь его отца и Дволлодером в честь её отца… Да уж, нелепое имя, правда? Мы даже подумали, а не из цирка ли она была…А она ещё добавила, что фамилия у малыша должна быть Ребус… И вскоре померла, не сказав больше ни слова.
Вот и назвали мы его в точности так, как она просила, для бедняжки это казалось таким важным. Но ни Том, ни Дволлодер, ни какой-нибудь ещё Ребус так за ним и не приехал, ну ни один из членов семьи, поэтому мальчик и живёт здесь с тех самых пор.
Миссис Коул, как бы невзначай, угостилась ещё одной порцией, отмерив джина до краёв. Щёки её порозовели.Затем она произнесла:
— Том необычный мальчик.
— Да, — согласился Дамблдор. — Думаю, этого у него не отнять.
— Он и младенцем был каким-то не таким. Никогда не плакал, знаете ли. А после, когда чуть подрос, стал… странным.