Гарри направил палочку на Пивза и произнёс: «Язблок !». Пивз схватился за горло, сглотнул и вылетел из комнаты, делая неприличные жесты, но не в силах ничего выговорить: его язык прилип к нёбу.
— Классно, — восхитился Рон, поднимая Добби повыше, чтобы он не мог достать до Хрычера. — Ещё одно заклинание от Принца?
— Ага, — отозвался Гарри, заламывая морщинистую руку Хрычера за спину. — Так… я запрещаю вам драться друг с другом! Хрычер, тебе запрещается драться с Добби. Добби, я знаю, что не могу тебе приказывать…
— Добби — свободный домовой, он может слушаться кого ему угодно, и Добби сделает всё, что Гарри Поттер попросит его сделать, — провозгласил Добби. По его сморщенному лицу текли слёзы и капали на свитер.
— Хорошо, — кивнул Гарри, и они с Роном одновременно отпустили домовых. Те хлопнулись на пол, но, оказавшись там, драться больше не стали.
— Хозяин звал меня? — прокаркал Хрычер, склонившись в поклоне. Взгляд его при этом сулил Гарри мучительную смерть.
— Да, звал, — Гарри покосился на дверь кабинета мадам Помфрей, желая удостовериться, что заклинание Приглушио ещё действует; раз она не появилась — значит, ничего не слышала. — У меня есть для тебя задание.
— Хрычер сделает всё, что только хозяину угодно, — домовой в поклоне чуть не коснулся губами скрюченных пальцев ног, — у него нет выбора. Но Хрычеру стыдно, что у него такой хозяин, о да…
— Добби сделает это, Гарри Поттер! — пропищал Добби, из больших глаз которого до сих пор катились слёзы. — Это честь для Добби — помогать Гарри Поттеру!
— На самом деле я, пожалуй, использую вас обоих, — решил Гарри. — Так вот, я хочу, чтобы вы следили за Драко Малфоем, — игнорируя изумлённый и недовольный взгляд Рона, Гарри продолжил: — Я хочу знать, где он бывает, с кем встречается и чем занимается. Я хочу, чтобы вы следили за ним двадцать четыре часа в сутки.
— Да, Гарри Поттер! — сразу же загорелся Добби. — И если Добби сделает что-нибудь не так, он бросится с самой высокой башни, Гарри Поттер!
— А вот этого не надо, — поспешно вставил Гарри.
— Хозяин хочет, чтобы я следовал за младшим Малфоем? — проскрипел Хрычер. — Хозяин хочет, чтобы я шпионил за чистокровным двоюродным внуком моей бывшей хозяйки?
— Именно, — отозвался Гарри и, предупреждая возможную опасность, тут же добавил: — И я запрещаю тебе предостерегать его, Хрычер, или показывать ему, чем ты занимаешься… вообще с ним разговаривать, или подавать ему знаки, или… или любым способом входить с ним в контакт. Ясно?
Казалось, можно было заметить, как Хрычер усиленно пытается найти лазейку в полученных инструкциях. Гарри ждал. Через некоторое время, к его полному удовлетворению, Хрычер ещё раз глубоко поклонился и проговорил с нотками горького возмущения:
— Хозяин обо всём подумал, и Хрычер должен повиноваться ему, хотя Хрычер с бо льшим удовольствием служил бы молодому Малфою, о да…
— Значит, решено, — подытожил Гарри. — Я хочу получать регулярные отчёты, но перед тем как появиться, убедитесь, что я один. Или с Роном и Эрмионой. И никому не рассказывайте, чем вы занимаетесь. Просто приклейтесь к Малфою как пара пластырей.
Глава двадцатая. Просьба лорда Волдеморта
Мадам Помфрей знала своё дело, и в понедельник, едва забрезжило утро, Гарри и Рон покинули больничное крыло совсем выздоровевшими и готовыми пожинать плоды от травмы одного и отравления другого. И самым сладким из них, несомненно, оказалось примирение Эрмионы и Рона. Девушка даже проводила ребят на завтрак, поделившись по дороге новостью о ссоре Джинни и Дина, отчего зверь, дремлющий в груди Гарри, вдруг поднял голову и с надеждой втянул воздух.
— А по какому поводу ссора? — как можно небрежнее поинтересовался он, свернув вместе с друзьями в один из коридоров восьмого этажа, совершенно безлюдный, если не считать крохотной девочки, рассматривающей гобелен с троллями в балетных пачках. При виде приближающихся шестиклассников она в испуге уронила тяжёлые медные весы.
— Ничего страшного, — кинулась на помощь Эрмиона. — Сейчас… — она коснулась палочкой сломанных весов и произнесла: — Реставрито .
Не поблагодарив, девочка буквально приросла к месту, глаз не спуская с проходивших мимо гриффиндорцев. Рон оглянулся:
— Могу поклясться, они становятся всё меньше.
— Да шут с ней, — нетерпеливо отмахнулся Гарри. — Эрмиона, из-за чего поссорились Джинни и Дин?
— Дина рассмешило, что Мак-Лаган запустил в тебя бладжером, — ответила та.
— Должно быть, выглядело это уморительно, — глубокомысленно заметил Рон.
— Совсем не уморительно, — горячо возразила Эрмиона. — Ужасно это выглядело! Если бы Кути и Пикс не поймали Гарри, он пострадал бы гораздо сильнее!
— Да уж, но Джинни не стоило расставаться из-за этого с Дином, — Гарри по-прежнему старался не выдать себя. — Или они всё ещё вместе?
— Да, вместе. А что это тебя так заинтересовало? — Эрмиона бросила на него пристальный взгляд.
— Просто я не хочу, чтобы моя квиддитчная команда снова облажалась, — торопливо объяснил Гарри. Эрмиона продолжала недоверчиво смотреть на него, но тут, к счастью, Гарри окликнули, и он повернулся к подруге спиной.
— А, Луна! Привет.
— Я искала тебя в больничном крыле, — заявила Луна, роясь в своей сумке, — но там сказали, что ты уже ушёл.
Она сунула в руки Рона нечто, напоминающее луковицу, большой мухомор и внушительную горсть чего-то, сильно смахивающего на наполнитель для кошачьего туалета, и, наконец, вытащив слегка замызганный свиток пергамента, протянула его Гарри.
— Мне велели передать тебе вот это.
В рулончике юноша сразу распознал очередное приглашение Дамблдора.
— Сегодня вечером, — развернув его, сообщил он друзьям.
— Ты классно комментировала последний матч! — похвалил Рон Луну, вызвав у девушки неопределённую улыбку, пока та забирала обратно луковицу, мухомор и туалетный наполнитель.
— Ты, наверно, смеёшься надо мной, — сказала она. — Все говорят, я была ужасна.
— Нет, серьёзно! — искренне возразил Рон. — Не могу вспомнить более потрясного комментатора! Кстати, а что это? — добавил он, поднеся лукоподобный объект ближе к глазам.
— Охранень, — объяснила Луна, запихивая в сумку остальные предметы. — Если понравился, можешь оставить себе, у меня есть ещё. Они великолепно защищают от заглатывающих плимпов, — и ушла, оставив охранень в руках ржущего Рона.
— Знаете, а она мне нравится, эта Луна, — заявил он, вместе с друзьями двинувшись дальше. — Конечно, она того, но в хорошем… — и резко умолк. У подножия мраморной лестницы метала громы и молнии Лаванда Браун.
— Привет, — нервно поздоровался Рон.
— Пошли, — шепнул Гарри Эрмионе, и они поспешили ретироваться с места начинающейся разборки, но всё же успели услышать:
— Почему не предупредил, что выписываешься сегодня? И почему она с тобой?..
Рон появился через полчаса, хмурый и раздражённый. И хотя сели они с Лавандой рядом, но за всё время завтрака не перемолвились ни словом. Эрмиона же вела себя так, будто ничего не замечала, но Гарри пару раз приметил на её лице непонятную ухмылку. Весь день она пребывала в великолепном настроении, а вечером в гостиной даже соизволила просмотреть (другими словами, закончить) работу Гарри по Травоведению, а ведь до сих пор категорически отказывала в любой помощи, зная, что тот даст списать Рону.
Когда Гарри взглянул на часы, было уже почти восемь.
— Эрмиона, — поспешно похлопал он по плечу подругу, — большое тебе спасибо, но мне пора бежать, иначе опоздаю к Дамблдору…
В ответ та лишь устало вычеркнула из его работы несколько неудачных предложений. Усмехнувшись, Гарри торопливо выскочил через портретный ход и понёсся к директорскому кабинету. Горгулья при упоминании глазированных эклеров отскочила в сторону. Перепрыгивая через ступеньки, юноша буквально взлетел по винтовой лестнице и постучался в тот самый момент, когда часы пробили восемь.