Более молодой Дамблдор, казалось, чего-то ждал. И действительно, через мгновение после их появления раздался стук в дверь и он пригласил:
— Войдите.
Гарри, не сдержавшись, приглушённо ахнул. В комнату вошёл Волдеморт. Его лицо пока ещё не напоминало змееподобную маску с красными глазами, какую Гарри видел почти два года назад при появлении Лорда из большого каменного котла; но это был уже не прежний привлекательный Том Ребус. Черты воскового и странно искажённого лица выглядели обожжёнными и смазанными, белки глаз приобрели кровавый оттенок, хотя зрачки ещё не были узкими и вытянутыми, но Гарри знал: скоро они таковыми станут. Лицо было белым как снег, искрившийся на плечах длинного чёрного плаща Волдеморта…
Но сидящий за столом Дамблдор не выказал удивления, видимо, встреча была назначена.
— Добрый вечер, Том, — просто сказал он. — Присядешь?
— Спасибо, — поблагодарил Волдеморт и занял указанное директором место, судя по всему, то самое, которое Гарри только что покинул в настоящем.
— Я слышал, вы стали директором, — его голос стал резче и бесстрастнее, чем раньше. — Достойный выбор.
— Я рад, что ты одобряешь, — улыбнулся Дамблдор. — Могу предложить тебе выпить?
— Было бы неплохо, — согласился Волдеморт. — Я проделал долгий путь.
Директор поднялся и повернулся к застеклённому шкафу, где в настоящем хранился думоотвод, в прошлом же заставленному бутылками. Вручив гостю бокал вина и наполнив свой, Дамблдор вернулся за стол.
— Итак, Том… чем обязан удовольствию?
Тот ответил не сразу, потягивая вино.
— Моё имя больше не Том, — наконец произнёс он. — Сейчас я известен как…
— Я знаю, под каким именем ты известен, — мило улыбаясь, прервал его директор. — Но, боюсь, для меня ты навсегда останешься Томом Ребусом. Это один из вызывающих раздражение пунктиков старых учителей. Они никогда полностью не забывают юношеских начинаний своих питомцев.
Он поднял свой бокал, словно провозглашая тост за собеседника, чьё лицо оставалось бесстрастным. Но Гарри почувствовал, как атмосфера в комнате неуловимо изменилась: отказ Дамблдора использовать выбранное Волдемортом имя был отказом признать за ним право диктовать условия, и Гарри сказал бы, что тот воспринял это именно так.
— Я удивлён, что вы здесь столь долго, — произнёс Волдеморт после короткой паузы. — Мне всегда было интересно, почему такой маг, как вы, никогда не хотел покинуть школу.
— Ну, — улыбнулся Дамблдор, — для такого мага, как я, нет ничего важнее, чем передача древних умений и помощь в оттачивании молодых умов. Если я правильно помню, и тебя когда-то привлекала работа преподавателя.
— И привлекает до сих пор, — подтвердил посетитель. — Я просто поинтересовался, почему вы — с кем так часто советуется Министерство, и кому, я полагаю, уже дважды предлагали пост министра…
— Теперь трижды, с учётом последнего раза, — ответил директор. — Но Министерство никогда не привлекало меня в качестве карьеры. И в этом, я думаю, мы тоже близки.
Не улыбнувшись, Волдеморт склонил голову и сделал ещё глоток вина. Дамблдор не прерывал затянувшуюся паузу, а с вежливым видом ждал, пока посетитель заговорит первым.
— Я вернулся, — наконец произнёс тот, — возможно, позже, чем ожидал профессор Диппет, но, тем не менее, я вернулся просить снова то, для чего, как он тогда сказал, был слишком молод. Я пришёл к вам за разрешением вернуться в замок — преподавать. Думаю, вы должны быть в курсе — я видел и совершил многое с тех пор, как покинул это место. И смогу показать и рассказать вашим студентам то, чего они не узнают ни от какого другого волшебника.
Прежде чем ответить, Дамблдор некоторое время рассматривал Волдеморта поверх своего бокала с вином.
— Да, конечно, я действительно знаю, что ты видел и совершил многое с тех пор, как покинул нас, — тихо проговорил он. — Слухи о твоих деяниях дошли до твоей старой школы, Том. Даже если половина из них — правда, мне очень жаль.
Когда Волдеморт заговорил, выражение его лица осталось невозмутимым:
— Величие внушает зависть, зависть порождает злобу, злоба рождает ложь. Вы должны знать это, Дамблдор.
— Ты считаешь это величием — то, что ты совершаешь, да? — учтиво спросил Дамблдор.
— Безусловно, — глаза посетителя, казалось, сверкнули алым огнём. — Я экспериментировал, я отодвинул границы магии, возможно, дальше, чем кто-либо раньше.
— Некоторых видов магии, — тихо поправил его директор. — Некоторых. Прости мне мои слова, но в других ты остаёшься вопиюще невежественным.
Впервые Волдеморт улыбнулся — напряжённой, кривой ухмылкой, зловещей и таящей больше угрозы, чем открытая ярость.
— Старая песня, — приглушённо сказал он. — Ничто из виденного мною в мире, Дамблдор, не подтверждает ваше знаменитое высказывание, что любовь более могущественна, чем мой вид волшебства.
— Может, ты не там искал?
— Ну, в таком случае, лучшего места для начала моих новых исследований, чем Хогвартс, не найти, — заметил Волдеморт. — Вы позволите мне вернуться? Разрешите разделить мои новые знания с вашими учениками? Отдаю себя и свои таланты под ваше руководство. Располагайте мною.
Дамблдор приподнял брови.
— А что станет с теми, кем располагаешь ты? С теми, кто называет себя — или как их прозвала молва — Пожирателями смерти?
Гарри подумал, что Волдеморт не ожидал осведомлённости Дамблдора в этом вопросе: глаза Ребуса снова полыхнули красным, а щелевидные ноздри раздулись.
— Мои друзья, — произнёс он после короткой паузы, — уверен, справятся без меня.
— Рад слышать, что ты считаешь их друзьями. А у меня сложилось впечатление, что они, скорее, слуги.
— Вы ошибаетесь, — возразил Волдеморт.
— Значит, если бы я сегодня вечером отправился в «Свиную башку», то не застал бы там Нотта, Розиера, Мулсибера и Долохова, ожидающих твоего возвращения? И правда, преданные друзья: отправиться так далеко в снежную ночь просто, чтобы пожелать тебе удачи в попытке добиться должности учителя.
Несомненно, подробные сведения Дамблдора о тех, кто путешествовал с ним, были Волдеморту ещё неприятнее; однако он почти сразу совладал с собой.
— Вы как всегда всеведущи, Дамблдор.
— Да нет. Просто дружен с тамошним барменом, — беспечно откликнулся тот. — А теперь, Том…
Директор поставил свой пустой бокал и выпрямился в кресле, соединив пальцы в свойственном ему жесте.
— Давай поговорим открыто. Почему ты явился сюда сегодня вечером, окружённый приверженцами? Просить работу, которая, как мы оба знаем, тебе не нужна?
Гость изобразил холодное удивление:
— Работу, которая мне не нужна? Наоборот, Дамблдор, я хочу её очень сильно.
— Да, ты хочешь вернуться в Хогвартс, но преподавать ты желаешь не больше чем в восемнадцать. Что же тебе нужно? Почему бы, в виде исключения, не попытаться потребовать открыто?
Волдеморт презрительно усмехнулся.
— Если вы не хотите взять меня на работу…
— Конечно, не хочу, — согласился директор. — Я и секунды не сомневался, что ты не ожидал от меня иного. И, тем не менее, пришёл сюда и спросил. У тебя должна быть цель.
Волдеморт поднялся. Сейчас, с искажённым от гнева лицом, он меньше чем когда-либо походил на Тома Ребуса.
— Это ваше последнее слово?
— Да, — ответил Дамблдор, тоже вставая.
— В таком случае нам нечего больше сказать друг другу.
— Увы, нечего, — глубокая печаль отразилась на лице директора. — Много времени прошло с тех пор, когда я мог напугать тебя видом горящего шкафа и заставить расплатиться за проступки. Жаль, больше не могу, Том… Жаль, не смогу…
В следующий миг Гарри едва не выкрикнул бессмысленное предостережение: он видел, как рука Волдеморта дёрнулась к карману и к палочке… но момент прошёл, посетитель развернулся, дверь захлопнулась, и он исчез.
Гарри снова почувствовал руку Дамблдора на своей, и мгновение спустя они вместе стояли почти на том же самом месте. Только отсутствовали снежные заносы на оконном карнизе, а рука директора снова была почерневшей и безжизненной.