— О, — обронила она угрюмо, — это вы двое.
— А кого ты здесь ждала? — не оборачиваясь, поинтересовался Рон у её отражения.
— Никого, — ответила Миртл, уныло ковыряя прыщик на подбородке. — Он обещал вернуться и навестить меня… Да и ты говорил, что будешь иногда заглядывать, — она укоризненно посмотрела на Гарри, — а я не видела тебя месяцами. Я научилась не ждать слишком многого от мальчиков.
— Я считал, ты живёшь в том заброшенном туалете для девочек? — поспешил сменить тему Гарри, который уже несколько лет был осторожен и обходил обиталище Миртл стороной.
— Живу, — мрачно отозвалась она, пожав плечами, — но это не значит, будто я не могу посещать и другие места. Как-то я приходила к тебе в ванную, помнишь?
— Очень живо, — кивнул Гарри.
— Мне кажется, я ему нравлюсь, — печально поведала она. — Может быть, если вы двое уйдёте, он вернётся. У нас много общего. Я уверена, он почувствовал это.
И она с надеждой уставилась на дверь.
— Когда ты утверждаешь, что у вас много общего, ты имеешь в виду — он тоже живёт в колене сливной трубы? — несколько развеселившись, поддел Рон.
— Нет! — голос Миртл, полный вызова, громким эхом разнёсся по туалету, отражаясь от старой облицовочной плитки. — Я имела в виду, он очень впечатлительный, люди тоже глумятся над ним, и он чувствует себя одиноким. Ему не с кем поговорить, и он не боится показывать свои чувства и плакать!
— Здесь был мальчик и плакал? — с любопытством осведомился Гарри. — Маленький мальчик?
— Это не твоё дело! — небольшие зарёванные глазки привидения остановились на Роне — тот ухмылялся. — Я поклялась никому не рассказывать, и я унесу его тайну в…
— …не в могилу, конечно же?! — фыркнул Рон. — Небось, в канализационную трубу?
Миртл зарыдала от гнева и нырнула обратно в унитаз, расплескав воду во все стороны. Насмешки над привидением, похоже, вернули Рону утраченное было присутствие духа.
— Ты прав, — обратился он к другу, закинув сумку на плечо, — схожу на практические занятия в Хогсмид, а там посмотрим насчёт экзамена.
Наступили выходные. Рон, Эрмиона и другие шестиклассники, которым до предстоящих через две недели экзаменов исполнялось семнадцать лет, готовились идти в деревню. Конечно, Гарри завидовал им. Ему не хватало прогулок в Хогсмид, особенно в такой прекрасный весенний день, один из первых ясных за долгое время. Однако ничего не поделаешь, и он решил использовать эти часы для нового штурма Пожелай-комнаты.
— Лучше бы ты пошёл прямо к Хорохорну, — заявила Эрмиона, когда в вестибюле он поделился с ней и Роном своими планами, — и попытался добыть у него нужное воспоминание.
— Да я пытался! — раздражённо возразил Гарри, и это было истинной правдой. Он задерживался после каждого урока Алхимии на прошедшей неделе, стараясь загнать Хорохорна в угол, но преподаватель всегда сразу же покидал подземелье, причём так быстро, что юноша не успевал поймать его. Дважды гриффиндорец подходил к его кабинету и стучал, но не получал никакого ответа, хотя во второй раз был совершенно уверен: кто-то за дверью быстро приглушил звуки старого граммофона. — Он не хочет говорить со мной, Эрмиона! Я не раз пытался застать его наедине, но он изо всех сил избегает меня!
— Но ты продолжишь попытки?
Короткая очередь учеников, гуськом продвигавшаяся мимо Филча, который, как обычно, ощупывал каждого своим Сенсором Скрытности, сделала несколько шагов вперед, и Гарри не ответил — на тот случай, если дворник их подслушает. Юноша пожелал друзьям удачи, затем развернулся и стал подниматься по мраморной лестнице, решив, несмотря на слова Эрмионы, посвятить час или два Пожелай-комнате.
Как только Гарри оказался вне поля зрения находящихся в вестибюле, он вытащил из сумки карту Мародёров и плащ-невидимку. Исчезнув под накинутым плащом, он развернул карту, пробормотал: «Я торжественно клянусь, что не собираюсь делать ничего хорошего» и принялся тщательно её изучать.
Было воскресное утро, поэтому почти все ученики находились в гостиных: гриффиндорцы в своей башне, ученики Рэйвенкло — в своей, слитеринцы — в подземелье, а хаффлпаффцы — на цокольном этаже недалеко от кухни. Несколько человек бродили по коридорам или сидели в библиотеке, кто-то гулял на улице, а на восьмом этаже одиноко стоял Грегори Гойл. Пожелай-комната действительно не значилась на карте, но Гарри не сомневался: если Гойл караулит снаружи, то комната открыта, знала карта о ней или нет. Поэтому он помчался вверх по лестнице, сбавив ход только тогда, когда добежал до угла коридора. Здесь он очень тихо подкрался к знакомой уже маленькой девочке всё с теми же тяжёлыми медными весами в руках — это ей Эрмиона так любезно помогла две недели назад. Оказавшись прямо позади неё, Гарри наклонился и прошептал: «Эй… а ты хорошенькая, правда?».
Гойл пронзительно завопил, подбросил весы в воздух и помчался прочь, исчезнув с глаз намного раньше, чем звук грохнувшихся весов прекратил эхом отдаваться по всему коридору… Смеясь, гриффиндорец обернулся и осмотрел пустую стену, за которой, как он был убеждён, застыв на месте, сейчас стоял Драко Малфой, уже оповещённый о незваном госте снаружи и не смевший выйти. Осознание сего факта придало Гарри весьма приятное чувство могущества, в то время как он пытался вспомнить, какие формулировки ещё не испытывал.
Эйфория продлилась недолго. Полчаса спустя, перебрав множество всевозможных вариантов приказа «Покажи, что там делает Малфой», он по-прежнему не видел в стене никакой двери. Юноша был невероятно расстроен: слитеринец мог находиться всего в футе от него, но это ни на йоту не проясняло, чем он там занимался. Полностью потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул её.
— Ой!
Ему показалось, что он сломал палец. Да ещё, пока, сжимая руками пострадавшую ногу, незадачливый открыватель Пожелай-комнаты прыгал на другой, плащ-невидимка соскользнул на пол.
— Гарри?
Разворачиваясь на одной ноге, он упал. И, к своему крайнему изумлению, увидел Тонкс, приближавшуюся к нему с таким видом, будто она частенько прогуливается по этому коридору.
— Что ты тут делаешь? — спросил юноша, снова схватившись за ступню. И почему Нимфадора всегда находит его лежащим на полу?
— Я пришла к Дамблдору, — объяснила она. А Гарри подумал, что молодая женщина выглядит просто ужасно: ещё более худая, чем обычно, мышиного цвета волосы прилизаны…
— Его кабинет не здесь, — возразил гриффиндорец, — он с другой стороны замка, за горгульей.
— Я знаю, — вздохнула она. — Директора там нет. Очевидно, он снова куда-то отправился.
— Да? — юноша поудобнее пристроил свою ушибленную ногу. — Э… полагаю, ты не знаешь, куда он ушёл?
— Нет.
— А зачем ты его хотела видеть?
— Ничего особенного, — Тонкс машинально теребила рукав своей мантии. — Я только подумала — может, он знает, что происходит. До меня дошли слухи… пострадали люди…
— Да, я знаю, в газете писали, — кивнул Гарри. — Маленький ребёнок, пытавшийся убить ба…
— «Пророк» отстаёт от жизни, — перебила Нимфадора, хотя, казалось, думает она о другом. — Ты давно не получал писем от кого-нибудь из Ордена?
— Никто из Ордена мне больше не пишет с тех пор, как Сириус… — начал юноша и тут заметил её наполняющиеся слезами глаза. — Прости, — неловко пробормотал он. — Я хотел сказать… Я тоже скучаю по нему…
— Что? — безучастно переспросила Тонкс, как будто и не слышала. — Ладно, ещё увидимся, Гарри.
Она внезапно развернулась и пошла обратно по коридору. Юноша проводил её долгим взглядом.
Чуть погодя Гарри накинул плащ-невидимку и возобновил свои попытки попасть в Пожелай-комнату, хотя уже потерял к этому занятию всякий интерес. В конце концов он ощутил пустоту в желудке и, зная, что Рон и Эрмиона скоро вернутся на обед, прекратил бесплодные старания. Покинутый коридор оставался на откуп Малфою, который, как надеялся Гарри, побоится выйти ещё несколько часов.
В Большом зале он нашёл уже приступивших к обеду друзей.