— Не пихай меня, пожалуйста, Дин, — разозлилась она. — Ты всё время меня поддерживаешь! Я и сама прекрасно справлюсь…
Прежде чем портрет закрылся, Гарри успел услышать, как Дин возмущается… Гарри двинулся по замку в ещё более радужном настроении. Ему даже не нужно было скрываться, так как по пути он никого не встретил. Гарри совершенно не удивился: сегодня вечером он был самым везучим человеком в Хогвартсе.
Он понятия не имел, откуда взялась уверенность, что нужно идти к Хагриду. Зелье будто освещало дорогу на несколько шагов вперёд. Он не видел, что в конце пути, не знал, где пересечётся с Хорохорном, но был убеждён, что именно этот путь приведёт его к воспоминанию профессора. Дойдя до вестибюля, Гарри увидел, что Филч забыл запереть входную дверь. Широко улыбаясь, Гарри вышел из замка и постоял немного, наслаждаясь запахом свежего воздуха и травы, прежде чем окунуться в сумерки.
На нижней ступеньке лестницы ему пришло в голову, что стоило бы пойти к Хагриду мимо теплиц. Они были не совсем по дороге, но Гарри даже не сомневался, что нужно поддаться этому желанию. А потому тут же направился к грядкам, где с радостью, но ничуть не удивившись, обнаружил профессора Хорохорна, беседующего с профессором Росток. Ощущая в себе умиротворение и единство с мирозданием, Гарри притаился за низкой каменной оградой, прислушиваясь к разговору.
— Благодарю, Помона, что нашли для меня время, — учтиво говорил Хорохорн. — Большинство специалистов сходится во мнении, что они действуют лучше всего, если сорваны в сумерках.
— Могу только согласиться, — дружелюбно ответила профессор Росток. — Этого вам хватит?
— Более чем, более чем, — отозвался Хорохорн, который, как заметил Гарри, держал в руках охапку листьев какого-то растения. — По паре листочков для каждого из третьекурсников, и небольшой запас на случай, если кто переварит… Что ж, доброго вам вечера и ещё раз премного благодарю!
Профессор Росток скрылась в темноте в сторону своих теплиц, а Хорохорн пошёл прямо туда, где стоял невидимый Гарри.
Повинуясь внезапному порыву показаться на глаза, Гарри взмахом руки скинул с себя мантию.
— Добрый вечер, профессор.
— Мерлинова борода, Гарри, ты меня напугал! — с некоторой опаской сказал Хорохорн, резко остановившись. — Как ты вышел из замка?
— По-моему, Филч забыл запереть двери, — охотно откликнулся Гарри, довольно отметив, как нахмурился профессор.
— Я пожалуюсь на него. Кажется, он больше озабочен мусором, чем обеспечением безопасности… Но всё же — почему ты не в замке, Гарри?
— Видите ли, сэр, — из-за Хагрида, — ответил Гарри, чувствуя, что сейчас лучше всего сказать правду. — Он так расстроен… Вы никому не расскажете? Я не хотел бы, чтобы у него были неприятности…
Хорохорн явно заинтересовался.
— Ну, обещать я не могу, — отрезал он. — Хотя знаю — Дамблдор полностью доверяет Хагриду, а потому думаю, что ничего дурного он сделать не может.
— Это из-за гигантского паука, который у него был много лет… Он жил в лесу… Мог разговаривать и так далее…
— До меня доходили слухи, что в лесу живут акромантулы, — тихо сказал Хорохорн, глядя на стену тёмных деревьев. — Так это правда?
— Правда, — подтвердил Гарри. — Но этот паук, Арагог, был первым, которого завёл Хагрид… Он умер вчера. Хагрид в ужасном состоянии и не хочет хоронить его в одиночку. Вот я и пообещал прийти.
— Н-да, трогательно… — задумчиво проговорил Хорохорн, не отрывая усталых глаз от далёких огней в хижине Хагрида. — Однако же яд акромантул чрезвычайно дорог… Если животное умерло недавно, он, возможно, ещё не высох… Конечно, я бы не хотел вести себя бестактно, да к тому же если Хагрид так расстроен… но если бы можно было раздобыть немножко… поди добудь яд у живого акромантула…
Хорохорн, казалось, разговаривал больше с собой, чем с Гарри.
— …кошмар, так зачем же ему пропадать за так… яд может стоить сотню галлеонов за пинту… Если честно, моё жалование не такое уж большое…
Теперь Гарри ясно понял, как следует поступить.
— Знаете… — начал он, с очень убедительной нерешительностью, — знаете, если вы тоже хотите пойти, профессор… Хагриду бы очень понравилось… устроить для Арагога достойные проводы…
— Да, конечно, — согласился Хорохорн, в глазах которого теперь сверкал неподдельный энтузиазм. — Вот что, Гарри, встретимся у Хагрида. Я прихвачу с собой пару бутылочек… Выпьем за… ну… пусть не за здоровье бедного животного… но хоть помянём его подобающе. И я ещё сменю галстук, этот слишком цветастый для такого случая…
Он поспешил в замок, а Гарри, довольный собой, отправился к Хагриду.
— А вот и ты, — прохрипел Хагрид, открыв дверь и увидев Гарри, который сбросил мантию-невидимку.
— Рон и Эрмиона всё же не смогли, — сказал Гарри. — Они просят извинить их.
— Не… не важно… Он был бы тронут, что ты пришёл, Гарри.
Хагрид громко всхлипнул. Его рукав был перевязан траурной лентой, похоже, из тряпки, предварительно вымоченной в ваксе; глаза покраснели и опухли. Гарри сочувственно похлопал лесничего по локтю — выше было всё равно не дотянуться.
— Где мы его похороним? — спросил он. — В лесу?
— Да ты что! — отозвался Хагрид, вытирая ручьи слёз подолом рубахи. — Теперь, когда Арагог помер, остальные пауки меня и близко к своей паутине не подпустят. Выходит, это, они… только по его приказу меня не трогали! Ты представляешь, Гарри?
Честнее всего было сказать «да»; Гарри очень отчётливо вспомнил, как они с Роном оказались лицом к лицу с акромантулами. Тогда они поняли, что только Арагог не даёт паукам сожрать Хагрида.
— В лесу ещё не было места, куда бы я не мог пойти! — качал головой Хагрид. — Да, скажу я тебе, нелегко было утащить тело Арагога от них — знаешь, они ж обычно пожирают своих мёртвых… Но я хотел как следует его похоронить… помянуть, как положено…
Он опять разрыдался, а Гарри снова похлопал его по локтю, заметив (как подсказывало ему зелье):
— Хагрид, по дороге сюда я натолкнулся на профессора Хорохорна.
— У тебя теперь будут неприятности? — разволновался тот. — Тебе ведь надо сидеть в замке по вечерам. Знаю, это всё я виноват…
— Да нет, когда Хорохорн узнал, куда я иду, то тоже захотел прийти… проводить Арагога, — успокоил его Гарри. — Кажется, он просто собирался переодеться во что-нибудь более подходящее… и сказал, что прихватит пару бутылок вина, чтобы мы могли выпить в память Арагога…
— Да ты что! — изумился и растрогался Хагрид. — Это он молодец, что не стал тебя наказывать. Раньше я с ним мало дела имел. Значит, он придёт на похороны старины Арагога, а? Ну… ему, Арагогу то есть, это бы понравилось…
Про себя Гарри подумал, что больше всего Арагогу понравилось бы в Хорохорне то количество съедобного мяса, из которого состоял профессор. Но вслух он об этом ничего не сказал, а просто подошёл к заднему окошку хижины Хагрида, откуда открывался жуткий вид на гигантского мёртвого паука, лежащего на спине, с торчащими в небо ногами, скрюченными и переплетёнными.
— Хагрид, ты хочешь похоронить его прямо в огороде?
— Я думал, сразу за грядкой с тыквами, — сипло ответил тот. — Я уже выкопал… это самое… могилку. Наверное, надо сказать пару добрых слов над ним — всякие там хорошие воспоминания…
Его голос задрожал, и Хагрид умолк. В дверь постучали. Хагрид пошёл открывать, по пути сморкаясь в большой и грязный носовой платок. На пороге появился Хорохорн с бутылками; теперь на нём был мрачный чёрный галстук.
— Хагрид, — похоронным голосом начал профессор, — примите мои соболезнования по поводу вашей утраты.
— Очень любезно с вашей стороны, — ответил Хагрид. — Премного благодарен. И спасибо, что не наказали Гарри…
— Даже не думал об этом! — возразил Хорохорн. — Печальный вечер, печальный… Где же несчастное создание?
— Там, — дрожащим голосом ответил Хагрид. — Пошлите, что ли?