— Да-да, — с поспешностью сказал Гарри. Про внутреннее око профессора Трелони он уже достаточно наслушался. — И голос вам ответил, кто это был?
— Нет, не ответил, — ответила она. — Все потемнело, хоть глаз выколи, и следующее, что я помню — это то, что меня вытолкнули из комнаты головой вперед!
— И вы не предвидели, что оно на вас нападет? — не сдержался Гарри.
— Нет, я же сказала, там было совершенно темно… — она осеклась и с подозрением посмотрела на него.
— Думаю, вы должны рассказать Дамблдору, — сказал Гарри. — Он должен узнать, что Малфой что-то там празднует… то есть, тот, кто вытолкнул вас из комнаты.
К его удивлению, профессор Трелони при этих словах с высокомерным видом выпрямилась.
— Директор в личной беседе сообщил, что желал бы, чтобы я реже посещала его, — холодно сказала она. — Я не из тех, кто навязывает свое общество тем, кто этого не ценит. Если Дамблдору угодно пренебрегать предупреждениями, что дают карты…
Неожиданно ее костлявая рука сжала запястье Гарри.
— Снова и снова, не важно как я их раскладываю…
И она деланным жестом вытащила из-под шалей карту.
— …Башня, пораженная молнией, — прошептала она. — Беда. Несчастье. Все ближе и ближе…
— Да-да, — снова сказал Гарри. — Ну… Я все-таки думаю, что вам следует сказать Дамблдору об этом голосе, и как все потемнело, и вас вытолкнули из комнаты…
— Ты так думаешь? — профессор Трелони, казалось, некоторые время обдумывала его предложение, но Гарри был уверен, что ей понравилась мысль рассказать о своем маленьком приключении.
— Я прямо сейчас иду к нему, — сказал Гарри. — У меня назначена встреча. Мы могли бы пойти вместе.
— О, в таком случае, — профессор Трелони улыбнулась. Она наклонилась, подобрала свои бутылки из-под шерри и небрежно затолкала их в большую бело-голубую вазу, стоявшую в ближайшей нише.
— Мне не хватает тебя на моих уроках, Гарри, — задушевно заговорила она, когда они пошли по коридору. — Ты никогда не был склонен к предвидению… но был замечательным объектом…
Гарри не ответил. Он всегда ненавидел быть объектом всяческих несчастий, постоянно предсказываемых профессором Трелони.
— Боюсь, — проговорила она, — эта кляча, прошу прощения, кентавр… ничего не знает о гаданиях на картах. Я его спросила, как порок пророка, чувствует ли он те же отдаленные колебания надвигающейся катастрофы? Но он считает меня смехотворной. Да, смехотворной!
Она истерично вскрикнула, и Гарри почувствовал резкий запах шерри, несмотря на то, что бутылки были оставлены позади.
— Может, эта лошадь слышала, как про меня говорили, что я не унаследовала дар своей пра-пра-прабабушки. Завистники уже много лет распространяют эти слухи. Знаешь, Гарри, что я говорю таким людям? Неужели Дамблдор позволил бы мне преподавать в такой замечательной школе, оказывал бы мне такое доверие все эти годы, если бы я не доказала ему, что достойна?
Гарри пробурчал что-то невнятное.
— Я хорошо помню мое первое собеседование с Дамблдором, — хрипло продолжила профессор Трелони. — Он был глубоко поражен, разумеется, глубоко поражен… Я остановилась в «Кабаньей голове», кстати, не рекомендую — там в постели водятся клопы, мальчик мой, — но я была стеснена в средствах. Дамблдор оказал мне любезность, побеседовав со мной в моей комнате в гостинице. Он расспрашивал меня… Должна признаться, поначалу я думала, что он недоброжелательно относится к прорицаниям… и я еще помню, что не очень хорошо себя почувствовала, я в тот день почти ничего не ела… Но потом…
И тут впервые за все время Гарри внимательно прислушался к ее словам. Потому, что знал, что произошло потом: профессор Трелони произнесла пророчество, изменившее ход всей его жизни, пророчество о нем и Вольдеморте.
— …но потом нас так невежливо прервал Северус Снейп!
— Что?
— Да, за дверью началась какая-то возня, она распахнулась, и там оказались этот весьма неуклюжий бармен и Снейп, который болтал какую-то чушь о том, что поднялся не по той лестнице, хотя, боюсь, я сама в тот момент решила, что его поймали за тем, что он подслушивал мое собеседование с Дамблдором. Видишь ли, в то время он сам искал работу и, без сомнения, рассчитывал получить важные для себя сведения! Ну, а после этого, знаешь, Дамблдор стал более расположен дать мне работу, и я думаю, Гарри, потому, что оценил разительный контраст между моими непритязательными манерами и скромным талантом и этим нахальным резким юношей, готовым подслушивать у замочной скважины… Гарри, милый?…
Только сейчас осознав, что Гарри больше не шел рядом, она оглянулась через плечо. Он остановился десять футов позади.
— Гарри? — неуверенно повторила она.
Вероятно, он сильно побледнел, отчего она очень забеспокоилась и испугалась. Гарри стоял неподвижно, как скала, а на него накатывались волны потрясения, одна за другой, смывая все вокруг, кроме того, что так долго от него скрывалось…
Это Снейп подслушал пророчество. Это Снейп донес о нем Вольдеморту. Снейп и Питер Петтигрю вместе отправили Вольдеморта охотиться на Джеймса, Лили и их сына…
Все остальное сейчас не имело значения для Гарри.
— Гарри, — снова окликнула его профессор Трелони. — Гарри, я думала, мы вместе собирались к директору.
— Оставайтесь тут, — проговорил Гарри, онемевшими губами.
— Но, дорогой мой… Я собиралась рассказать ему, как на меня напали в комнате…
— Оставайтесь тут! — со злостью повторил Гарри.
Она была крайне встревожена, когда он пробежал мимо нее, свернул в коридор, ведущий к кабинету Дамблдора, возле которого стояла горгулья. Гарри прокричал пароль и, перепрыгивая через три ступеньки, побежал наверх по движущейся винтовой лестнице.