— И ты думаешь, что сможешь для него что-нибудь сделать? — саркастически спросил Забини. — Шестнадцати лет, и даже недоученный?
— Ты слышал, что я сказал? Может быть, его не озаботит справка об образовании. Может быть, от меня он захочет такой работы, для которой не нужно кончать школу, — спокойно сказал Малфой.
Крабб и Гойл на пару разинули рты, словно горгульи. Панси уставилась на Малфоя так, словно кто-то впервые внушил ей такое благоговение.
— Уже видно Хогвартс, — протянул Малфой, явно смакуя вызванный им эффект, и указал на чёрное окно. — Надо бы форму надеть.
Гарри был настолько занят наблюдением за Малфоем, что не заметил как Гойл полез за чемоданом; когда он потянул его с полки, чемодан крепко задел Гарри по голове. Гарри невольно охнул от боли, и Малфой взглянул на багажную полку и нахмурился.
Гарри не боялся Малфоя, но перспектива быть обнаруженным под плащём-невидимкой группой недружелюбных слитеринцев его не радовала. Он вытащил свою палочку, стараясь, чтобы не шелохнулся плащ, хотя в его голове пульсировала боль, а из глаз текли слёзы, и замер, затаив дыхание. К его облегчению, Малфой, наверное, решил, что шум ему почудился: как и прочие, он переоделся, запер чемодан, и — поезд уже еле полз, постукивая колёсами — застегнул воротник своего новенького плотного дорожного плаща.
Гарри было видно, как коридор опять заполняется народом; он надеялся, что Эрмиона и Рон вытащат его багаж на платформу — сам он был прикован к месту, пока в купе хоть кто-то есть. Наконец, с последним толчком, поезд остановился. Гойл рывком открыл дверь и вышел в коридор, бесцеремонно распихивая второклассников. Крабб и Забини последовали за ним.
— Ты давай иди, — сказал Малфой Панси, которая ждала с протянутой рукой, словно надеясь, что он за неё возьмётся. — Мне нужно кое-что проверить.
Панси ушла. Теперь Гарри и Малфой остались одни в купе. Люди проходили мимо, спускаясь на тёмную платформу. Малфой подошёл к двери купе и задёрнул занавеску, так, чтобы никто не мог заглянуть внутрь. Потом он наклонился к своему чемодану и снова его открыл.
Гарри выставил голову с багажной полки, его сердце билось сильнее. Что там Малфой хотел скрыть от Панси? Может, он сейчас увидит ту загадочную поломанную штуку, которую так необходимо починить?
Петрификус Тоталус!
Малфой без предупреждения направил свою палочку на Гарри, и того мгновенно парализовало. Как в замедленной съёмке, Гарри свалился с багажной полки — плащ-невидимка волочился за ним — и с болезненным ударом грохнулся к ногам Малфоя, так что пол вздрогнул; его тело было по-прежнему скрюченное, с поджатыми ногами, как он лежал на полке. Гарри не мог шевельнуть ни единым мускулом, и лишь глядел на широко улыбающегося Малфоя.
— Я так и думал, — торжествующе сказал тот. — Я слышал, как Гойлов чемодан тебе врезал. И ещё что-то белое показалось, мелькнуло в воздухе, когда вошёл Забини…
Его глаза на мгновение задержались на кроссовках Гарри.
— Ничего того, что для меня важно, Поттер, ты не слышал. А пока ты в моих руках… Получай!
И он, всей тяжестью, наступил Гарри на лицо. Гарри почувствовал, как хрустнула переносица, и как хлынула кровь.
— Это — за моего отца. Так, давай сообразим…
Малфой вытащил плащ из-под неподвижного тела Гарри и набросил на него.
— Не думаю, что тебя найдут раньше, чем поезд вернётся в Лондон, — спокойно сказал он. — До встречи, Поттер… если она будет.
И Малфой вышел из купе, не забыв наступить Гарри на пальцы.
Глава восьмая Торжествующий Снэйп
Г арри не мог пальцем пошевельнуть. Он лежал под плащом-невидимкой, чувствуя, как кровь, горячая и влажная, растекается по лицу, слушая голоса и шаги в коридоре. Конечно, первое, о чём он подумал, это что кто-нибудь — наверняка, иначе быть не может — проверит купе до отбытия поезда. Но он тут же сообразил, и упал духом, что загляни даже кто-нибудь в купе, он его не увидит и не услышит. Оставалось лишь надеяться, что кто-нибудь войдёт в купе и на Гарри наступит.
Гарри ещё никогда так не ненавидел Малфоя, как сейчас, когда он валялся, словно какая-то идиотская черепаха, перевёрнутая на спину, и его тошнило от крови, капающей прямо в раскрытый рот. В какую глупую лужу он сам себя посадил… и шаги в коридоре затихли; все до одного уже толкутся на тёмном перроне; Гарри слышны стук чемоданов и громкая болтовня.
Рон и Эрмиона небось думают, что он сошёл с поезда без них. А когда они прибудут в Хогвартс, займут места в Большом Зале, раз-другой окинут взглядом стол Гриффиндора и, наконец, поймут, что Гарри здесь нет, он, без сомнения, уже будет на полпути в Лондон.
Гарри попробовал издать какой-нибудь звук, хоть хрюкнуть, но и это оказалось невозможно. Тогда он вспомнил, что некоторые волшебники, вроде Дамблдора, могут колдовать без слов, и попробовал призвать свою выпавшую из руки волшебную палочку, раз за разом мысленно произнося «Зовио волшебная палочка!», но ничего не происходило.
Гарри казалось, что он слышит шелест деревьев, окружающих озеро, и далёкое уханье совы, но ни единый звук не походил на шаги людей, осматривающих поезд, ни, тем более (Гарри сам себя немножко запрезирал за такую надежду), на полные паники голоса, спрашивающие, куда пропал Гарри Поттер. А когда он представил себе караван запряжённых тестралами карет, подкатывающих к школе, и приглушённые взрывы хохота, доносящиеся из кареты, в которой едет Малфой, наверняка расписывающий Краббу, Гойлу, Забини и Панси Паркинсон, как уделал Гарри Поттера, его охватило чувство безысходности.
Поезд дёрнулся, заставив Гарри перекатиться на бок. Теперь вместо потолка он упирался взглядом в пыльный изнанку сидений. Пол завибрировал, показывая, что где-то с рёвом проснулся двигатель. Экспресс отходил от станции, и никто не знал, что Гарри всё ещё в вагоне…
Тогда он почувствовал, как плащ-невидимка слетел с него, и голос сверху сказал:
— Салют, Гарри!
Полыхнуло красным, и тело Гарри ожило; он смог более-менее прилично сесть, торопливо вытереть кровь с разбитого лица тыльной стороной руки и поднять голову — чтобы увидеть Тонкс с плащом-невидимкой, только что сдёрнутым ею с Гарри, в руке.
— Нам бы лучше отсюда убраться, и по-быстрому, — сказала Тонкс; окна поезда затянуло паром, и поезд двинулся. — Пошли, будем прыгать.
Гарри поспешил за ней в коридор. Она с усилием открыла вагонную дверь и выпрыгнула на перрон, который, казалось, скользил мимо набирающего ход поезда. Гарри последовал за ней, чуть не упал при приземлении, и выпрямился вовремя, чтобы увидеть, как блестящий алый паровоз набирает скорость, сворачивает, и исчезает из вида.
От холодного ночного воздуха пульсирующая боль в носу немного затихла. Тонкс посмотрела на Гарри; он был зол и смущён из-за того, что был найден в таком дурацком положении. Тонкс молча отдала ему плащ-невидимку.
— Кто это сделал?
— Драко Малфой, — сказал Гарри с горечью. — Спасибо за… ну…
— Без проблем, — сказала Тонкс без тени насмешки. Как Гарри мог разглядеть в темноте, у неё были те же мышиные волосы и тот же печальный вид, как и прошлый раз, когда он встретил её в Норе. — Я могу поправить твой нос, если ты постоишь спокойно.
Гарри не очень понравилась эта идея; он намеревался посетить мадам Помфрей, школьного врача, которой он доверял больше, когда дело касалось Лечащих чар, но сказать об этом было бы невежливо. Поэтому он закрыл глаза и замер.
— Эпискей, — произнесла Тонкс.
В носу Гарри стало очень горячо, а потом очень холодно. Гарри поднял руку и крайне осторожно его ощупал. Да, похоже, что он был вылечен.
— Пребольшое спасибо!
— Тогда накинь-ка обратно свой плащ, и мы сможем прогуляться до школы, — сказала Тонкс, по-прежнему без улыбки. Пока Гарри надевал плащ, она взмахнула волшебной палочкой; огромное серебристое четвероногое существо вырвалось из неё и умчалось в темноту.