И, в- третьих, как учитель он обладал бы большой властью и влиянием на юных волшебников и волшебниц. Возможно, эту идею ему подал профессор Слизхорн — преподаватель, с которым у него были самые лучшие отношения, и который продемонстрировал, какую роль может сыграть влияние учителя. Я ни на миг не могу представить, чтобы Волдеморт всерьёз собирался посвятить Хогвартсу всю свою жизнь; но я думаю, что он рассматривал школу, как хороший вербовочный пункт, как место, где он может начать создавать себе армию.
— Но ведь он не получил эту работу, сэр?
— Да, не получил. Профессор Диппет сказал ему, что в свои восемнадцать лет он слишком молод, но пригласил его обратиться через несколько лет, если у него сохранится желание преподавать.
— А сами вы что тогда думали об этом, сэр? — нерешительно спросил Гарри.
— Тревожно мне было. Я советовал Армандо не брать Тома на работу — не называя причин, которые назвал тебе сейчас, потому что профессор Диппет очень любил Волдеморта и был убеждён в его честности. Но я не хотел, чтобы лорд Волдеморт вернулся в школу, тем более на пост, дающий ему власть.
— А на какую должность он хотел, сэр? Какой предмет он хотел вести? — Впрочем, ответ Гарри уже знал.
— Защиту от Тёмных Искусств. Тогда её вела старая Галатея Весельчак, а она работала в Хогвартсе уже почти пятьдесят лет.
Итак, Волдеморт ушел к Борджину и Бёрксу, и все учителя, кто восхищался им, очень жалели, что такой талантливый молодой волшебник тратит себя на работу в магазине. Однако, Волдеморт был не просто работником. Вежливому, умному и обаятельному, ему вскоре стали поручать особенные дела, такие, какие и бывают только в местах вроде «Борджина и Бёркса». Ты же знаешь, Гарри, они специализируются на вещах с необычными силами и свойствами. Волдеморта посылали к разным волшебникам, убедить их продать через Борджина и Бёркса часть своих сокровищ, и он был, как все отмечали, весьма одарён по этой части.
— Кто бы сомневался, — не удержался Гарри.
— Но хватит об этом, — чуть улыбнулся Дамблдор. — Нам пришло время послушать эльфийку Хоки, что служила очень старой и очень богатой ведьме по имени Хепзиба Смит. — Дамблдор откупорил палочкой склянку, извлек пробку, перелил содержимое в Думоотвод и сказал: — После тебя, Гарри.
Гарри встал и в который уже раз нагнулся над колышащейся серебряной жидкостью в каменной чаше. Его лицо коснулось поверхности, он полетел через тёмную пустоту и приземлился в гостиной, рядом с необычайно толстой старой дамой, в искусно сделанном рыжеволосом парике и искрящихся розовых одеждах, которые окутывали её, делая похожей на тающий торт из мороженого. Она смотрелась в украшенное драгоценными камнями зеркальце, и большой пуховкой румянила свои и без того ярко-красные щёки, в то время как самая крошечная и самая старая домовая эльфийка, какую Гарри когда-либо доводилось видеть, впихивала её полные ноги в тесные атласные тапочки.
— Поторопись, Хоки, — властно сказала Хепзиба Смит. — Он сказал, что придёт в четыре, это всего лишь через пару минут, а он никогда не опаздывает!
Хепзиба Смит убрала пуховку как раз, когда эльфийка закончила свою работу и выпрямилась. Голова эльфийки едва доставала до сидения хозяйкина кресла, а морщинистая кожа висела на костях совсем так же, как обрывок льняной простыни, которую она носила наподобие тоги.
— Как я выгляжу? — спросила Хепзиба, поворачивая голову, чтобы восхититься своим отражением то так, то этак.
— Прелестно, мадам, — пропищала Хоки.
Гарри оставалось предположить, что именно так эльфийке полагалось врать на подобные вопросы, в порядке службы, потому что с его точки зрения Хепзиба Смит выглядела как угодно, только не прелестно.
Забрякал звонок; и хозяйка, и эльфийка подпрыгнули.
— Скорей, скорей, Хоки, он пришёл! — воскликнула Хепзиба, и эльфийка суетливо помчалась из комнаты, которая была просто набита всякими вещами; трудно представить, как вообще можно было пройти по ней, не зацепив при этом, по крайней мере, дюжину предметов; тут были и шкафчики, набитые маленькими лакированными коробочками, и полки книг с золотым тиснением, и горки с глобусами, простыми и звёздными, и множество цветов, растущих в бронзовых вазах. Комната больше всего напоминала сразу и волшебный антикварный магазин, и оранжерею.
Эльфийка вернулась через минуту в сопровождении высокого молодого человека, в котором Гарри не составило труда узнать Волдеморта. Он был одет в простой чёрный костюм, его волосы стали немного длиннее, чем в школе, а щёки запали, но и то, и другое ему шло; он выглядел ещё красивее, чем раньше. Он пересёк загромождённую комнату, так, что стало понятно — он тут не первый раз, низко поклонился и прикоснулся губами к маленькой толстой руке хозяйки.
— Я принес вам цветы, — спокойно произнес он, извлекая из ниоткуда букет роз.
— Ты непослушный мальчик, ну зачем это! — пролепетала старая Хепзиба, хотя Гарри заметил, что рядом на невысоком столике уже стоит наготове пустая ваза. — Балуешь старую даму, Том… Садись, садись… Где там Хоки? А, вот она…
Эльфийка бегом внесла в комнату поднос с маленькими пирожными, и поставила его на подлокотник кресла своей хозяйки.
Угощайся, Том — сказала Хепзиба. — Я знаю, как ты любишь мои пирожные. Ну, как у тебя дела? Ты побледнел. Я тебе сто раз говорила, ты перерабатываешь в этом магазине…
Волдеморт заучено улыбнулся, а Хепзиба просто расцвела.
— Ну, и по какому поводу ты зашел на этот раз? — спросила она, опуская ресницы.
— Мистер Бёрк делает новое предложение насчёт доспехов гоблинской работы. Пятьсот галлеонов, он считает, что это более чем привлекательно.
— Сейчас, сейчас, не так быстро, а то я буду думать, что ты здесь только из-за моих безделушек! — Хепзиба шутливо обиделась.
— Мне велено приходить из-за них, — спокойно произнес Волдеморт. — Я всего лишь бедный работник, мадам, который обязан делать то, что ему скажут. Мистер Бёрк хотел, чтобы я выяснил…
— Ой, мистер Бёрк, фу-у-у! — Хепзиба махнула своей маленькой рукой. — Я покажу тебе кое-что, что я никогда не покажу мистеру Бёрку! Ты умеешь хранить секреты, Том? Обещай мне, что не расскажешь мистеру Бёрку о том, что у меня есть! Он мне покая не даст, если узнает, что я сейчас тебе покажу, а я не собираюсь их продавать ни мистеру Бёрку, ни вообще никому! А ты, Том, ты сможешь оценить их историю, а не стоимость в галлеонах.
— Я буду рад увидеть всё, что госпожа Хепзиба желает показать мне, — спокойно отозвался Волдеморт, и Хепзиба хихикнула по-девчоночьи.
— Хоки принесёт их мне… Хоки, где же ты? Я хочу показать мистеру Ребусу наши самые прекрасные сокровища… Да-да, неси оба, ты всё равно там.
— Вот, госпожа, — пропищала эльфийка, и Гарри увидел, как две кожаные коробки, одна на другой, словно сами по себе плывут по комнате; впрочем, он знал, что это крошечный эльф несёт коробки на голове, пробираясь между столами, пуфами и скамеечками для ног.
— Сейчас, — радостно произнесла Хепзиба, забирая коробочки у эльфа, пристраивая их себе на колени и готовясь открыть верхнюю. — Я думаю, тебе понравится, Том… Ох, если б только моя родня знала, что я тебе показываю… Они ждут не дождутся, когда на всё это руки наложат!
Она открыла коробку. Гарри подался немного вперёд, чтобы лучше видеть: в коробке был небольшой золотой кубок с двумя тонкой работы ручками.
— Интересно, Том, догадываешься ли ты, что это? Возьми, посмотри получше! — шептала Хепзиба; Волдеморт протянул руку, и длинными пальцами вынул кубок из уютного шёлкового гнезда за одну из ручек. Гарри показалось, что он увидел в его тёмных глазах красный огонёк. Жадное выражение его лица любопытно копировало лицо Хепзибы, только её маленькие глазки были устремлены на красивое лицо Волдеморта, а не на кубок.
— Барсук, — пробормотал Волдеморт, исследуя гравюру на кубке. — Так значит это…?
— Хельги Хаффлпафф, как ты совершенно правильно понял, умный мальчик! — сказала Хепзиба, подавшись вперёд под громкий скрип корсета и потрепав его по впалой щеке. — Разве я не говорила тебе, что я её дальний потомок? Эта вещь — наше семейное наследство, уже долгие-предолгие годы. Прелестно, правда? Полагают, этот кубок ещё обладает всякими там силами, но я их не проверяла, я только берегу его…