— Ты прав, — сказал он, забрасывая ремень сумки через плечо. — Я попрактикуюсь в Хогсмиде, а уж потом буду решать насчёт теста.
И в конце недели Рон присоединился к Эрмионе и прочим шестикурсникам, которым через две недели, когда пора будет проходить тест, исполнится семнадцать. Гарри не без зависти смотрел, как они собираются в деревню; ему не хватало прогулок туда, а тут был ещё особенно хороший весенний день, небо — впервые за долгое время — ясное. Однако Гарри уже решил потратить свободное время на повторный штурм Выручай-комнаты.
— А лучше бы ты, — сказала Эрмиона, когда в вестибюле Гарри поделился с ней и Роном своими планами, — пошёл прямо к Слизхорну в кабинет и попытался получить от него память.
— Да я пытался! — огрызнулся Гарри, и сказал, между прочим, правду. Всю неделю он задерживался после каждого урока по Зельеделию, пробуя наедине поговорить со Слизхорном, но учитель каждый раз покидал классную комнату так быстро, что Гарри не успевал его перехватить. Дважды Гарри приходил к его кабинету, стучал в двери, но ответа не получил, хотя при второй попытке явственно слышал за дверью старый граммофон, тут же остановленный.
— Он не хочет говорить со мной, Эрмиона! Он может сказать, что я опять пытаюсь достать его на чем-то личном, и он не собирается допустить, чтобы это случилось!
— Ну, и ты хочешь на этом остановиться, так, что ли?
Короткая цепочка учеников, ожидающих очереди пройти мимо Филча, как обычно, шмонавшего всех своим Датчиком Тайн, подвинулась на несколько шагов, и Гарри не стал отвечать — чтобы Филч не подслушал. Он пожелал Рону и Эрмионе удачи, и пошёл назад, по мраморной лестнице, с намерением — что бы там ни говорила Эрмиона — потратить час или два на Выручай-комнату.
Как только его не стало видно из вестибюля, Гарри вытащил из сумки Карту Грабителя и плащ-невидимку. Накинув плащ, от коснулся палочкой карты, прошептал: — Тожественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего, — и стал внимательно её рассматривать.
Как обычно, воскресным утром почти все ученики сидели по гостиным, гриффиндорцы в своей башне, рейвенкловцы — в своей, слитеринцы — в подвальном зале, а хаффлпаффцы — на цокольном этаже, рядом с кухней. Тут и там кто-то одиноко шёл по коридору, кто-то сидел в библиотеке. Несколько человек гуляют на свежем воздухе… а вот, на седьмом этаже, одиноко стоит Грегори Гойл. Выручай-комнаты на карте не было, но Гарри это не волновало: если Гойл стоит в карауле, то комната открыта, неважно, отмечено это на карте или нет. И Гарри опрометью рванул вверх по лестнице, перешёл на шаг, добежав до угла коридора, и затем начал красться, очень медленно, направляясь к той самой маленькой девочке с тяжёлыми медными весами, которой Эрмиона так участливо помогла две недели назад. Гарри осторожно крался, пока не оказался прямо у неё за спиной, нагнулся пониже и прошептал: — Привет… Ты просто милашка, слов нет!
Гойл пронзительно завопил, высоко подбросил весы и рванул прочь, исчезнув прежде, чем грохот от раскатившихся медяшек перестал гулять эхом по коридору. Гарри рассмеялся и повернулся к пустой стене; он был уверен, что Малфой сейчас замирает за ней от страха, гадает, кто это незваный стоит в коридоре, и не решается выйти и проверить. От этой мысли Гарри не отпускало приятное чувство могущества, пока он пытался вспомнить, чего ещё не просил у комнаты.
Но это обнадеживающее чувство продержалось не долго. Полчаса спустя, перебрав самые разные варианты желания увидеть, чем занят Малфой, и не увидев ну ровно никакой двери, Гарри чувствовал себя расстроенным дальше некуда: Малфой мог находиться на расстоянии вытянутой руки, а увидеть, что он делает, не было ни малейшей возможности. Вконец потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул её.
— О-О-ОХ!
Гарри подумал, что, наверное, сломал себе большой палец; схватившись за ушибленную ногу, он запрыгал на другой, и плащ-невидимка свалился.
— Гарри?
Пытаясь развернуться на одной ноге, Гарри упал. К его ну уж полнейшему изумлению, к нему шла Тонкс — она что, тут всё время ходит, по этому коридору?
— Что вы тут делаете? — спросил Гарри, неловко поднимаясь на ноги. И почему это она всегда находит его валяющимся на полу?…
— Я заходила к Дамблдору, — ответила Тонкс. Гарри подумал, что она выглядит просто ужасно: ещё больше похудевшая, мышино-серые волосы в беспорядке.
— Его кабинет не здесь, — сказал Гарри, — он в другом конце замка, за горгульей…
— Знаю, — сказала Тонкс, — Его там нет. Наверно, снова куда-то направился.
— Да ну? — Гарри с опаской попробовал опереться на ушибленную ногу. — А… и вы, наверное, не знаете, куда он мог уйти?
— Не представляю, — ответила Тонкс.
— А зачем вы хотели его увидеть?
— Да ничего особенного, — Тонкс машинально одёргивала рукав своей мантии. — Я просто думала, он может знать, что происходит. Всякие слухи… несчастья…
— Да, знаю, об этом было в газетах, — сказал Гарри, — Малыш, который пытался убить своих…
— Прорицатель часто отстаёт от времени, — сказала Тонкс; казалось, она не слушала Гарри. — Тебе никто из Ордена не писал?
— Никто из Ордена мне не пишет, — сказал Гарри, — с тех пор, как Сириус… — Он увидел слёзы в её глазах.
— Простите, — забормотал он неловко, — Я хотел сказать… Ну, мне без него…
— Да? — ответила Тонкс, без всякого выражения, словно не слушала. — Что ж. Ещё увидимся, Гарри.
Она повернулась и ушла по коридору, оставив Гарри смотреть ей вслед. Где-то через минуту Гарри снова забрался под плащ-невидимку и продолжил свои попытки открыть Выручай-комнату, но уже без особого рвения. Наконец, чувство пустоты в желудке и знание того, что Рон и Эрмиона скоро придут к ланчу, заставили его бросить свои попытки и оставить коридор Малфою, который — Гарри надеялся — так напуган, что ещё очень не скоро решится вылезти.
Он нашёл Рона и Эрмиону в Общем зале, вовсю уплетающих ланч.
— Я сделал это — в смысле, что-то получилось! — радостно объявил Рон, когда Гарри сел рядом с ним. — Я собрался телепортировать к чайной мадам Паддифут, правда, пролетел малость и приземлился у лавки Скривеншафта, но, по крайней мере, я наконец-то переместился!
— Молодец, — сказал Гарри, — а как ты, Эрмиона?
— О, она просто блеск, — сказал Рон прежде, чем Эрмиона открыла рот. — Превосходные Цель, Решимость, Собранность, или как там всю эту чертовщину — мы потом все отправились чего-нибудь хлебнуть в «Три Метлы», и ты бы слышал, как говорил о ней Твикрос — я буду удивлён, если он везде об этом не растрещит…
— А как ты? — спросила Эрмиона, не слушая Рона. — Проторчал всё это время в коридоре у Выручай-комнаты?
— Угу, — ответил Гарри. — И угадай кого я там встретил? Тонкс!
— Тонкс? — разом удивленно повторили Рон и Эрмиона.
— Да, она сказала, что приходила к Дамблдору.
— Если хочешь знать моё мнение, — сказал Рон, когда Гарри закончил описывать свой разговор с Тонкс, — я думаю, она малость того. Сошла с катушек после того, что случилось в Министерстве.
— Странновато, — сказала Эрмиона; вид у неё почему-то стал очень озабоченный. — Предполагается, что она охраняет школу; почему она вдруг оставила свой пост и пошла к Дамблдору, которого тут нету?
— Я тут подумал, — неуверенно сказал Гарри; ему было странно сознавать, что именно он говорит об этом, такие вещи — скорее по части Эрмионы. — Тебе не казалось, что она могла… ну ты знаешь… влюбиться в Сириуса?
Эрмиона широко раскрыла глаза.
— С чего это у тебя такие мысли?
— Не знаю, — ответил Гарри, пожимая плечами. — Но она чуть не заплакала, когда я упоминул его имя, и её Покровитель теперь большой и четвероногий. Я думал, не стало ли это…ну, ты знаешь… от него.
— Это мысль, — протянула Эрмиона. — Но я всё-таки не понимаю, зачем она кинулась в замок искать Дамблдора, если она действительно пришла за этим.
— Всё к тому, что я сказал, разве не так? — сказал Рон, набивая рот картофельным пюре. — Она немножко тово. Это всё нервы. Женщины, — глубокомысленно объяснил он Гарри, — легко расстраиваются.