Драко Малфой стоял спиной к двери, нагнув белобрысую голову над раковиной и вцепившись руками в её края.
— Не надо, — тянула нараспев Мрачная Миртл, её голос доносился из одной из душевых кабинок. — Не надо… скажи мне, что у тебя не так… Я смогу тебе помочь…
— Никто не может мне помочь, — Малфой трясся всем телом. — Я не могу это сделать… Не могу… Не хочет работать… а если у меня скоро не получится… он говорит, что убьёт меня…
И тут Гарри понял, и от потрясения словно прирос к полу, что Малфой плачет — действительно плачет, что по его бледному лицу слезы катятся прямо в грязную раковину. Малфой всхлипывал и глотал слёзы; потом судорожно поднял лицо к треснутому зеркалу и увидел стоящего за его спиной Гарри.
Малфой развернулся на месте, доставая палочку. Гарри инстинктивно выхватил свою. Малфой промахнулся на какой-то дюйм, от его заклинания сзади на стене разлетелась лампа. Гарри шарахнулся в сторону, подумал Левикорпус! и взмахнул палочкой, но Малфой отбил заклинание, и в свою очередь поднял палочку…
— Нет! Нет! Прекратите! — заверещала Мрачная Миртл, её голос разносился среди кафельных стен громким эхом. — Прекратите! ПРЕКРАТИТЕ!
За спиной Гарри с громким треском взорвался бачок. Гарри послал Ноговязное заклятие, оно отскочило от стены за ухом Малфоя, и разнесло ванну под завизжавшей Мрачной Миртл. Вода разлилась повсюду, и Гарри поскользнулся, как раз когда Малфой, с перекошенным лицом, вдруг закричал: — КРУ… -
— СЕКТУМСЕМПРА! — завопил Гарри с пола, бешено взмахнув палочкой.
По лицу и груди Малфоя хлынула кровь, словно его полоснули невидимым мечом. Он качнулся назад, с громким всплеском рухнул на заливаемый водой пол, и выронил палочку из ослабевшей руки.
— Н-нет…, - задохнулся Гарри.
Поскальзываясь и оступаясь, он поднялся на ноги и подбежал к Малфою; лицо того стало ярко-алым, побелевшие пальцы цеплялись за мокрую от крови грудь.
— Нет… я не…
Гарри не понимал, что он говорит; он упал на колени рядом с Малфоем, который импульсивно дёргался в луже собственной крови. Мрачная Миртл оглушительно завопила:
— УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ВАННОЙ! УБИЙСТВО!
За спиной Гарри грохнула распахнутая дверь, и он в ужасе оглянулся: в ванную ворвался Снэйп, на лице — ярость. Грубо оттолкнув Гарри, он склонился над Малфоем, достал свою палочку и повёл ею по глубоким ранам, сделанным заклинанием Гарри, нашептывая контр-заклятие, звучавшее почти как песня. Поток крови заметно уменьшился; Снэйп вытер остаток крови с лица Малфоя и повторил заклинание. Было похоже, что раны затягиваются.
Гарри смотрел, напуганный тем, что что сделал, не замечая, что сам весь вымок в воде и крови. Мрачная Миртл продолжала всхлипывать и причитать где-то под потолком. Повторив противозаклятие в третий раз, Снэйп помог Малфою встать.
— Тебе надо в больничное крыло. Возможно, останутся шрамы, хотя, если тебе сразу дадут белый ясенец, их, пожалуй, можно будет избежать… Пошли…
Поддерживая Малфоя, он повёл его из ванной, но у двери, повернувшись, сказал с холодным бешенством:
— А ты, Поттер… Ты подождёшь меня здесь.
Гарри даже и не думал ослушаться. Он медленно поднялся, дрожа, и посмотрел на мокрый пол. Повсюду кровавые кляксы, расплывающиеся, как ярко-красные цветы. Гарри был даже не в силах сказать Мрачной Миртл заткнуться — она продолжала, с явным удовольствием, завывать и всхлипывать.
Снэйп вернулся десять минут спустя. Он зашел в ванную и закрыл за собой дверь.
— Уйди, — сказал он Миртл, и она мигом унеслась к своему туалету, оставив за собой звенящую тишину.
— Я не хотел, чтобы так вышло, — сказал Гарри; его голос отдавался эхом по холодному, мокрому пространству. — Я не знал, что это заклинание делает.
Но Снэйп не обратил внимания на его слова:
— Кажется, я недооценил тебя, Поттер, — промолвил он тихо, — Кто бы мог подумать, что ты знаешь настолько Тёмную магию? Кто научил тебя этому заклинанию?
— Я… Я прочитал его где-то.
— Где?
— Это была… библиотечная книжка, — отчаянно сочинял Гарри, — Я не помню, как она называлась…
— Лжец, — сказал Снэйп. У Гарри пересохло во рту. Он знал, что Снэйп собирается сделать, и у него никогда не выходило этому помешать…
Ванная мерцала перед его глазами; он изо всей силы пытался выбросить из головы все мысли, но как он ни старался, туманный образ книги Принца-полукровки «Углублённое приготовление зелий» плавал, покачиваясь, в его сознании.
И вот он опять смотрел на Снэйпа, посреди разрушенной затопленной ванной. Он смотрел прямо в его тёмные глаза, без надежды надеясь, что Снэйп не увидел то, чего он так боялся, но…
— …принеси мне свой ранец, — мягко сказал Снэйп, — и все твои учебники. Все до единого. Принеси их мне сюда. Немедленно!
Спорить было бессмысленно. Гарри повернулся и, шлёпая по воде, вышел из ванной. В коридоре он бросился бегом в Гриффиндорскую башню. Большинство народу шло как раз ему навстречу; они удивлённо смотрели на него, промокшего и окровавленного, но он не отвечал ни на один вопрос из тех, которые ему выкрикивали, пока он пробегал мимо.
У него голова шла кругом; это как если бы любимое домашнее животное вдруг взбесилось; о чём думал Принц, списывая такое заклинание в свою книгу? И что будет, когда Снэйп его увидит? Скажет ли он Слизхорну — внутри у Гарри всё свело — откуда у Гарри такие замечательные результаты по Зельям в этом году? Отберёт ли он, или вообще уничтожит, книгу, которая так многому научила Гарри… книгу, которая стала ему вроде друга или наставника? Гарри не мог этот допустить… Он не мог…
— Где ты… Почему ты весь мокрый…? Это ж кровь?
Наверху лестницы стоял Рон, ошеломлённо смотря на Гарри.
— Мне нужна твоя книга, — задыхаясь, объявил Гарри. — Твоя книга по Зельям. Быстро… дай её мне…
— А что с Принцем-полукров…
— Потом объясню!
Рон достал из сумки свой экземпляр «Углублённого приготовления зелий» и отдал его Гарри, который опрометью бросился мимо него обратно в общую комнату. Там он, не обращая внимания на удивленные взгляды тех, кто уже вернулся с ужина, схватил свою сумку, выпрыгнул из дыры за потретом, и помчался на седьмой этаж.
Около гобелена с танцующими троллями он затормозил, чуть не поскользнувшись, закрыл глаза и перешёл на шаг.
Мне надо место, где спрятать мою книжку… Мне надо место, где спрятать мою книжку… Мне надо место, где спрятать мою книжку…
Трижды он прошёл мимо пустой стены. Когда он открыл глаза, она была перед ним: дверь в Выручай-комнату. Гарри открыл её, забежал внутрь и захлопнул дверь за собой.
Он замер с открытым ртом. Несмотря на спешку, панику, страх перед тем, что ждёт его в ванной, он не мог не засмотреться на то, что открылось перед ним. Он стоял в комнате размером с большой собор, где высокие окна заливали светом настоящий город, башни которого были сложены — собразил Гарри — из вещей, спрятанных поколениями учеников Хогвартса. Тут были аллеи и целые улицы, обнесённые горами сломанной или испорченной мебели; её, наверное, убрали с глаз долой, чтобы замести следы неудачной магии, а может, её тут спрятали домовые эльфы, гордые своей заботой о замке. Тут были тысячи и тысячи книжек, без сомнения, запрещённых, разрисованных или украденных. Тут были крылатые рогатки, и Кусачие Тарелки; в некоторых ещё хватало жизни, чтобы сонно летать над горами запрещённых вещей. Тут были треснувшие бутылки со свернувшимися зельями, шапки, драгоценности, мантии. Тут было что-то похожее на скорлупу драконова яйца, закупоренные бутылки, содержимое которых ещё зловеще мерцало, несколько ржавых мечей, и тяжёлый топор, весь в крови.
Гарри поспешил по одной из тропинок среди всех этих спрятанных сокровищ. Он повернул направо мимо огромного тряпичного тролля, чуть пробежал вперёд, свернул налево рядом со сломанным Исчезающим Шкафом, в котором в прошлом году потерялся Монтегю, и наконец остановился около большого серванта, похоже, судя по его облезлому виду, когда-то облитого кислотой. Он открыл одну из его скрипящих дверец; шкаф явно использовали как тайник для кого-то в клетке, впрочем, давно сдохшего; у скелета было пять ног. Гарри затолкал книгу Принца-полукровки за клетку и захлопнул дверцу. На секунду он остановился, с отчаянно бьющимся сердцем глядя на завалы вокруг… Сможет ли он снова найти это место, среди таких гор хлама? Схватив с ящика неподалеку выщербленный бюст какого-то неприятного на вид старого колдуна, Гарри поставил его на сервант, нахлобучил на голову статуи — для приметы — старый пыльный парик и потускневшую тиару, и помчался среди спрятанного барахла так быстро, как мог, к двери, и в коридор, и захлопнул за собой дверь, и она тут же опять превратилась в камень.