— А в квиддич играешь?
— Нет, — Гарри снова помотал головой.
— А я играю! Отец говорит, что будет просто преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я с ним согласен…
— Врёшь! — не выдержал Гарри. — В сборную принимают только со второго курса, чего ты врёшь?
— Так ты из наших? — блондинчик досадливо поморщился оттого, что его поймали на лжи. Жаль, не прокатило. А так хотелось прихвастнуть, покрасоваться перед этим славным незнакомцем, ну какого Мордреда он оделся по-маггловски?
Дальше беседа не состоялась, потому что мадам Малкин объявила, что все готово, и Гарри поспешил смыться, ему не понравился этот высокомерный врун.
Найдя вывеску «У Олливандера», Гарри дождался отца, и они вместе вошли в лавочку. Тихо и мелодично звякнул невидимый колокольчик где-то в просторном и очень пыльном помещении, сплошь уставленном стеллажами со множеством длинных и узких коробочек. Как ни странно, но Гарри почувствовал сильное желание удрать отсюда. Ему здесь не понравилось, ни капельки. А при виде старика желание стало еще сильнее… И Гарри спрятался за спину папы, а тот интуитивно обнял его, прижимая к себе и закрывая от врагов.
Заметив странную реакцию мальчика, старик решил обойтись без долгих предисловий, иначе палочка откажется выбирать испуганного волшебника. Поэтому Олливандер молча, без слов, начал обслуживать клиента. Молча обмерил лентой, молча приносил коробочки, вынимал палочки и предлагал Гарри, а когда та не подходила, он так же молча убирал палочку, вынимал и предлагал следующую. Прошло полчаса. Потом еще полчаса, и, наконец, очередная палочка, взятая в руку, вдруг потеплела, и вокруг Гарри радостно взвихрился поток магии. Палочка нашла своего волшебника. Олливандер удивленно хмыкнул:
— Карпатский кедр и волос единорога, одиннадцать дюймов. Очень прочная и надежная палочка, прекрасно подходит для чар и пространственно-стихийной магии. Идеальная палочка для юного волшебника. С вас семь галлеонов.
Люпин расплатился и торопливо вышел вслед за Гарри, который не стал дожидаться конца сделки и поспешно удрал на улицу.
А палочка из остролиста с пером феникса, которую Олливандер протянул мальчику на пробу среди прочих, просто не отозвалась на магию Гарри. Она оказалась бесполезной, просто мертвая деревяшка. Ничего больше.
И как же об этом сообщить Дамблдору, который просил уведомлять обо всем, что касается Гарри Поттера? Да и Поттер ли у него был?
Олливандер задумчиво вертел в руках злополучную палочку, которую Дамблдор попросил сделать специально для Гарри Поттера и даже перо принес, подозрительно знакомое перо. Потом-то он разобрался, что за перо и откуда... Но в том-то и дело, что палочки по заказу не делаются и тем более палочки-близнецы. Странно, что Дамблдор об этом не знает.
И Олливандер с треском переломил палочку, не нашедшую себе хозяина. Вот так.
====== Глава девятая. Притворщики среди нас ======
Птица феникс — редкая птица, особенно в Европе. Тогда как в Российской Империи Жар-птицу каждый царь-батюшка имел, в золотой клетушке держал и отборным зерном кормил да ключевой водицей поил. Потому что любят их, зверей заморских, тварей дивных да чудесных. И перо Жар-птицы никак и нигде не используется, разве что для освещения подберут случайно выпавшее пёрышко, да и всё. А о том, чтобы заставить птичку поплакать в блюдечко для сбора целебных слёзок, то это, как ни странно, никому и в голову не приходит. В общем, повезло русскому фениксу, а вот английскому — не очень.
И сидит сиятельный Фоукс на цепочке к жердочке прикованный, в уголочке, отведенном ему директором, клюет просо да ячмень с орешками вперемешку, пьет водичку чистую из-под крана, плачет-рыдает над подносиком для сбора пепла и слёз и периодически терпит боль в попе из-за выдранных насильственно перьев. В этой жизни перья выдирались дважды одним и тем же человеком, а конкретно вот этим, что сидит сейчас в кресле и смотрит на дверь.
Хотя это мне, наверное, снится, хозяин-то нервничает! Ого, ну-ка, ну-ка, посмотрим, что происходит, кого хозяин ждёт? И феникс принял позу поудобнее, приготовившись к просмотру бесплатного спектакля.
Раздается стук в дверь, и директор подпрыгивает в кресле-троне, спохватывается и, пригладив бороду, торопливо отвечает:
— Да-да, входите!
Входит Хагрид, почему-то пьяный. Подошел к столу, посмотрел на кресло для посетителей, грустно помотал нечесаной головой, ногой отпихнул кресло, а на его место придвинул диванчик, на который со вздохом и опустился. Сел, значит, Хагрид, вытянул свои большие длинные ноги и расслабился. Все это под аккомпанемент нетерпеливого и раздраженного зубовного скрежета директора, который едва сдержал свою досаду, Хагрида и так-то тяжело легилиментить, а уж пьяного и подавно… У пьяного полувеликана в голове такая каша, что проще и не залезать ему туда.
— Ну, Хагрид, как прошла поездка и встреча с Гарри?
— Чегось?
— Поездка как?
— Куда?
— За Гарри, Хагрид, за Гарри.
— А, эт… хо-ро-шо-о-ооо.
— Отлично! И как Гарри?
— А чего, хо-ро-ший мальчи… Ик! Всё ему купи-и... ик... или.
— Ему понравился Косой переулок?
— Пошшему косой? И н-не косой он вов-се, нормаль-но смотрит… ик.
— Ну хорошо, Хагрид, вижу, задание ты выполнил, ступай, пожалуй, тебе, наверное, отдохнуть нужно…
— Чегось? А, ну да, пойду, посплю…
И великан тяжело поднимается с диванчика и, так же тяжело топая, уходит, едва не вписавшись в косяк двери, но выход нашел самостоятельно.
Птица феникс в Европе редкая и потому малоизученная. А те, кому повезло обзавестись живым фениксом, на изучение не тратили времени, напротив, старались побольше выгоды из него выжать. Ну там, перья, пепел, слёзы. Директор не был исключением и тоже эксплуатировал своего домашнего питомца. И не изучал. Ни разу. А зря, ведь феникс спрятал голову под крыло не для того, чтобы поспать, а для того, чтобы директор не увидел, как он смеётся.
Да, феникс по имени Фоукс беззвучно ржал. Ай да Хагрид! Ну что за молодец, так разыграть пьянчугу перед директором! Мерлин Великий! Какой актёр в тебе умер! Ну, Хагрид, отныне и навеки я — твой вечный поклонник! В чем дело? Что вы так смотрите? Помимо целебных слёзок и древоядерных перышек у феникса есть ещё одно удивительное качество. Знание правды. Недаром же на Руси его сородичей ещё величают Птицей-Правдой.
Так вот, правда для феникса это его второе я. Я в квадрате. И ложь они чувствуют за милю.
Ну ладно, оставим феникса и проследуем за Хагридом. Пьяной походкой тот спустился по лестнице, так же пьяненько по стеночке протащился по замку и двору, по прилегающей территории до самого своего домика Хагрид тоже прошел зигзагами, на всякий случай. Зато оказавшись дома и заперев дверь, могучий притворщик как подменился, абсолютно трезвый Хагрид погладил Клыка, уселся за стол и задумался.
Ну, директор поверил, как всегда. Вруна, как говорится, легче всего обмануть, потому что он сам врет как дышит и порой не различает, когда ему начинают врать. Так и с Дамблдором, совсем заврался, да так, что и бдительность утратил, совсем не замечает, что уже его обманывают все, кому не лень. Сам-то старик наи-и-ивный стал, думает, что другие врать не умеют.
С чего всё началось? А с того, что Хагрид полетел обратно к дому Поттеров, чтоб вернуть мотоцикл Сириусу Блэку. Ну прилетел, ищет Сириуса, а того и след простыл. Зато Снейп обнаружился, сидит на полу, прижимает к себе мертвую Лили Поттер и воет, плачет-заливается. А все почему? А Дамблдор обещал! Обещал помочь, спрятать Поттеров, но не сделал этого, гад бородатый! Ничего не сделал!!! Поттеры поги-и-и-ибли…
Хагриду пришлось утешать носатого грача, обнять, по спинке похлопать и сказать, что Гарри-де в безопасности, у тётушки он теперь. А Снейпушка и вскинулся, как так?! У какой ещё тётушки? Ну дык у Петуньи, которая. Да ты что, Хагрид, Петунья ненавидит магию, точно тебе говорю, я её с детства знаю!
Делать нечего, поехали обратно на Тисовую. Прилетели, посмотрели, послушали и поняли: Дурсли никакого Гарри на крыльце не находили. То есть случился самый настоящий кошмар, кто-то украл Гарри Поттера. Северус, удивленный донельзя, не один круг очертил вокруг дома Дурслей, всё пытался прочитать остатки магии. Нашел лишь следы порошка агрессии, да то, что Гарри положили прямо на лёд. Что за порошок такой-сякой и почему на лёд? Вопросов — целый Монблан и хрен тебе ответов. Ничего больше не найдя, Снейп и Хагрид молча уставились друг на друга, присмотрелись и поняли, что у них как-никак, но одна тайна на двоих, и Дамблдору они ничего не скажут. Потому что утратили к нему доверие. И не пошел бы он на хер? Раз такой ненадежный товарищ оказался, только и умеет, что обещать.