— Не знаю, для нас это тоже стало сюрпризом, когда Ролли начал носить мячики, как его мама Таби. Мне кажется, это она его научила или он взял с мамы пример, а может, это просто по наследству передалось. Видишь, мы сами не знаем, отчего Ролли любит носить мячики. Дедушка говорит, что кошка — это маленькая пушистая тайна, вечная загадка. И что эту загадку лучше не разгадывать, чтобы кошки и дальше оставались такими же загадочными и непредсказуемыми, вот.
— Мудрый у тебя дедушка, — с уважением сказал Невилл.
— А как его зовут? — спросила Ханна.
— Дедушка. Слушайте, я вам доверяю, честно, но у меня слишком много врагов и я не хочу случайно навредить своим родным.
— Ты что, Гарри, ну какие у тебя враги? — зазвучали наперебой возмущенные голоса.
— Благодаря фениксу я понял, что мой главный враг — Дамле… Дамболдор. Но это я только вам, больше никому.
И Гарри умоляюще оглядел своих спутников, те хмуро молчали, переваривая новость о враге Дамблдоре. Потом кивнул Драко:
— Я верю тебе, Гарри, я никому не скажу, обещаю.
Вслед за Драко согласились и остальные, кроме Джастина, ему-то не с чем было соглашаться, и так всё время вместе с детсада. Давно дружат и знают друг друга как облупленных, друзья, верные навек и проверенные временем.
Потекло-побежало время второго семестра. Дети старательно учились, так же старательно делали домашние задания, ходили в гости друг к другу на разные факультеты. Слизерин хоть и кичился собой, но Гермиону и Невилла с Гриффиндора, Гарри, Джастина и Ханну с Пуффендуя к себе всё же допустил. Зато в Пуффендуй заходили все первоклашки с трех факультетов, поиграть с Ролли и послушать выступления музыкального ансамбля «Бродяги» подростковой труппы. Разумеется, все тащились от них, а песня «Поющий мим» стала хитом. В общем, обычные школьные будни обычной английской школы-интерната с волшебным уклоном. В гостиных было, слава Мерлину, тепло и уютно, в то время как снаружи свистели и ревели свирепые январские ветры, потом тяжелым фронтом ударили трескучие морозы февраля. А потом наступил Март. Да, Март, с большой буквы. Время любви всех котов, а для Ролли это и вовсе была первая весна, когда не бывает некрасивых кошек. И Миссис Норрис сейчас была самой прекрасной и самой притягательной кошкой на свете, потому по всему замку Хогвартс начался кошачий дурдом. Вопли котов, скандалы и драки вскоре стали чем-то обыденным, уже через неделю никто не шарахался от неожиданного кошачьего мява и воя под окном и не прятался при виде страшного когтистого клубка сплетенных в драке котов.
Сердце и лапа прекрасной дамы Миссис Норрис в конце концов достались победителю всех кошачьих турниров, настоящему рыцарю, сэру Роллстоуну Лукасу Третьему. Благородную, аристократичную морду украсили боевые шрамы, один из которых жутко перепугал Гарри, а именно располосованное пополам нижнее веко, и как только глаз не выцарапали?! А также в честных боях была прокушена правая передняя лапа, и с тех пор Ролли стал прихрамывать. И хромота эта останется навсегда.
А у Гарри помимо уроков тоже была пара странных приключений. Первое — непонятное знакомство со странным зеркалом, которое он однажды увидел в пустом классе, куда заглянул в поисках Ролли. Просто пришло время покормить кота, и Гарри ходил по первому этажу, искал загулявшего сердцееда. Встреченный директор, узнав проблему Гарри, указал направление и сказал, что буквально минуту назад он видел там белого котика, не твой ли, мальчик мой? Гарри торопливо поблагодарил его и унесся в указанном направлении. Вбежав в заброшенный класс и заметив, что в нем давно не убирались, Гарри посмотрел на пыльный пол в поисках кошачьих следов, но их не было. Либо он не так понял директора и заглянул не в тот класс, либо директор нарочно отправил его сюда. Начиная нервничать, Гарри прошел вглубь комнаты, подозрительно глядя по сторонам. На стоявшее в углу зеркало он поначалу не обратил внимания, не девчонка он, чтоб в зеркала пялиться! Но потом он посмотрел на тяжелую металлическую раму, блестящую, словно позолоченную, с надписью: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Что за белиберда? Бросив мимолетный взгляд в овальное стекло, Гарри вдруг вздрогнул и придвинулся поближе, с тревогой вглядываясь в какое-то пятно на скуле. Неужели прыщ?! Но, потерев пальцем пятнышко, успокоился, это всего лишь кетчуп. Подмигнув своему отражению, Гарри, весело насвистывая, покинул класс и пошел дальше искать своего кота.
Второе приключение случилось снова против его воли. Гарри спокойно шел в библиотеку, до отбоя был ещё целый час, и он рассчитывал с пользой провести его в поисках нужной книги, но его подвела лестница. Она вдруг поехала, да так внезапно, что у Гарри сердечко подпрыгнуло и забилось где-то в горле, а подлая лестница подъехала к коридору третьего этажа и замерла. Но Гарри не торопился покидать её, он сидел на ступеньках и ждал, когда сердце прекратит стучать с такой бешеной скоростью. Мистер Филч, увидев первокурсника на лестнице, ведущей в Запретный коридор, обрадовался было и хотел штрафануть нарушителя, но, подойдя ближе и открыв рот для гневной отповеди, заметил сильную бледность лица, а также то, что мальчик держится правой рукой за левую сторону груди. Он тут же передумал ругаться, нагнулся, осторожно подхватил Гарри на руки, бережно прижал к своей тощей груди и срочно понес в больничное крыло, на ходу посылая туда гонцов-портретов. И когда он внес Гарри в палату, им навстречу на всех парусах уже летела мадам Помфри. Скрупулезно осмотрев Гарри, она посуровела, выявив у мальчика сердечный приступ на фоне сильного испуга, и спросила, чего он так испугался? Ответ мальчика поразил всех:
— Лестница… Я шел в библиотеку и ни о чем таком не подозревал, а она… вдруг как поедет! Я думал, помру сейчас, это же лестница, с чего она вдруг поехала?!
Снейп и Стебль, узнав об этом, ворвались в кабинет директора и устроили ему разнос за дурацкие игры с лестницами, по его прихоти те вызвали у ребёнка — подумать только, у ребёнка! — сердечный приступ!
Всё это, конечно, расстроило мудрого старца, но совсем по другой причине. Дракклов мальчик никак не поддается дрессировке, ну никак. И как его подвести к философскому камню, спрашивается? И что он в зеркале увидел, неужели обычного себя?
====== Глава двадцать четвертая. Магия природы ======
Том Реддл испытывал определенные трудности — тело Квиррелла всё чаще и чаще подводило его. То нога не вовремя подвернется, то окоченевшая рука откажется сгибаться, то ещё что… С речью дело тоже обстояло неладно, и в конце концов Квиррелл из заики стал Квирреллом-немым. Пришлось замолчать по печальной причине: полностью разложились голосовые связки, это-то и привело к немоте. Том перерыл всю хогвартскую библиотеку в безуспешных поисках средства помочь умирающему телу Квиррелла, потому что без тела ему здесь… никак. Философский камень он давно проверил, к сожалению, тот оказался подделкой, а значит, придется искать иной путь для спасения этого полутрупа.
Нашлись было два средства, слезы феникса и кровь единорога. Но феникс уже давно тю-тю, благоразумно удрал в неизвестном направлении, а единорог… Ну водится в Запретном лесу небольшой табунок, вопрос только в том, как заставить его поделиться кровью? И Том-Квиррелл с тоской уставился в старинный трактат «О болезнях лошадиных и способе леченiя ихъ посредством кровоспусканiя в небольшихъ количествах». И что делать? Привести единорога из леса, спутать ему ноги, взять лекало, смоченное в спирту, прижать к яремной вене и молоточком стукнуть сверху по лекалу… Б-р-р-ррр… Не знал я, что лошадей так страшно лечат. И найдите мне такого единорожьего добровольца, который согласится, ага, по доброй воле, постоять смирно, пока из него будут сцеживать пару-другую пинт крови. Да легче об стенку убиться без разбега.
Остается только одно — убить. Ну да, и напороться на проклятие за убийство волшебного и невинного существа. Но делать нечего, хочешь-не хочешь, а придется, и Том начал охоту на единорогов. Найти — нашел, а вот подобраться к ним на расстояние «выстрела» оказалось очень сложно. Как бы тихо он ни подкрадывался, единороги поднимали головы и, подозрительно покрутив носами, срывались с места, и ищи-свищи... Попробуй поймать ветер в поле… Вот и эти твари — только что здесь стоял табун, а через секунду о них и воспоминания не остается, только кустики шевелятся вслед ускакавшим рогоносцам. Сначала Том думал, что их не иначе как магия охраняет-бережет, но отметив в который раз, как они носами вертят, а после этого спасаются бегством, он догадался принюхаться к себе… А поняв, обреченно побился головой о ближайший ствол древней лиственницы. Ну конечно! Запах, от него падалью воняет!