— …повышенные голоса, — тяжело дыша закончила миссис Уизли.
Скримджер отошёл на пару шагов от Гарри, бросив быстрый взгляд на дыру, что проделал в его майке. Похоже, он сожалел, что вышел из себя.
— Это… это так, ерунда, — проворчал он. — Мне… жаль, что у Вас такая позиция, — сказал он, снова взглянув Гарри в лицо. — Думаете, Министерство не желает того же, что и Вы… что Дамблдор желал. Мы должны работать вместе.
— Мне не нравятся Ваши методы, министр, — сказал Гарри. — Помните это?
И уже во второй раз он поднял руку и показал Скримджеру шрам, что ещё белел на тыльной стороне ладони, образуя слова «Я не должен лгать». Выражение лица Скримджера застыло. Он развернулся и, не говоря больше ни слова, захромал прочь из комнаты. Миссис Уизли поспешила за ним; Гарри услышал, что она встала у задней двери. Где-то через минуту она крикнула: «Ушёл!»
— Что ему было нужно? — обернулся мистер Уизли к Гарри, Рону и Гермионе, когда миссис Уизли прибежала обратно.
— Передать то, что нам завещал Дамблдор, — ответил Гарри. — Они только сейчас раскрыли содержание его завещания.
В саду между сидевшими за столами передавались из рук в руки три предмета, которые отдал Скримджер. Все восторгались Гасителем и «Сказками барда Бидла» и сетовали на то, что Скримджер отказался передать меч. Но никто не мог дать объяснение, почему Дамблдор оставил Гарри старый снитч. Когда мистер Уизли в третий или четвёртый раз изучал Гаситель, миссис Уизли неуверенно произнесла:
— Гарри, милый, все ужасно голодны, мы не хотели начинать без тебя… Мне накрыть сейчас на стол?
Все торопливо поели, затем, быстро спев «С днём рожденья» и спешно проглотив торт, разошлись. Хагрид, приглашённый на завтрашнюю свадьбу, был слишком огромным, чтобы спать в перенаселённой Норе, поэтому он ушёл в поле неподалёку и поставил себе там палатку.
— Встретимся наверху, — прошептал Гарри Гермионе, когда они помогали миссис Уизли приводить сад в нормальное состояние. — Когда все уснут.
В комнатке на чердаке Рон исследовал свой Гаситель, а Гарри наполнил мешок из ослиной кожи, подаренный Хагридом, но не золотом, а теми вещами, которые он ценил больше всего. На первый взгляд они казались явно никчёмными, хоть среди них были карта Мародёров, осколок волшебного зеркала Сириуса и медальон Р.А.Б. Он затянул кошель ремешком, надел его на шею, затем сел, держа снитч и наблюдая за его дрожащими крылышками. Наконец, Гермиона постучала в дверь и прокралась внутрь.
— Muffiato, — шепнула она, взмахнув палочкой в сторону лестницы.
— Кажется, тебе не нравилось это заклинание? — поинтересовался Рон.
— Времена меняются, — ответила Гермиона. — А теперь продемонстрируй нам этот Гаситель.
Рон тут же повиновался. Держа Гаситель перед собой, он щёлкнул им. Единственная включенная ими лампа погасла.
— Но по сути, — прошептала Гермиона из темноты, — мы могли бы добиться того же самого с помощью Перуанского Растворимого Порошка Тьмы.
Маленький щелчок — и шар света из лампы взлетел обратно под потолок и снова осветил их.
— Всё равно он классный, — встал на дыбы Рон. — А, по их словам, Дамблдор сам его изобрёл!
— Я знаю, но, разумеется, он не стал бы выделять тебя в своём завещании просто для того, чтобы помочь выключать свет!
— Думаешь, он знал, что Министерство конфискует завещание и исследует всё, что он нам оставил?
— Определённо, — проронила Гермиона. — И поэтому не мог сказать в завещании, почему он оставил нам эти предметы, но в нём не объясняется…
— …почему он не мог дать нам подсказку при жизни? — вставил Рон.
— Вот именно, — согласилась Гермиона, бегло просматривая «Сказки барда Бидла». — Если эти вещи достаточно важны, чтобы передавать их прямо под носом Министерства, следует думать, он бы намекнул нам, почему… если только он не считал, что это очевидно.
— Ну, тут он ошибся! — брякнул Рон. — Я всегда говорил, он псих. Выдающийся и всё такое, но чокнутый. Оставить Гарри старый снитч — какого чёрта?
— Без понятия, — произнесла Гермиона. — Гарри, когда Скримджер заставил тебя взять мяч, я была убеждена, что что-нибудь произойдёт!
— Ну, да, — пробормотал Гарри, подняв снитч; его пульс ускорился. — Но ведь я как следует не пытался взять его перед Скримджером, не так ли?
— О чём ты? — недоумевала Гермиона.
— Ну, тот снитч, который я поймал на своём самом первом матче по квиддичу, — сказал Гарри. — Вы что, не помните?
У Гермионы был совершенно озадаченный вид. Однако Рон открыл рот, яростно тыча то на Гарри, то на снитч, пока к нему не вернулся дар речи.
— Ты ж его тогда чуть не проглотил!
— Точно, — сердце Гарри забилось сильнее, и он прижал снитч ко рту. Тот не открылся. Горькое разочарование и досада охватили его. Он опустил золотой шар, и тут Гермиона вскричала:
— Там что-то написано! Смотрите скорей!
Гарри чуть не уронил снитч от удивления и волнения. Гермиона была абсолютно права. На гладкой золотой поверхности, там, где секундами раньше не было ничего, появились выгравированные два слова. Гарри узнал мелкий наклонный почерк Дабмлдора.
Открываюсь, закрывая.
Едва он успел прочесть эти слова, как они тут же исчезли.
— Открываюсь, закрывая… Ну и что это может значить?
Гермиона и Рон озадаченно покачали головами.
— Открываюсь, закрывая… закрывая… Открываюсь, закрывая…
Но сколько они ни повторяли эти слова с разными интонациями, друзьям не удавалось выжать из них ещё хоть немного смысла.
— А меч, — вспомнил Рон, когда они бросили все попытки угадать значение надписи на снитче. — Почему он хотел, чтобы у Гарри был меч?
— И почему бы ему просто не сказать? — тихо спросил Гарри. — Я был там, он висел на стене кабинета во время каждой нашей беседы в прошлом году. Если он хотел, чтоб у меня был меч, почему бы ему тогда просто не отдать мне его?
Он чувствовал себя как на экзамене, пытаясь ответить на вопрос, на который он должен знать ответ, в то время как его мозги медлят и не реагируют. Может быть, он что-то упустил в долгих беседах с Дамблдором в прошлом году? Обязан ли он знать, что всё это значит? Ожидал ли Дамблдор, что он поймёт?
— А эта книга, — произнесла Гермиона. — «Сказки барда Бидла»… Я никогда о такой не слышала!
— Ты никогда не слышала о «Сказках барда Бидла»? — недоверчиво спросил Рон. — Ты шутишь что ли?
— Нет, я не шучу, — удивлённо сказала Гермиона. — А ты слышал что ли?
— Ну конечно я слышал!
Гарри поднял глаза, позабавленный тем фактом, что Рон прочёл книгу, которую не читала Гермиона. Случай был беспрецедентным. Однако Рон был ошеломлён их удивлением.
— Да ладно! Полагают, что все старые сказки — это сказки Бидла, так ведь? «Фонтан справедливого богатства»… «Колдун и прыгающий горшок»… «Бэббити Рэббити и гогочущий пень»…
— Извини? — захихикала Гермиона. — Какая последняя?
— Да перестаньте! — оборвал Рон, с недоверием переводя взгляд с Гарри на Гермиону и обратно. — Вы должны были слышать о Бэббити Рэббити…
— Рон, ты прекрасно знаешь, что мы с Гарри выросли среди магглов! — сказала Гермиона. — Мы не слышали таких историй в детстве, мы слышали «Белоснежку и семь гномов», «Золушку»…
— А что это последнее? Болезнь? — спросил Рон.
— Значит, это сказки для детей? — повторила Гермиона, склонившись над рунами.
— Ага… — неуверенно проговорил Рон. — Ну, то есть, говорят так, понимаете, что все эти старые истории рассказаны Бидлом. Я не знаю, какие они в оригинале.
— Однако интересно, почему Дамблдор решил, что мне следует их прочесть?
Внизу послышался шум.
— Может быть, просто Чарли тайком пытается снова отрастить волосы, пока мама спит? — занервничал Рон.
— Всё равно, нам лучше пойти поспать, — прошептала Гермиона. — Нам бы завтра не проспать.
— Угу, — согласился Рон. — Безжалостное тройное убийство, совершённое матерью жениха, слегка испортит свадьбу. Я уберу свет.
И он ещё раз щёлкнул Гасителем, когда Гермиона вышла из комнаты.[7]
7
Переводчик — Анетерон, Пармендур, Сантэр (повторная бета) (1); Зоя Экшен, Ворон (2) корректор — Сантана, Чжоули (1); Funcky, Чжоули (2)