Погибшие лежали в ряд в центре зала. Гарри не видел тела Фреда, поскольку оно было окружено семьей. Джордж стоял на коленях возле его головы; миссис Уизли лежала у него на груди, и ее тело сотрясалось; мистер Уизли гладил ее волосы, в то время как слезы текли по его собственным щекам.
Не сказав Гарри ни слова, Рон и Гермиона отошли. Гарри увидел, как Гермиона подошла к Джинни, лицо которой распухло и было все покрыто какими-то пятнами, и обняла ее. Рон присоединился к Биллу, Флер и Перси, который тут же обнял Рона за плечи. Когда Джинни и Гермиона подошли поближе к остальным членам семьи, Гарри смог разглядеть тела, лежащие рядом с Фредом: Ремус и Тонкс, бледные, неподвижные, мирно лежащие, словно спящие под темным зачарованным потолком.
Большой Зал словно отлетал прочь, съеживался, становился меньше, когда Гарри, шатаясь, отступал от дверного проема. Он не мог дышать. Он не мог решиться посмотреть на другие тела, чтобы узнать, кто еще умер за него. Он не мог решиться присоединиться к семье Уизли, не мог смотреть в их глаза — если бы он не сдался тогда, сразу, Фред мог бы не умереть…
Он отвернулся и побежал вверх по мраморной лестнице. Люпин, Тонкс… больше всего он хотел уметь не чувствовать… он хотел вырвать свое сердце, свои внутренности, все, что кричало внутри него…
Замок был абсолютно пуст; даже призраки, похоже, присоединились к оплакиванию в Большом Зале. Гарри бежал не останавливаясь, сжимая в руке хрустальный флакон с последним воспоминанием Снейпа, и замедлился лишь добравшись до каменной гаргульи, охраняющей кабинет директора.
— Пароль?
— Дамблдор! — не думая, ответил Гарри, потому что именно его он стремился увидеть. К его удивлению, гаргулья скользнула в сторону, открыв винтовую лестницу за своей спиной.
Но когда Гарри ворвался в круглый кабинет, он заметил изменения. Портреты, висевшие повсюду на стенах, были пусты. Ни один директор или директриса не остался, чтобы увидеть его; похоже, они все унеслись прочь, через другие портреты в замке, чтобы иметь четкое представление о том, что происходило.
Гарри безнадежно глянул на опустевшую раму Дамблдора, висевшую непосредственно за директорским креслом, и повернулся к ней спиной. Каменный Думшлаг лежал в шкафчике, там, где и всегда; Гарри взгромоздил его на стол и вылил воспоминания Снейпа в широкую чашу с нанесенными по краям рунами. Сбежать в чью-то другую голову было благословением, должно было принести облегчение… даже то, что ему оставил Снейп, не могло быть хуже его собственных мыслей. Воспоминания бурлили, серебристо-белые и странные, и, не раздумывая, с чувством бесшабашного навсенаплевизма, словно это могло уменьшить терзающее его горе, Гарри нырнул.
Он упал головой вперед в солнечный свет, и его ноги наткнулись на теплую землю. Выпрямившись, он увидел, что очутился на почти пустой детской площадке. Единственная огромная труба выделялась на далеком горизонте. Две девочки раскачивались на качелях, а тощий мальчик наблюдал за ними из-за зарослей кустов. Его черные волосы были слишком длинными, а детали одежды настолько не соответствовали друг другу, что это выглядело нарочитым: слишком короткие джинсы, старое, слишком большое пальто, которое могло бы принадлежать взрослому, странная рубашка, больше напоминающая толстовку.
Гарри подошел поближе к мальчику. Снейпу на вид было лет девять-десять, не больше; он был маленький, бледноватый и жилистый. С неприкрытой жадностью он смотрел на младшую из двух девочек, раскачивающуюся все выше и выше — выше, чем ее сестра.
— Лили, не делай так! — крикнула старшая.
Но девочка отпустила качели в высшей точке дуги и взлетела в воздух, в буквальном смысле взлетела, метнула себя в небо, радостно рассмеявшись, и, вместо того, чтобы грохнуться на асфальт детской площадки, она пролетела по воздуху, как цирковая гимнастка, пролетела слишком далеко, приземлилась слишком мягко.
— Мамочка сказала тебе так не делать!
Петуния остановила свои качели, опустив сандалии на землю (те издали хрустящий, скребущий звук), затем соскочила, руки в боки.
— Мамочка сказала, что тебе нельзя, Лили!
— Но я нормально, — все еще хихикая, ответила Лили. — Туньи, смотри. Смотри, что я могу.
Петуния оглянулась. На детской площадке не было никого, кроме них и, хотя девочки и не знали об этом, Снейпа. Лили подобрала упавший цветок под кустом, за которым притаился Снейп. Петуния приблизилась, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока Петуния подойдет достаточно близко, чтобы все разобрать, затем протянула ладонь. Цветок лежал в ней, открывая и закрывая лепестки, подобно какой-то странной, многостворчатой устрице.