И в самом сердце наших схем были Реликвии Смерти! Как они его очаровали, как они очаровали нас обоих! Непобедимая волшебная палочка, оружие, которое приведет нас к власти! Воскрешающий камень — для него, хотя я притворялся, что не знаю об этом, он означал армию Преисподов! Для меня, признаюсь, он означал возвращение моих родителей и снятие ответственности с моих плеч.
И плащ… почему-то плащ мы никогда много не обсуждали, Гарри. Мы оба могли достаточно хорошо укрываться и без плаща, истинная магия которого, конечно же, заключалась в том, что он может быть использован для защиты других, не только его владельца. Я думал, что если мы его когда-нибудь найдем, он может помочь укрыть Ариану, но в основном наш интерес к плащу был связан с тем, что он замыкал трио, ибо легенда гласит, что человек, объединивший все три предмета, станет истинным повелителем смерти, то есть, как мы это понимали, непобедимым.
Непобедимые повелители смерти, Гринделвальд и Дамблдор! Два месяца помешательства, жестоких мечтаний и полного пренебрежения двумя членами семьи, которые только у меня и остались.
А потом… ты знаешь, что было. Реальность вернулась, приняв форму моего брата — грубого, необразованного и достойного бесконечно большего, чем я, уважения. Я не хотел выслушивать истины, которые он мне выкрикивал. Я не хотел слушать, что я не должен отправляться на поиски Реликвий, волоча за собой хрупкую и нестабильную сестру.
Спор перешел в драку. Гринделвальд вышел из себя. То, что я всегда чувствовал в нем, хотя и делал вид, что это не так, вырвалось и превратило его в ужасное существо. И Ариана… после всей заботы и внимания моей матери… лежала на полу мертвая.
Дамблдор слабо ахнул и разрыдался. Гарри протянул руку и с радостью обнаружил, что может до него дотронуться. Он крепко сжал руку Дамблдора, и тот постепенно вернул контроль над собой.
— Вот… Гринделвальд сбежал, как мог заранее предсказать любой, кроме меня. Он исчез вместе со своими планами захвата власти, и со схемами пыток муглей, и с мечтами о Реликвиях Смерти, мечтами, в которых я его подбадривал и помогал ему. Он сбежал, ну а я остался хоронить сестру и учиться жить со своей виной и со своим страшным горем — ценой моего позора.
Прошли годы. О нем разносились слухи. Говорили, что он добыл волшебную палочку немыслимой силы. Мне, в то же время, предлагали пост Министра Магии, и не один, а несколько раз. Естественно, я отказался. Я знал, что мне нельзя доверять власть.
— Но вы были бы лучше, намного лучше, чем Фадж или Скримджер! — вырвалось у Гарри.
— Ты так думаешь? — тяжелым голосом спросил Дамблдор. — Я не уверен. Я убедился, будучи очень молодым человеком, что власть была моей слабостью и моим искушением. Забавная вещь, Гарри, но, похоже, лучше всего подходят для власти те, кто никогда не ищет ее. Те, на кого, как на тебя, бремя лидерства было возложено против их воли, те, кто взвалил на себя ответственность потому, что должен, те, кто к собственному удивлению обнаруживает, что справляется с ней хорошо.
Я был в большей безопасности в Хогвартсе. Думаю, я был хорошим учителем…
— Вы были лучшим…
— Ты очень любезен, Гарри. Но пока я загружал себя обучением молодых волшебников, Гринделвальд собирал армию. Говорили, что он меня боится, и возможно, так оно и было, но, полагаю, он меня боялся меньше, чем я его.
О, не смерти, — ответил Дамблдор на вопросительный взгляд Гарри. — Не того, что он мог сделать со мной магическим путем. Я знал, что мы с ним были равны по силе, может, я был самую малость искуснее. Боялся я правды. Понимаешь, я так никогда и не узнал, кто из нас в той последней, кошмарной схватке произвел проклятье, убившее мою сестру. Ты можешь считать это трусостью; ты будешь прав. Гарри, я превыше всего боялся узнать, что это я принес ей смерть, не просто из-за моей тупости и высокомерия, но что я лично нанес удар, унесший ее жизнь.
Думаю, он это знал. Думаю, он знал, что меня пугало. Я откладывал встречу с ним до тех пор, пока мне не стало слишком стыдно откладывать ее дальше. Люди умирали, и он казался неостановимым, и я должен был сделать все, что я мог.
Что ж, ты знаешь, что произошло дальше. Я победил в дуэли. Я забрал волшебную палочку.
Новая пауза. Гарри не стал спрашивать, узнал ли Дамблдор когда-либо, кто непосредственно убил Ариану. Он не хотел этого знать и еще меньше хотел заставлять Дамблдора говорить об этом. Наконец-то он понял, что видел Дамблдор, глядя в зеркало Эйналеж, и почему Дамблдор так хорошо понимал все очарование этого зеркала для Гарри.