– Я так н’е могу… – прохрипела она. – Н’е могу… стоять…
Наташино тело повисло в руках Гарри, бессильное и прекрасное. Голова запрокинулась назад. Приоткрытый ротик хватал воздух. Глаза были закрыты. Руки расслабленно свесились вниз. Парень прижал девочку к своему животу, сгорая от желания и нежности. Сделал несколько шагов к ближайшей скамье. Осторожно сел, опустив Бонуа на колени.
Поттер принялся целовать Наташину грудь. Руки девушки тут же обвили его шею. Ее губы нашли его губы, но Гарри почти сразу же скользнул по коже вниз, нащупал уже мокрый от его слюны шершавый сосок и лизнул его. Тело девушки выгнулось в его руках. Он взял сосок в рот и легонько пощекотал его языком. Потом сделал несколько сосательных движений.
Как он хотел Наташу! Невыносимо! Безоглядно! До боли в сердце! До скрипа зубов!
Наташа нажала на грудь Поттера. Он не понял, чего она хочет. Бонуа толкнула сильнее. Только тут до Гарри дошло. Он опустился спиной на скамью.
Наташа оказалась на парне, распласталась, раскинулась, вжалась, впитывая ощущение его тела. Глаза ее были закрыты. Она тяжело дышала. Губы касались его груди.
Член юноши дергался, повиснув в каком-то дюйме от широко распахнутой щелки, хищно нацеливаясь в маленькое отверстие влагалища.
Наташа поцеловала шею Гарри. Немного сдвинулась по его телу вверх, отчего верхняя часть ее щелки, плотно прижатая к его животу, скользнула по коже, оставляя ощутимый влажный след. Губы девочки коснулись подбородка Поттера.
Небольшое движение всем телом вверх. Новый влажный след на коже.
Губы парня и девушки впились друг в друга.
Как Гарри хотелось резко двинуть тазом и вонзиться членом в столь близкую щелку Наташи! Его бедра уже ритмично двигались, легко приподнимаясь и опускаясь. Таз девочки делал то же самое, вжимая щелку в его живот, проскальзывая по коже.
Наташа тяжело дышала. Руки Гарри прижимали тонкое тело в себе, ощущая сильнейшее желание резко сдвинуть это тело вниз, нанизать его на свой член.
Но Наташа именно об этом, казалось, и не думала. Будто специально оттягивая момент, она сдвинулась по телу Гарри еще выше и стала целовать лицо – нос, веки, лоб, шрам, уши, губы, подбородок, щеки и опять шрам, и опять губы, и опять уши. А низ ее живота, надвинувшись на край его реберной дуги, перекатывался по ней. Вроде бы не ритмично, но снова и снова.
Гарри дрожал от нетерпения. Было невыносимо приятно одновременно целовать упругую загорелую грудь и держать в руках половинки тугой попочки. Невыносимо хотелось большего, гораздо большего.
И тут Наташа, наконец, сделала движение вниз. Ее тело сместилось. Девушка укусила шею Поттера. Было больно, но боль была сейчас даже приятна.
Бонуа осторожно сместилась еще ниже. Потом еще.
Гарри почувствовал кончиком члена близкое тепло. Его зубы впились в собственную губу, чтобы хоть как-то сдержаться от резкого удара членом в зовущую щелку.
Наташа слегка качнулась, и самый кончик члена коснулся ее тела, на несколько миллиметров войдя во влагалище. Девушка тут же отодвинулась, и член опять повис в пустоте.
Девушка слегка приподняла голову, приоткрыла глаза, и посмотрела парню в лицо. И медленно двинулась вниз по его телу, вниз, без отступлений, насаживая себя на его напряженный член.
Острое ощущение удовольствия нахлынуло на Гарри, заставив его захрипеть. Его руки судорожно вздрогнули, пальцы, как в конвульсии, царапнули нежную кожу. Глаза девушки на мгновение широко распахнулись, ротик открылся шире, дыхание остановилось. Потом она громко застонала.
Небольшое колечко входа во влагалище обхватило кончик члена. Медленно, натягиваясь на него, словно питон на гораздо большую по размеру жертву, оно стало под давлением твердого стержня растягиваться, расширяться, раздаваться в стороны. Оно обволакивало верхушку столь желанного пениса. Кожа, покрывающая головку, как бы застряла в тесном плену, и член двинулся дальше сам, оголяя стержень. Жаркая влажная трубочка, тесная, узкая, набрякшая от прихлынувшей крови, уступала давлению, обхватывала, обволакивала, хватала пенис.
Наташа медленно, очень медленно сдвигалась, плавно нанизываясь на член Гарри.
А твердый широкий цилиндр уже достиг дна и давил на него. И трубочка лона, только что столь бесцеремонно растянутая в ширину, стала уступать этому давлению, растягиваясь еще и в длину.
Девушка все опускалась и опускалась на член, и ее влагалище все растягивалось и растягивалось. И не было этому конца.
Гарри сходил с ума от этого медленного движения Наташи. Это бесконечное сладостное трение, не прекращающееся ни на секунду, все длящееся и длящееся, наполняло его тело каким-то беспрерывным потоком сумасшедшего, сильнейшего, невероятного удовольствия.
По стенкам влагалища пробегали волны сокращений, будто оно пыталось еще плотнее обхватить этот прекрасный твердый стержень.
К Наташиной промежности прижалась мошонка. Вход во влагалище накрыли яички.
Девушка также медленно, наслаждаясь каждым ощущением, прижимаясь всем телом к телу Поттера, стала сдвигаться вверх.
Потом вновь нанизалась на стержень. Полностью. До конца.
Мышцы промежности обхватили член, сжали, стиснули. По стенкам влагалища побежали волны сокращений.
Девушка судорожно вздохнула. Часто задышала. Вся напряглась. Вскрикнула. И вдруг задергалась всем телом, будто ее били конвульсии.
Юноша сжал Наташу, не понимая, что происходит.
Бонуа сжала Поттера изо всех сил, издала громкий стон и застыла без движения.
Потом ее тело расслабилось. Девушка позволила члену покинуть влагалище.
Наташа лежала на Гарри, прижавшись лбом к его груди, тяжело дыша. Волны удовольствия все еще ласкали ее.
Прошла минута, другая. Девушка, наконец, отдышалась. И снова двинулась вниз. Вот ее щелка наткнулась на скользкий от ее же собственной влаги пенис. Влагалище, пусть еще не успевшее полностью вернуться к своему первоначальному размеру, но все же крошечное по сравнению с размерами члена, вновь стало растягиваться, поддаваться, уступать твердости входящего цилиндра.
– Хо’чу еще! – прошептала Наташа.
– Мне, как всегда, кончать в тебя? – спросил Поттер.
На лице Бонуа отразился ужас, она дернулась вверх, подальше от члена, открыла глаза.
– Нет!
Потом немного расслабилась. Наверное, вспомнив, что она на самом деле Рон Уизли. Глаза девушки опять закрылись. Она обмякла и прошептала:
– Да!
И сама нанизалась на пенис. До конца. Сильно. Ударом. А потом села на Поттере. Немного поерзала на члене.
Тех острых, щемящих ощущений больше не было.
Рон, находившийся внутри этого чудесного тела, спрашивал себя, почему он не ощущает больше того наслаждения, которое только что пронзало его от нанизывания на член.