— Не кричи на господина!
— Сонорус! Заткнулись, дуры! — заорала Гермиона так, что у всех заложило уши. — Разделись! Бегом! Господин вас хочет, так что разделись! Как в борделе, только быстрее!
— Откуда такие познания про бордель? — прищурился Борисов.
— В книжках читала. Вы бы тоже разделись и лезли, а то до полночи всего несколько минут осталось.
После чего все-таки убрала излишки тепла, взмахнув палочкой. Борисов начал нехотя раздеваться, под жадными взглядами голых девушек, которые, осознав слова «старшей жены» реально разделись на скорость. Назвал бы кто-то это жилистое старческое тело с выпирающими костями красивым? Конечно, нет. Но сознание жен, задурманенное зельями, приказало «В атаку!!» и они помчались на Борисова вчетвером, как будто молчаливо договорившись между собой, что вначале надо завалить, а там разберемся.
Не ожидавший такого натиска Федор Михайлович сделал шаг назад, запнулся о недоснятые штаны и, неловко взмахнув руками, повалился в ванну, ударившись затылком о бортик. Борисов потерял сознание и не видел последующей сцены, хотя она была достойна кисти художника или камеры порно-режиссера.
Издав победный клич, голые близняшки Патил, потрясая грудями, совершили синхронный прыжок через бортик. Чем они думали в этот момент, осталось непонятным, потому что приземление должно было добить побулькивающего под водой Борисова. К счастью для завхоза, в полете близняшки столкнулись и рухнули в ванну, расплескав воду. Бежавшая следом Чанг уже собиралась ловко поймать снитч Борисова, но Луна подставила ей ногу, и китаянка улетела лицом о ближний бортик.
— Ха-ха, нарглы рулят! — заявила Лавгуд и аккуратно занесла ногу над бортиком.
— Петрификус Тоталус! Петрификус Тоталус! Петрификус Тоталус! Петрификус Тоталус!
Грейнджер, злая и красная, опустила палочку. Дуры! Такой проект! Такая магия! А эти дуры! Волосы ее встали дыбом, и там начали проскакивать искры. Глаза позеленели, а палочка как будто зажила своей жизнью. Не прошло и минуты, как парализованные девушки были расставлены по сторонам креста, Борисов приподнят и накормлен жаброслями, после чего опущен обратно под воду.
— Вот так, хоть не задохнешься, кобель старый, — сообщила она Федор Михайловичу. — Спасибо, конечно, за Лаванду, но эти жены — ты что, лысая твоя башка, не мог, кого поумнее найти?
Борисов, лежа на дне ванны, молча и загадочно пускал пузыри. Грейнджер скептически посмотрела на штаны и трусы, потом сверилась с инструкцией. Нет, все должны быть голыми, и образовывать строгую конструкцию.
— Ну, вот буквально все приходится делать самой!
Заявив это, Гермиона пошла разбираться с «женами». Нарисовала возле каждой круг, по периметру руны барьера, руны тишины и руну стояния. Стоящие девушки, если Грейнджер все правильно поняла, должны были отдать больше жизни, больше энергии, больше страсти.
— Вот и пригодились Древние Руны, не зря с Маховиком возилась, — пропела она себе под нос.
Заключив каждую из жен в круг, она сняла заклятие Оков и с удовольствием посмотрела, как те молча стучат руками о невидимый барьер. Руны барьера не давали им выйти, а руна тишины обеспечивала тишину во благо самой Грейнджер. Слушать истошные вопли в стиле «отдай господина!» ей совершенно не хотелось.
— Так, а где волны желания и магии? Ага, они ж его массировать должны, тактильная передача, — бормотала юная ведьма, — вот жеж незадача, так установка не сработает, а мне Филч еще много чего должен. И освобождать их не хочется, тут блин надо клетку с цепями, чтобы они… хорошая идея!
Взмахнув палочкой, Грейнджер наколдовала цепей и крепежных столбиков, и приступила к тяжелой работе переноса ведьмочек в пределы досягаемости ванны. Те стонали, мычали, ругали Грейнджер и взывали к «господину». Борисов загадочно пускал пузыри на дне ванны и не отвечал на призывы.
Приковав все четверых так, чтобы они могли дотянуться до завхоза руками, Грейнджер обновила руны, и, взглянув на часы, пробормотала.
— Так, уже час ночи. Минус год, ну да ладно, все равно без чувств лежит. Поехали!
Она освободила Патил и Лавгуд, и Чанг, и активировала Кристалл Мощи, после чего отошла в сторону и упала в наколдованное кресло, обмахивая себя наколдованным веером. Голые ведьмочки, натягивая цепи и ошейники, рвались к Борисову, клещами вцепившись, каждая со своей стороны.
— А я говорю, он мой! — ревела Чанг в ногах.
— А я говорю, что общий! — откликалась Лавгуд со стороны головы.
— Очнитесь, господин! — в унисон твердили Патил со стороны рук.