— Леди Нарцисса, позвольте узнать, как вы себя чувствуете сегодня? — вежливо спросил Малфой, ставя на блюдце кофейную чашечку старинного фарфора.
— По возрасту, сын мой, по возрасту, — ответила та. С момента смерти Темного Лорда и последовавшего за ней исчезновения мужа она даже на свадьбе Драко не снимала траур — не поймешь, по мужу, или по Волан-де-Морту. — Я опять выходила в астрал в поисках души моего мужа, но…
— Леди, это, наконец, становится опасным! — осторожно сказал Драко. — Аура вашей души уже внушает мне опасения, прошу вас, не будьте к себе так беспощадны…
— Но я должна знать! — жестко ответила старуха. — Я буду продолжать поиски. Моя жизнь без Люциуса пуста и лишена смысла. Я множество раз говорила вам об этом, не будем повторяться! — Она, раздражённо бросив салфетку, ушла из-за стола.
После неловкого молчания Драко обратился к жене:
— Мадам, я решил забрать нашего сына из Хогвартса.
— Почему же, дорогой?
— Потому что Хогвартс стал рассадником грязной крови!
— Это ужасно! — ответила леди Малфой, изящно отправив в рот кусочек пирожного. — Ну что ж, тогда Шармбатон или, возможно Дурмштранг…
— Нет, Сесили, Скорпиус будет учиться дома. Его буду учить я и Эриния — Драко кивнул головой на девушку, которая сидела напротив Скорпиуса и не сказала за обедом ни слова.
— Хорошо, пусть так, вам виднее, сэр, — спокойно согласилась с ним жена. — Простите меня, но я вынуждена прервать свой обед, потому что через час я должна быть на приёме у…
У кого именно, Драко не дослушал.
Обед закончился.
***
Замок Малфоев был построен много веков назад и изначально представлял собой боевую крепость, в которой можно было содержать большой гарнизон и выдержать длительную осаду. С тех пор крепость множество раз перестраивалась согласно взглядам на военное дело тех времен, а также прихотям и толщине кошелей её хозяев. Возводились и разрушались башни, строились и сносились стены, появлялись и исчезали внутренние дворики, переходы, службы. Но ядро замка оставалось изначальным — тяжелым, громоздко-мрачным и неудобным. Когда сражаться стало не с кем и крепость потеряла военное значение, верхние этажи кое-как приспособили для комфортного существования, но все равно в сыром британском климате в замке часто бывало невыносимо холодно и промозгло. Единственным помещением, в котором всегда было тепло и сухо, была библиотека. В специальных решетчатых печах эльфы-домовики жгли ароматные, сухие полешки, в каменных полах были проложены специальные трубы, по которым циркулировал горячий воздух. Тщательно пригнанные оконные рамы были украшены старинными цветными витражами без единого разбитого стеклышка. В библиотеку имели доступ только хозяева дома и слуги, а гости не допускались.
Были еще подвалы, в которых нашлось место и для обширных кладовых для съестного и старинных вин, которые охраняли клуриканы — духи винных погребов — старички в красных камзолах со злыми глазами, и для темниц, и для лабораторий. Драко не знал, куда тянутся подземелья замка. Люциус Малфой знал их гораздо лучше, он проводил в своей лаборатории много времени, но передать эти знания сыну он не успел. Драко знал, что отец в подземельях занимался некромантией, и ни один узник его темницы на свободу так и не вышел. Теперь Драко была нужна именно эта отцовская лаборатория.
В Хогвартсе некромантию, естественно, не изучали, но кое-чему Драко научил отец, кое-что он вычитал в книгах с черными переплетами и серебряными застежками в виде костлявых рук скелета, а недостающие знания придется искать в библиотеке, составив, предварительно заклятие поиска. Драко взялся за перо и пергамент.
***
Ночью трясущиеся от ужаса эльфы принесли в замок перемазанный землёй мешок. Драко нетерпеливо открыл его. Несколько черных, потрескавшихся костей, проломленный череп и, главное, рука! Серебряная рука, которой Тёмный Лорд наградил своего вернейшего слугу, и которая задушила его, почуяв измену. Что ж, удача! Теперь дело за тёмным обрядом. Хозяин замка Малфоев накинул теплую мантию, сунул под мышку книгу, взял в левую руку мешок, а в правую — волшебную палочку и спустился в подземелье. Магические факелы освещали коридор и дверь чёрного металла, которую не открывали уже много лет. Драко произнес заклинание и она со скрежетом распахнулась. Посередине лаборатории возвышался огромный не то стол, не то алтарь, покрытый натеками воды, десятилетиями сочившейся с потолка. Драко насухо вытер алтарь и начал углём чертить пентаграмму, сверяясь с рисунком, найденным в книге. В центр пентаграммы он с помощью тигельных щипцов положил серебряную руку и череп, избегая коснуться их даже кончиками пальцев.
Тщательно проверив пентаграмму, Драко зажег мерные свечи, сел в неподъемное каменное кресло и стал ждать часа пополуночи, чтобы начать обряд.
Когда на свечах сгорело по два часовых кольца, Драко встал, раскрыл книгу, и, запинаясь, начал читать заклинание на древнем, давно мёртвом языке. Потрескивали магические свечи, нарастало напряжение, лицо Малфоя налилось кровью, он поддерживал действие заклятия из последних сил. Внезапно над алтарём возник бледный контур Питера Петтигрю, его лицо было искажено предсмертной гримасой.
— Ответствуй мне, вызванный моей силой из Мира Мёртвых! — хрипло приказал Малфой.
— Ответствую тебе, Живой… — прошелестело в ответ, — зачем ты потревожил мою могилу?
— Ведомо ли тебе пророчество, произнесенное Сивиллой Трелони?
— Ведомо, Живой…
— Истолкуй его! — приказал Малфой.
— Не могу… Смысл пророчества скрыт от Мёртвых, вызывающий, — ответила тень Петтигрю.
— Я приказываю тебе, вызванный! — нацелил волшебную палочку на череп Малфой.
Призрак молчал. — Если догорят свечи, он уйдет, и всё пропало, — лихорадочно думал Малфой. — Почему я заранее не подготовил вопросы, чтобы загнать его в угол?! Ошибка, снова ошибка, проклятые ошибки! Хотя… Попробуем иначе…
— Ответствуй мне, раб Волан-де-Морта, убитый Его рукой!
— Ответствую…
— Поведай мне, к чему стремился твой господин?
— К силе… К власти… К господству над миром…
— Чего не хватило твоему господину, чтобы завладеть им? Ответствуй быстро, ибо время твоё истекает, вызванный!
— Скрижалей… Скрижали дают власть изменить этот мир по своей воле и власти… Если, конечно, у владельца хватит умения, магических сил и ненависти…
— Каких скрижалей?! Ну?!!
— Скрижалей Грин-де-Вальда… — прошелестел призрак.
В этот момент одна из свечей, стоявших в углах пентаграммы, мигнула и погасла. В тот же миг призрак Питера Петтигрю исчез, череп рассыпался горкой серого праха, и только серебряная рука осталась недвижно лежать на алтаре. Холодная, мертвая и блестящая.
***
Драко Малфой всегда завтракал в своей спальне. Покончив с едой, он подошел к окну и с натугой поднял створку рамы. День выдался ясным, солнечным, хотя и прохладным. Драко с удовольствием вдыхал воздух, насыщенный запахами лесной прели, увядающих листьев и нагретого камня — его спальня была на солнечной стороне. Поляна перед замком была пуста, только искрился и рассыпал брызги на дорожки фонтан в виде трех кобр, увенчанных коронами.
Не поворачиваясь от окна, Драко позвал:
— Вилли!
— Что пожелает господин? — немедленно раздался у него за спиной писклявый голосок.
— Где мисс Эриния?
— В каменном дворике, господин, — поклонился эльф.
— Я хочу с ней говорить, пойди и предупреди её.
— Слушаю, господин.
Для того чтобы выйти во двор замка, Драко пришлось спуститься по трем лестницам и подняться по одной, пройти по двум галереям, оружейной комнате и парадной спальной, которая не использовалась по назначению уже неизвестно сколько веков. Комната была совершенно пуста.
Каменный дворик замка изначально был предназначен для кухонных отходов. В полу замковой кухни был особый люк с наклонным ходом, куда повара бросали отбросы. На вытоптанной земле дворика образовывались зловонные кучи, в которых рылись крысы и собаки, а иногда и нищие, невесть как попадавшие в замок. Дважды в год мусор вывозили, и всё начиналось сначала. Потом замковая кухня переехала в отдельную постройку, ход заложили камнем, а на дворе попробовали разбить сад, но на отравленной земле ничего не росло, не помогали ни ухищрения самых опытных садовников, ни магия. Дворик пришлось замостить камнем, от чего он, окруженный высоченными стенами замка, стал похож на каменный мешок. Его-то и облюбовала Эриния для своих боевых упражнений.