— Да, Гарри, никогда я не понимал все эти супрематизмы, кубизмы и прочие измы, но я — старый человек. А вот тем двоим крепко не повезло. Но на крайний случай на рамах есть таблички…
— Скажите, профессор, — поколебавшись, спросил Гарри, — а вам… не обидно?
— Не понял тебя, мой мальчик, — откликнулся профессор, — обидно? Почему и за что?
— Ну… что ваше кресло занял я… Какой из меня директор?
— Нет, Гарри, не обидно, — серьезно ответил Дамблдор. — Во-первых, твою кандидатуру предложил именно я, и министр магии со мной согласился. Надеюсь, ты еще не сомневаешься в моих умственных способностях?
— Что вы, профессор, но…
— А во-вторых, ну-ка вспомни, смогла Амбридж войти в мой кабинет? Ну, вот тот-то же. А ты, между прочим, спокойно сидишь в директорском кресле, и горгулья пропустила тебя. А её, знаешь ли, не обманешь.
— Но Снегг — смог.
— Да, Снегг смог. И мы с тобой, Гарри, оба знаем, почему.
— А насчет пророчества… — начал Гарри.
— Прости, Гарри, — о пророчестве нам придется поговорить позже, — перебил его Дамблдор, — сейчас я должен посетить свой портрет в министерстве, меня зовет Кингсли, — и ушел из рамы. На холсте осталось старинное кресло с мягкой подушкой и столик, на котором стояла вазочка с леденцами. Гарри вздохнул.
Гарри взглянул на Распределяющую Шляпу и понял, что она внимательно слушала его разговор с портретом Дамблдора. В свою очередь, обнаружив, что Гарри это понял, Шляпа немедленно прикинулась спящей.
— Мэм, — позвал Гарри.
Шляпа приоткрыла глаза, делая вид, что только проснулась.
— Да, сэр?
— Скажите, мэм… — чёрт возьми, как неудобно общаться с говорящей шляпой! — подумал Гарри, — скажите, мэм, могу ли я узнать, как вас зовут?
— Ну, вообще-то имени у меня нет, — задумчиво сказала Шляпа, — создавшие меня основатели не позаботились о нём, но мне нравится имя Виолетта! — Имя «Виолетта» Шляпа произнесла как «ВиолЭтта», жеманно налегая на «э». «Ну, слава Мерлину, у неё хоть есть имя», — подумал Гарри.
— Мадам Виолетта, — спросил он, — вы уже сочинили новую песню для распределения?
— Конечно! — ответила Шляпа, — я работала над ней целых две недели без сна и отдыха! По-моему, она удалась мне, как никогда. Вот послушайте…
— Минуту, мэм, — прервал её Гарри, — в этой песне будет упоминаться пророчество Сивиллы Трелони?
— Разумеется, — надулась Шляпа, — вся песня построена на нём!
— Это никуда не годится! — сказал Гарри, — вы что, не слышали? Министр Бруствер ясно говорил, что это совершенно секретная информация!
— Но…
— Ни в коем случае! И потом, подумайте сами, миссис Виолетта, зачем нам взваливать груз ненужной и опасной информации на детей? Проблема пророчества — это проблема взрослых, и никак иначе!
— Но я не успею придумать новую песню! — взвизгнула Шляпа, — распределение уже сегодня!
— Спойте какую-нибудь старую, какая вам больше нравится, — посоветовал ей Гарри, — наверняка вы их все помните. Только выберите такую, чтобы никто из нынешних школьников её не слышал. А я никому не скажу, обещаю.
Шляпа надулась и замолчала, но Гарри видел, что она задумалась, перебирая варианты в поисках самого удачного. Гарри про себя улыбнулся. «Она хоть и Шляпа, но всё-таки женского рода, а женщины тщеславны».
***
— Ну, — сказал Кингсли, — пора! — Он решительно открыл дверь, находящуюся за преподавательским столом, и первым вошел в Большой зал, за ним последовали остальные. Преподаватели, не спеша, рассаживались по своим местам, место директора, однако осталось не занятым — МакГонагалл села среди учителей.
Кингсли Бруствер, высокий, широкоплечий, седой, чернокожий, невероятно представительный и важный в парадной министерской мантии, подошёл к пюпитру, стоящему перед преподавательским столом. Шум в зале затих, все головы повернулись в его сторону.
— Приветствую всех, в очередной раз собравшихся в школе чародейства и волшебства Хогвартс! Поздравляю учеников и учителей с началом нового учебного года! Я — министр магии, меня зовут Кингсли Бруствер. Я прибыл к вам, чтобы сделать несколько важных объявлений. — Тишина в зале стала полной, все затаили дыхание, понимая всю важность того, что скажет министр.
— Прежде всего, я должен объявить, что профессор Минерва МакГонагалл, проработавшая в школе много лет в должности преподавателя трансфигурации, декана факультета Гриффиндор, а последние двадцать лет и директора школы, подала прошение об отставке, которое я удовлетворил. За огромные заслуги перед школой и всем волшебным сообществом Британии она награждается орденом Мерлина второй степени. Прошу вас, профессор! — Все дружно зааплодировали.
МакГонагалл вышла из-за стола, Кингсли вручил ей коробочку с орденом и поцеловал руку. Откуда-то сбоку тут же выскочил Невилл с огромным, очень красивым букетом цветов. Старая профессор трансфигурации приняла цветы, повернулась к залу и целую минуту молчала, рассматривая его и как бы стараясь сохранить в памяти до мельчайших подробностей. Все ждали, что она что-то скажет, но она молча поклонилась и села на свое место.
— Факультету Гриффиндор, очевидно, нужен новый декан, а школе — новый профессор трансфигурации, — продолжил своё выступление Кингсли. Теперь обратился в слух факультет Гриффиндор. Глаза детей перебегали по незнакомым лицам сидевших за столом людей. Кто? Вон тот бородатый крепыш, или сухощавый мужчина в очках с холодным и неподвижным лицом? А может, вон та женщина с модной стрижкой в дорогой изящной мантии? Или высокий, мрачноватый человек с огненно-рыжими волосами, сидящий с краю?
— Я рад представить вам доктора Гермиону Уизли, нового декана факультета Гриффиндор и профессора трансфигурации. — Гермиона встала и сдержанно поклонилась. В зале вежливо похлопали. Её не узнали. Конечно, все учили историю магических войн с Волан-де-Мортом, знали о похождениях знаменитой троицы, но детей сбила с толку фамилия Уизли, все слышали про Гермиону Грейнджер, а кто такая Гермиона Уизли, не знал почти никто. Сдержанную реакцию зала компенсировал Хагрид, который аплодировал, радуясь, как ребенок. На плече у Хагрида сидел боуги. Гермиона улыбнулась Хагриду и, получив букет от Невилла, села на место. «Похоже, супружество идет Долгопупсу на пользу, — усмехнулся про себя Гарри, — раньше он ни за что бы не догадался, что двум дамам нужно вручать два разных букета!»
— Новый декан будет также и у факультета Слизерин, — сказал Кингсли, — профессор зельеварения Дуэгар, прошу!
Теперь уже встал бородатый крепыш и, получив свою порцию аплодисментов, сел на место.
— А теперь — самое главное! — Кингсли Бруствер, как опытный шоумен, разогревал зал. — Новый директор школы Хогвартс: профессор Гарри Джеймс Поттер, прошу!!!
Несколько секунд в зале стояла полная тишина, которая была сметена валом криков, аплодисментов, свиста, топота ног. Имя Гарри Поттера, конечно, знали все, и теперь с огромным интересом рассматривали того-кто-выжил-и-победил Тёмного Лорда. В школьных учебниках были портреты Гарри, но это были школьные портреты. Стоящий перед детьми новый директор был совсем не похож на них, вот разве что очки…
Гарри подошел к пюпитру. Он не ожидал, что будет так волноваться. Во рту у него пересохло, но наколдовать стакан воды и пить на глазах у всех Гарри постеснялся.
— Благодарю вас, господин министр, — сказал Гарри и поклонился Кингсли.