Через это, именно так он наконец нашёл выход. Его эмоции прорвались и, направленные в нужное русло, миновав стадию стихийного колдовства преобразились во вполне себе пристойную отработку базовых для карате техник.
На то, чтобы отдышаться потребовалось минут десять, которые упавший на татами Гарри провёл, смотря слабо способными различить что-либо, всё ещё влажными от слёз глазами в потолок. И лишь полностью успокоившись, спохватился и вновь приняв столь удачно удающуюся ему сейдза, принялся извиняться.
— Так накипело? — чуть поведя бровью поинтересовался и так всё прекрасно понимающий Тацуя.
— Да, сенсей! — выпалил начавший вновь заводиться ребёнок. — Она, они, а я, а я не мог. Как шкера, понимаете, я так устал…
— Потерпи, вскоре это изменится, но помни, я не буду учить местного хулигана. Ты не хулиган, ты боец, а бойцы никогда, слышишь, никогда не применяют своего искусства без выраженной и более чем веской на то причины.
— Да сенсей, я понимаю сенсей, но если они…
— А вот если они, то тогда да, тогда можно, осторожно и максимально аккуратно, но право на самозащиту у тебя никто и никогда не отбирал. Ну а чтобы и вовсе не пришлось… Первые наши занятия мы целиком и полностью посвятим твоему телу. С духом у тебя и так всё в полном порядке. — пояснил ребёнку, поймавший его изумлённый взгляд, Тацуя. — Удар без должной за ним базы ничто. Свою силу ты уже вполне оценил. Но вот если в точности также в лапу ударю я, держащий её отшатнётся минимум на метр. А если его комплекция будет меньше моей, так и вовсе улететь может. Что касается тебя, то сейчас твой максимум три сантиметра. Ровно на столько тебе удалось меня сдвинуть. Дважды и в угаре эмоционального всплеска. Как следствие на текущий момент — это тот предел, который тебе сейчас подвластен. За него без должной подготовки ты не выйдешь. И даже поставь я тебе технику, не поможет. Удар будет верным, выверенным до миллиметра, но практически никаким. Не будет в нём силы, а значит и толку от него тоже не будет. Показуха одна, а оно тебе надо?
— Нет, сенсей! — отчаянно замотав головой, выпалил чуть не вскочивший на ноги мальчик, сидящий перед ним.
— Ну тогда начинать мы будем с "физики", а также закаливания. Дело это не сложное, ни разу не хитрое, зато полезное.
Услышавший про закаливание мальчик невольно зябко поёжился. В доме у Дурслей горячая вода ему не полагалась. Точнее, полагалась, но лучше бы и вправду нет. Одни только упрёки, попрекания в дармоедстве и разорении добропорядочного бюджета столь же добропорядочной английской семьи. А потому едва помылся и сразу на улицу отрабатывать. Машину там мыть, газон косить. Как следствие, что мылся, что нет, а по возвращении новая порция упрёков. На этот раз уже за то, что не свеж, и как это ни странно, не мыт. На самом деле Гарри был уверен в том, что даже используй он только и исключительно холодную воду, а умывался он, к примеру, и так только лишь ей, ему выговаривали бы уже за неё. А если не за неё, так за что бы то ни было другое. Чтобы тётя Петуния, да не нашла за что своего племянника взгреть. Честное слово просите что попроще.
И тем сильнее было его удивление, но сенсей не был бы сенсеем, если бы не объяснил. Как оказалось, закаляться можно и у него. Душевая, оборудованная буквально через дверь от импровизированного додзё, всегда к услугам тренирующегося. А также и то, что чистота тела, как и уважение к учителю и самому додзё есть неотъемлемые части единого целого, именующегося восточными боевыми единоборствами.
Неделю спустяВоровато оглядывающийся Гарри посмотрел на часы. Дело было нешуточным, хотя это для кого как, но, если ты живёшь в доме у Дурслей, да ещё и на правах племянника из чулана. Часы показывали без четверти шесть и на дело Гарри вышел с опаской. И дело это состояло в добыче стирального порошка. Точнее даже не его, а как велел ему сенсей обыкновенной пищевой соды. Оная в доме Дурслей естественно имелась, и именно ради её добычи Гарри и решился. Выбрался из чулана и воровато оглядываясь, то на часы, то в сторону лестницы, при этом прислушиваясь к царящей в доме, утренней ничем кроме дядиного храпа не нарушаемой, тишине, добрался до нужной ему на кухне полки. И стараясь ни звуком, ни скрипом себя не выдать, приставив к напольной тумбе стул забрался на него. Початая пачка отыскалась довольно быстро и вооружившись заранее раздобытым бумажным пакетом принялся за кропотливое и очень аккуратное пересыпание, на всё про всё ребёнку потребовалось немногим более пяти минут, за которые под храп дяди, раздающийся из хозяйской спальни, сердце дважды его чуть не покинуло его грудную клетку. Но вот в пакет перекочевало достаточное количество заветного порошка и также тихо, как и залез спустившийся Гарри вернул всё на свои места и, убедившись в том, что стул поставлен в точности также, как и до этого, скрылся в своём чулане.