– Дутое заклятие? – предположила Гермиона не то с осуждением, не то с восторгом. – Да, результат впечатляет.
– То же сказала твоя сеструха, – сказал Огрид, кивнув Рону. – Вчера заходила. – Огрид искоса поглядел на Гарри и дернул бородой. – Окрестности, говорит, исследую. А мне вот сдается, она хотела кой-кого у меня встретить. – Он подмигнул Гарри: – Вот уж кто бы не отказался от автогр…
– Отстаньте от меня! – рассвирепел Гарри.
Рон заржал, и землю вокруг усеяли слизни.
– Осторожней тут! – заорал Огрид, оттаскивая Рона от своих драгоценных тыкв.
Подошло время обедать, и Гарри, у которого с рассвета ничего, кроме паточной помадки, во рту не было, рвался в замок. Они попрощались с Огридом и ушли. Рон периодически икал, но произвел на свет всего двух крохотных слизняков.
Едва они вступили в прохладный вестибюль, в ушах у них зазвенел голос:
– Вот вы где, Поттер – Уизли. – К ним с пресуровым видом направлялась профессор Макгонаголл. – Сегодня вечером вы отбываете наказание.
– А что надо делать, профессор? – спросил Рон, испуганно подавляя отрыжку.
– Вы, Уизли, будете полировать серебро в трофейной вместе с мистером Филчем, – ответила профессор Макгонаголл. – И без магии – руками.
Рон чуть не подавился. Смотрителя Аргуса Филча ненавидели все без исключения.
– А вы, Поттер, поможете профессору Чаруальду отвечать на письма поклонников, – добавила профессор Макгонаголл.
– Какой кош… Профессор, а можно мне тоже в трофейную? – отчаянно взмолился Гарри.
– Разумеется, нет, – отрезала профессор Макгонаголл, поднимая брови. – Профессор Чаруальд специально попросил, чтобы пришли именно вы. В восемь ровно, не забудьте.
Гарри с Роном в глубокой тоске побрели в Большой зал, а Гермиона шла позади, и на лице у нее было написано: «А чего вы ждали, вы же нарушили правила». Гарри так расстроился, что даже пастуший пирог не показался ему такой вкуснятиной, как обычно. И что он, что Рон, оба считали именно свое наказание самым непереносимым.
– Филч меня до утра продержит, – обреченно сказал Рон. – Без магии! А в трофейной кубков штук сто, не меньше! Я не умею чистить по-мугловому!
– Я бы с тобой поменялся, – опустошенно произнес Гарри, – у меня после Дурслеев большой опыт. А вот отвечать поклонницам Чаруальда… жуть…
Остаток субботнего дня испарился неизвестно куда – оглянуться не успели, как уже было без пяти восемь, и Гарри волочил ноги по коридору второго этажа к кабинету Чаруальда. Гарри стиснул зубы и постучал.
Дверь мгновенно распахнулась. С порога сиял зубами Чаруальд.
– Вот и наш проказник! – поприветствовал он мальчика. – Входи, Гарри, входи…
В свете множества свечей на стенах блистали бесчисленные фотографии Чаруальда. Кое-какие он даже надписал. На столе тоже лежала высокая стопка снимков.
– Ты можешь надписывать конверты! – сказал Чаруальд таким тоном, будто предлагал Гарри вкуснейшее лакомство. – Прежде всего – Глэдис Прэстофиль, благослови ее небеса… горячая моя поклонница…
Минуты тянулись невыносимо. Гарри, не вслушиваясь в бесконечную болтовню Чаруальда, периодически изрекал «ну да», «ммм» и «угу». Но то и дело до его сознания все-таки доходили фразы типа «Слава – ветреная подруга, мой мальчик» и «Знаменитость судят не по словам, а по делам, запомни это, мой юный друг».
Свечи таяли, их свет танцевал на движущихся лицах Чаруальда, которые наблюдали за Гарри со стен. Мальчик водил ноющей рукой по тысячному, не меньше, конверту и старательно выписывал адрес Вероники Смешли. Наверное, уже скоро можно уходить, в отчаянии думал Гарри, пожалуйста, пусть уже можно будет уходить…
И тут он услышал нечто – отнюдь не шипение догорающих свечей и не трескотню профессора.
Голос – и от него кровь стыла в жилах; голос всепоглощающей, ледяной злобы.
– Приди… приди… хочу растерзать… разорвать… убить…
Гарри подскочил, и улица, где проживала Вероника Смешли, оказалась погребена под большой лиловой кляксой.
– Что?! – выкрикнул Гарри.
– Вот-вот! – поддержал Чаруальд. – Целых полгода на первом месте в списке бестселлеров! Побил все рекорды!
– Да нет, – отмахнулся Гарри. – Что это за голос?
– Какой еще голос? – не понял Чаруальд.
– Который… который сказал… вы не слышали?
Чаруальд посмотрел на Гарри с величайшим изумлением: