Маневрируя в толпе, они наткнулись на Колина Криви.
– Э-гей, Гарри!
– Привет, Колин! – автоматически ответил Гарри.
– Гарри! Гарри! Один мальчик из нашего класса говорит, что ты…
Но тут людской поток унес маленького Колина к Большому залу; Колин лишь прокричал напоследок:
– Увидимся, Гарри! – и исчез.
– И что же говорит о тебе мальчик из его класса? – заинтересовалась Гермиона.
– Что я Наследник Слизерина, надо думать, – вздохнул Гарри, и в животе стало еще неприятнее: он вспомнил, как убегал от него Джастин Финч-Флетчи.
– Что за народ! Любой ерунде верят! – возмутился Рон.
Толпа немного поредела, и по следующему лестничному маршу им удалось подняться без затруднений.
– Ты правда думаешь, что Тайная комната существует? – спросил Рон у Гермионы.
– Не знаю, – нахмурилась она. – Думбльдор не смог расколдовать миссис Норрис, и это наводит на мысль, что на нее напало нечто… ммм… нечеловеческое.
Тут они завернули за угол и очутились в том самом коридоре, где было совершено нападение. Они остановились, огляделись. Все было в точности как в тот вечер, только окоченевшее тело кошки не свисало с факельной подставки, а под стеной со зловещим сообщением «Тайная комната открыта» стоял стул.
– Филчев пост наблюдения, – пробормотал Рон.
Ребята переглянулись. В коридоре никого не было.
– Ничего, если мы немножечко тут поосмотримся? – Гарри бросил рюкзак, опустился на четвереньки и приготовился искать улики. – Следы сажи! – сказал он. – Вот!.. И вот…
– Иди-ка взгляни! – позвала Гермиона. – Как странно…
Гарри поднялся и подошел к окну рядом с надписью. Гермиона ткнула пальцем – на верхнем стекле скопилось штук двадцать пауков, и все, похоже, сражались за право первыми вылезти в маленькую щель. Длинная, серебристая паутина свисала, точно веревка, по которой все они вскарабкались, торопясь наружу.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы пауки так себя вели? – удивленно спросила Гермиона.
– Нет, – ответил Гарри, – а ты, Рон? Рон?
Он оглянулся. Рон отошел подальше и, кажется, отчаянно боролся с желанием удрать.
– Ты что? – спросил Гарри.
– Я – не – люблю – пауков, – напряженно выговорил Рон.
– Я не знала, – сказала Гермиона, с изумлением на него глядя. – Ты же столько раз работал с ними на зельеделии…
– Дохлые – одно, – объяснил Рон. На окно он старался не смотреть. – Но живые – совсем другая песня, они ползают…
Гермиона хихикнула.
– Ничего смешного, – рассердился Рон, – если хочешь знать, когда мне было три года, Фред превратил моего… мишку… в огромного жуткого паука… за то, что я сломал его игрушечную метлу… Ты бы тоже их ненавидела, если бы у твоего мишки вдруг выросло столько ног и…
Он оборвал свою речь и содрогнулся. Гермиона изо всех сил старалась не расхохотаться. Чувствуя, что пора сменить тему, Гарри спросил:
– Помните, сколько воды тут было на полу? Откуда она взялась? Уже всё вытерли.
– Вот досюда дотекло. – Придя в себя, Рон обошел стул Филча и показал. – Прямо до двери.
Он взялся было за медную ручку, но отдернул пальцы, как от раскаленного утюга.
– Что еще? – спросил Гарри.
– Туда нельзя, – проворчал Рон. – Это женский туалет.
– Брось, там никого нет, – сказала Гермиона, подходя ближе. – Тут обитает Меланхольная Миртл. Давай посмотрим.
И, проигнорировав большую табличку «НЕ РАБОТАЕТ», она отворила дверь.
Гарри никогда не видал таких мрачных, гнетущих туалетных комнат. Под длинным, треснутым, заляпанным зеркалом рядком располагались обколотые раковины. Пол был сырой, в нем отражался тусклый свет нескольких огарков, криво торчавших в подсвечниках; краска на деревянных дверях кабинок облупилась, одна дверь болталась на верхней петле.
Гермиона приложила палец к губам и прошла к самой дальней кабинке. Там она сказала:
– Эй, Миртл! Привет! Как дела?
Гарри с Роном подошли посмотреть. Меланхольная Миртл плавала в воздухе над унитазом и ковыряла прыщ на подбородке.
– Это туалет для девочек, – заявила она, с подозрением воззрившись на мальчиков. – А они – не девочки.
– Не девочки, – согласилась Гермиона. – Я просто привела их взглянуть, как тут… интересно.
Гермиона неопределенно обвела рукой старое грязное зеркало и сырой пол.
– Спроси ее, не видела ли она чего, – одними губами сказал Гарри Гермионе.
– Что это вы шепчетесь? – осведомилась Миртл, уставившись на него.
– Ничего, – поспешно заверил Гарри, – мы только хотели спросить…
– Хорошо бы люди перестали шептаться за моей спиной! – возопила Миртл, давясь слезами. – У меня есть чувства, знаете ли, хоть я и мертва…