– Плохой Добби, ужасно плохой Добби…
– Значит, Тайная комната существует? – прошептал Гарри. – И… ты говоришь, она уже открывалась раньше? Скажи мне, Добби! – Он вцепился в костлявое запястье, успев перехватить руку эльфа на полпути к кувшину. – Я же не муглорожденный, мне-то она чем угрожает?
– Ах, сэр, не спрашивайте, ничего больше не спрашивайте у бедного Добби, – залепетал эльф, светя в темноте глазищами. – Тут затеваются темные дела, но Гарри Поттер должен быть вдали отсюда, когда разразится гроза, – поезжайте домой, домой, Гарри Поттер. Гарри Поттер не должен впутываться, сэр, слишком опасно…
– Но кто, Добби? – не отступал Гарри, сжимая эльфу запястье, чтобы тот не начал снова колотить себя кувшином по голове. – Кто открыл Комнату? Кто открывал ее в прошлый раз?
– Добби не может, сэр, Добби не может, Добби не должен говорить! – завизжал эльф. – Отправляйтесь домой, Гарри Поттер, отправляйтесь домой!
– Никуда я не отправлюсь! – свирепо рявкнул Гарри. – Моя лучшая подруга – из семьи муглов; она будет первой на очереди, если Комната открыта…
– Гарри Поттер готов рисковать собственной жизнью ради друзей! – простонал Добби в неком упоении отчаяния. – Как благородно! Какое геройство! Но он обязан позаботиться о себе, обязан спасти себя, Гарри Поттер не должен…
Добби замер, и его большие, как у летучей мыши, уши затрепетали. Гарри тоже что-то услышал: в коридоре за дверью раздались шаги.
– Добби должен идти! – испуганно выдохнул эльф. Раздался громкий щелчок, и оказалось, что рука Гарри сжимает только воздух.
Мальчик лег, напряженно глядя на дверь. Шаги приближались.
Вскоре в палату, пятясь задом, стал медленно заходить Думбльдор в длинном байковом халате и ночном колпаке. Держа за голову, он вносил нечто длинное, напоминавшее статую. Вскоре появились и ноги – их держала профессор Макгонаголл. Дружным усилием они водрузили статую на койку.
– Позовите мадам Помфри, – шепнул Думбльдор, и профессор Макгонаголл торопливо скрылась из виду, пройдя мимо изножья койки Гарри. Тот лежал очень тихо и притворялся спящим. До него донеслись взволнованные голоса. Снова пробежала профессор Макгонаголл. За ней по пятам стремительно шла мадам Помфри. Она натягивала кофту поверх ночной рубашки. Гарри услышал, как она судорожно ахнула.
– Что случилось? – шепотом спросила мадам Помфри у Думбльдора, склоняясь над неподвижной статуей.
– Еще одна жертва, – ответил Думбльдор. – Минерва нашла его на лестнице.
– Рядом с ним лежала гроздь винограда, – сказала профессор Макгонаголл. – Мы думаем, он собирался тайком навестить Поттера.
В груди у Гарри что-то сжалось. Медленно, осторожно он приподнялся так, чтобы заглянуть в лицо статуи. Лунный свет падал на лоб и отражался в открытых неподвижных глазах.
Колин Криви. Глаза невидяще смотрят вверх, в вытянутых руках фотоаппарат.
– Окаменел? – прошептала мадам Помфри.
– Да, – подтвердила профессор Макгонаголл. – Но мне страшно подумать… если бы Альбус не сошел за горячим шоколадом… кто знает, что бы могло случиться…
Втроем они склонились над Колином. Затем Думбльдор высвободил фотоаппарат из крепко сжатого кулачка.
– Думаете, он успел сфотографировать злодея? – с надеждой спросила профессор Макгонаголл.
Думбльдор не ответил. Он открыл заднюю крышку.
– Всемилостивые небеса! – воскликнула мадам Помфри.
Из фотоаппарата с шипением пополз дым. Гарри через три койки почуял едкий запах горящей пластмассы.
– Расплавилось, – изумилась мадам Помфри. – Все расплавилось…
– Что все это значит, Альбус? – горячо спросила профессор Макгонаголл.
– Это значит, – ответил Думбльдор, – что Тайная комната и в самом деле снова открыта.
Мадам Помфри зажала рот ладонью. Профессор Макгонаголл воззрилась на Думбльдора:
– Но, Альбус… помилуйте… кто же это?
– Вопрос не в том кто, – задумчиво пробормотал Думбльдор, – вопрос в том как…
Судя по лицу профессора Макгонаголл, она поняла ничуть не больше Гарри.
Глава одиннадцатая
Клуб дуэлянтов
Воскресным утром Гарри проснулся и обнаружил, что палату заливает яркое зимнее солнце и, хотя рука сильно онемела, все кости снова на месте. Он резко сел и посмотрел на койку, где лежал Колин, но ее огородили высокой ширмой – той самой, за которой Гарри вчера переодевался. Увидев, что пациент проснулся, мадам Помфри решительно внесла поднос с завтраком и принялась сгибать, разгибать, разминать ему руку и пальцы.