Сквозь дверь из кабинки неожиданно выскользнула Меланхольная Миртл. Гарри еще ни разу не видал ее в таком воодушевлении.
– О-о-о-о-о, сейчас узнаете! – воскликнула она. – Это так ужасно!..
Они услышали, как задвижка скользнула в сторону, и появилась Гермиона. Она всхлипывала и закрывала голову подолом.
– Да в чем дело? – неуверенно спросил Рон. – У тебя остался нос Миллисент? Или что?
Гермиона опустила подол. Рон отшатнулся и сел на раковину.
Лицо Гермионы покрывал густой черный мех. Глаза стали ярко-желтыми, из волос торчали длинные, острые ушки.
– Это был к-кошачий в-волос, – зарыдала она. – Наверно, у М-миллисент Балстроуд есть к-кошка! А всеэссенция не п-предназначена д-для превращения в животных!
– Ой, мама, – сказал Рон.
– Тебя будут дразнить как-нибудь чудовищно! – плотоядно пообещала Миртл.
– Не волнуйся, Гермиона, – сказал Гарри. – Мы отведем тебя в лазарет. Мадам Помфри никогда не задает слишком много вопросов…
Уговаривать Гермиону покинуть туалет пришлось очень долго. Меланхольная Миртл провожала их до двери утробным гоготом:
– Погоди, пока все узнают, что у тебя есть хвост!
Глава тринадцатая
Засекреченный дневник
Гермиона лежала в лазарете уже несколько недель. Когда закончились каникулы и учащиеся вернулись в школу, по поводу ее исчезновения поползли нехорошие слухи – все, разумеется, решили, что она тоже окаменела. Вокруг больничного отделения шаталось столько народу, жаждавшего выведать, как же на самом деле обстоят дела, что мадам Помфри была вынуждена огородить койку Гермионы ширмой, дабы скрыть от нескромных взглядов ее мохнатое лицо.
Гарри с Роном навещали Гермиону каждый вечер. Как только начался семестр, они стали приносить ей домашние задания.
– Если б у меня отросли кошачьи усы, я бы воспользовался случаем и ничего бы не делал, – сказал как-то Рон, уронив стопку книг с тумбочки.
– С ума сошел, мне нельзя отставать! – живо ответила Гермиона. Настроение у нее значительно улучшилось: с лица уже сошла практически вся шерсть, а глаза медленно, но верно становились карими. – А у вас как дела? Не появилось новых версий? – добавила она шепотом, чтобы не услышала мадам Помфри.
– Не-а, – хмуро ответил Гарри.
– Я был на все сто уверен, что это Малфой, – повторил Рон, уже, наверное, в сотый раз.
– А это что такое? – Гарри ткнул пальцем во что-то золотое – оно краешком высовывалось из-под подушки.
– Это? Открытка с пожеланием выздоровления, – буркнула Гермиона, отводя глаза и стараясь засунуть блестящее послание поглубже, но Рон ее опередил. Он выхватил открытку, раскрыл и громко зачитал:
– «Милой мисс Грейнджер, с пожеланиями скорейшего выздоровления, от обеспокоенного преподавателя, профессора Сверкароля Чаруальда, кавалера ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от сил зла, а также пятикратного лауреата премии журнала “Ведьмополитен” за самую обаятельную улыбку».
Рон с отвращением посмотрел на Гермиону:
– И ты спишь с этим под подушкой?!
К счастью, Гермиона была избавлена от необходимости отвечать: пришла мадам Помфри и принесла лекарство.
– Второго такого прилипалы, как Чаруальд, днем с огнем не сыщешь, скажи? – спросил Рон у Гарри по дороге из лазарета в башню «Гриффиндора». Злей задал столько работы, что, подозревал Гарри, все доделать удастся только к шестому классу. Рон начал было сокрушаться, что не спросил у Гермионы, сколько крысиных хвостов надо класть в волосодыбельное зелье, но тут этажом выше раздался яростный вопль.
– Филч, – пробормотал Гарри.
Они взбежали наверх, спрятались за углом и прислушались.
– Это ведь не очередное преступление, как думаешь? – напряженно спросил Рон.
Они постояли, затаив дыхание, склонив головы туда, откуда доносились истерические крики Филча:
– …Опять убирать! Да здесь же работы на всю ночь, как будто у меня и без того забот не хватает! Нет, это последняя капля, я пойду к Думбльдору…
Его шаги постепенно затихли – Филч удалился по невидимому для друзей коридору. Далеко-далеко с силой хлопнула дверь.
Ребята осторожно высунули носы в этот самый коридор и поняли, что Филч, как всегда, дежурил на своем добровольном посту: они снова оказались там, где была атакована миссис Норрис. Сразу было понятно, отчего вопил Филч. Огромная лужа затопила полкоридора – кажется, вода еще сочилась из-под двери туалета Меланхольной Миртл. Теперь, когда Филч прекратил орать, стали слышны рыдания Миртл, эхом отдававшиеся от стен туалета.