– Гарри… там что-то есть… – хрипло сказал Рон, хватая его за плечо.
Они застыли, выжидая. Гарри различал лишь кривые контуры чего-то огромного. Оно лежало посреди тоннеля и не шевелилось.
– Может, спит? – выдохнул он еле слышно, оборачиваясь к спутникам.
Чаруальд зажимал глаза руками. Гарри снова взглянул на нечто. Сердце билось до того быстро, что в груди было больно.
Очень-очень медленно, сощурив глаза так, что еще чуть-чуть – и закроются, Гарри двинулся вперед, высоко подняв волшебную палочку.
Луч света упал на гигантскую пустую змеиную кожу яркого ядовито-зеленого цвета. Она причудливо изгибалась на полу. Существо, ее сбросившее, было никак не меньше двадцати футов в длину.
– Жуть, – слабым голосом произнес Рон.
Сзади неожиданно послышалось движение. У Сверкароля Чаруальда подогнулись колени.
– Вставай! – рявкнул Рон, угрожающе тыча палочкой.
Чаруальд встал, а затем нырком бросился на Рона и свалил его на землю.
Гарри прыгнул к ним, но было слишком поздно: Чаруальд уже поднимался, улыбаясь и тяжело дыша, с палочкой Рона в руке.
– Приключение окончено, мальчики! – торжествующе крикнул он. – Я отнесу кусок этой кожи обратно в школу, скажу, что девочку спасать было поздно, а вы двое, к несчастью, потеряли память при виде ее изуродованного тела, – все, помашите своей памяти ручкой на прощанье! – Он взмахнул палочкой, обмотанной колдолентой, и выкрикнул: – Обливиате!
Палочка взорвалась мощно, как небольшая бомба. Гарри прикрыл руками голову и побежал, спотыкаясь на кольцах змеиной кожи, спасаясь от каменных глыб, падавших с потолка. Спустя миг он стоял в одиночестве, глядя на выросшую перед ним стену обвалившихся камней.
– Рон! – крикнул он. – Ты цел? Рон!
– Я здесь! – донесся приглушенный голос Рона с другой стороны завала. – Я-то цел – зато вот наш идиот… его шибануло залпом…
Раздался глухой удар и громкое «ай!». Кажется, Рон пнул Чаруальда куда не следовало бы.
– И что теперь? – безнадежно спросил Рон. – Нам не пройти – это разгребать целую вечность…
Гарри взглянул на потолок – тот пошел огромными трещинами. Гарри никогда еще не разбивал с помощью магии такую толстую стену, и пробовать сейчас не стоило, момент неподходящий: что, если завалит весь тоннель?
Из-за стены донесся еще один удар и еще одно «ай!». Они теряют время. Джинни уже много часов в Тайной комнате… У Гарри не оставалось выхода.
– Жди здесь! – крикнул он Рону. – С Чаруальдом. А я пойду… Если не вернусь через час…
Повисло очень многозначительное молчание.
– Я попробую разобрать завал, – сказал Рон, явно стараясь унять дрожь в голосе, – чтобы… чтобы ты мог пройти назад. И еще, Гарри…
– Увидимся, – сказал Гарри, попытавшись придать своему голосу хоть чуточку уверенности.
И мимо пустой змеиной кожи отправился вдаль.
Вскоре грохот за спиной, где Рон разбирал завал, стих в отдалении. Тоннель петлял и петлял. У Гарри противно дрожали все поджилки. Он и хотел, чтобы тоннель привел его куда-нибудь, и смертельно боялся этой минуты. Наконец, очередной раз свернув, он увидел стену, на которой были вырезаны две переплетенные змеи. В глазах у них сверкали огромные изумруды.
Гарри приблизился. Во рту у него пересохло. Ему не нужно было воображать, что эти каменные змеи настоящие: глаза их горели совершенно живым огнем.
Он догадался, что нужно делать. Он прочистил горло, и изумрудные глаза мигнули – или так показалось.
– Откройся, – низко, тихо прошипел он.
Змеи разделились, стена раскололась надвое, створки неслышно скользнули в стороны и исчезли. Гарри вошел, дрожа всем телом.
Глава семнадцатая
Наследник Слизерина
Он оказался в очень длинном, неярко освещенном зале. Ввысь уходили каменные колонны – резные переплетенные змеи; они поддерживали потолок, терявшийся во мраке, и в этом странном зеленоватом сумраке бросали на пол длинные черные тени.
С бешено бьющимся сердцем Гарри вслушивался в ледяное молчание. Может, василиск прячется вон в том темном углу за колонной? И где же Джинни?
Он достал палочку и прошел между двумя змеевидными колоннами. Каждый осторожный шажок гулким эхом отдавался среди темных стен. Глаза он еле приоткрыл и был готов крепко зажмуриться при малейшем шорохе. Пустые глазницы каменных змей, казалось, внимательно за ним следили. Не раз мальчику чудилось, что они шевелятся, – и от этого в животе что-то словно обрывалось.