Реддль расхохотался. Пронзительный, безжалостный, ледяной смех ему совсем не шел. От этого смеха у Гарри волосы встали дыбом.
– Прости за нескромность, Гарри, но мне всегда удавалось очаровать кого нужно. Вот и Джинни открыла мне душу, и как раз такая душа мне и требовалась… Я крепнул и крепнул, питаясь самыми тайными ее страхами, самыми страшными секретами. Я становился сильнее – гораздо сильнее глупенькой мисс Уизли. Я настолько окреп, что понемногу стал делиться с нею своими тайнами, мало-помалу переливать свою душу в нее…
– Это как? – спросил Гарри. Во рту у него совершенно пересохло.
– А ты еще не догадался, Гарри Поттер? – вкрадчиво спросил Реддль. – Тайную комнату открыла Джинни Уизли. Это она задушила школьных петухов и накарябала угрозы на стене. Она натравила Слизеринского Змея на четырех муглокровок и на кошку этого шваха.
– Нет, – прошептал Гарри.
– Да, – равнодушно бросил Реддль. – Разумеется, сначала она не знала, что это делает она. Было очень забавно. Видел бы ты ее признания в дневнике… мне стало гораздо интереснее… «Дорогой Том, – начал цитировать Реддль, следя за тем, как лицо Гарри искажается ужасом, – кажется, у меня провалы в памяти. У меня форма сплошь в петушиных перьях, а я не знаю, откуда они взялись. Дорогой Том, я не помню, чем занималась вечером в Хэллоуин, а у нас окаменела кошка, и моя мантия спереди вся в краске. Дорогой Том, Перси твердит, что я очень бледная и сама на себя не похожа. По-моему, он меня подозревает… Сегодня совершено еще одно преступление, а я опять не знаю, где была. Том, что делать? Мне кажется, я схожу с ума… Мне кажется, это я всех заколдовываю, Том!»
Гарри сжимал кулаки; ногти все глубже вонзались в ладони.
– Глупышка Джинни! Она отнюдь не сразу перестала доверять своему дневнику, – продолжал Реддль. – Но в конце концов что-то заподозрила и попыталась от него избавиться. И тут на сцене появился ты, Гарри. Ты нашел дневник, чем несказанно меня порадовал. Его мог найти кто угодно – надо же, чтобы это оказался именно ты, с кем я так мечтал встретиться…
– И зачем тебе со мной встречаться? – спросил Гарри. Его сотрясал гнев, и говорить ровно стоило большого труда.
– Видишь ли, Джинни мне всё о тебе рассказала, – ответил Реддль. – Всю твою потрясающую историю. – Его взгляд скользнул по шраму на лбу, и глаза алчно блеснули. – Я понял, что должен узнать о тебе из первых рук, поговорить с тобой, встретиться, если получится. И чтобы заслужить твое доверие, я показал тебе знаменитую сцену поимки неотесанной дубины Огрида…
– Огрид – мой друг, – заявил Гарри. Голос его дрожал. – А ты его подставил, так? Я думал, ты просто ошибся, но…
Реддль снова пронзительно рассмеялся.
– Мои показания против показаний Огрида. Сам представь, как это выглядело с точки зрения старого Армандо Диппета. Вот Том Реддль, бедный, но гениальный, сирота, но такой храбрый, староста, образцовый ученик… а вот огромный неуклюжий Огрид, который чуть ли не каждую неделю творит неизвестно что, растит под кроватью детенышей оборотня, а то сбегает в Запретный лес драться с троллями… Но я согласен, я сам удивился, что мой план так хорошо сработал. Я думал, хоть ктонибудь догадается, что болван Огрид никак не может быть Наследником Слизерина. Даже я разузнавал о Тайной комнате и искал потайной вход пять лет… А откуда у Огрида на это мозги или могущество?.. Один только преподаватель превращений, Думбльдор, верил, что Огрид невиновен. Он убедил Диппета оставить Огрида при школе и выучить на лесника. Да, наверное, Думбльдор догадывался… никогда не любил меня в отличие от прочих учителей…
– Наверняка он насквозь тебя видел, – процедил Гарри сквозь зубы.
– Ну, когда исключили Огрида, Думбльдор с меня глаз не спускал, это да, – беспечно сказал Реддль. – Очень бесило. Я знал, что небезопасно опять открывать Комнату, пока я еще здесь учусь. Но я что, зря пять лет ее искал? Я решил оставить после себя дневник, который сохранит мое шестнадцатилетнее «я», а в один прекрасный день, если повезет, по моим стопам пойдет кто-то другой, и я завершу благородное дело, начатое Салазаром Слизерином.
– И тебе не удалось! – торжествующе выкрикнул Гарри. – На этот раз никто не умер, даже кошка! Через несколько часов будет готов мандрагорный тоник, и все, кто окаменел, выздоровеют…
– А я еще не сказал? – тихо произнес Реддль. – Мне уже неинтересно убивать мугродье. Вот уже многие месяцы моя мишень – ты!