Когда Гарри был всего один год, ему каким-то образом удалось выжить после заклятия величайшего тёмного волшебника всех времен — Лорда Волдеморта, чьё имя большинство колдунов и ведьм всё ещё боялись произнести вслух. Родители Гарри погибли от рук Волдеморта, но Гарри тогда отделался только шрамом, и почему-то — никто не мог сказать, почему — сила Волдеморта была уничтожена в ту самую секунду, когда он не смог убить Гарри.
Поэтому Гарри вырос в семье своей тёти и её мужа. Он провёл у Дёрсли десять лет, не понимая, почему из-за него — хотя сам он того не желал — происходили странные вещи, и веря в историю, рассказанную Дёрсли, о том, что он получил шрам в автокатастрофе, в которой погибли его родители.
А затем, ровно год назад, Гарри пришло письмо из Хогвартса, и ему всё стало известно. Гарри поступил в колдовскую школу, где и он сам, и его шрам были знамениты… Но теперь учебный год закончился, и он вернулся на лето к Дёрсли, где с ним снова обращались как с собакой, вывалявшейся в чём-то дурно пахнущем.
Дёрсли даже не вспомнили, что сегодня — его двенадцатый день рождения. Конечно, он на многое и не рассчитывал; они никогда не делали ему настоящих подарков, не говоря уже о торте — но чтобы совсем проигнорировать…
В этот самый момент дядя Вернон важно прокашлялся и сказал:
— Итак, как нам всем известно, сегодня очень важный день.
Гарри поднял глаза, едва осмеливаясь в это поверить.
— Сегодняшний день может стать днём, когда я заключу величайшую сделку в моей карьере, — сказал дядя Вернон.
Гарри продолжил есть свой тост. «Ну, конечно же, — подумал он с горечью, — дядя Вернон говорит об этом дурацком деловом ужине». Уже две недели он не говорил ни о чём другом. Какой-то богатый строитель с женой собирались прийти на ужин, и дядя Вернон надеялся получить от него большой заказ (компания дяди Вернона выпускала дрели).
— Думаю, стоит повторить план ещё раз, — сказал дядя Вернон. — В восемь вечера все должны быть на своих местах.
Петуния, ты будешь…
— В гостиной, — подхватила тётя Петуния, — ожидая, когда смогу поприветствовать их в нашем доме.
— Хорошо, хорошо. Дадли?
— Я буду ждать, чтобы открыть дверь, — Дадли надел дурацкую, жеманную улыбочку. — Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон.
— Он им так понравится! — воскликнула тётя Петуния в порыве чувств.
— Прекрасно, Дадли, — сказал дядя Вернон. Затем он повернулся к Гарри. — А ты?
— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и сделаю вид, что меня нет, — без выражения ответил Гарри.
— Именно, — мерзко сказал дядя Вернон. — Я проведу их в гостиную, представлю тебя, Петуния и налью им выпить. В восемь пятнадцать…
— Я приглашу к ужину, — сказала тетя Петуния.
— А ты, Дадли, скажешь…
— Позвольте проводить вас в столовую, миссис Мейсон, — ответил Дадли, протягивая жирную руку невидимой женщине.
— Мой маленький джентльмен! — всхлипнула тетя Петуния.
— А ты? — грозно обратился к Гарри дядя Вернон.
— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и сделаю вид, что меня нет, — безразлично сказал Гарри.
— Точно. Итак, мы должны постараться сделать за ужином несколько сильных комплиментов. Есть идеи, Петуния?
— Вернон говорит, что вы замечательно играете в гольф, мистер Мейсон… Расскажите, где вы купили ваше платье, миссис Мейсон…
— Превосходно… Дадли?
— Как насчет: «Нам в школе задали написать сочинение о нашем герое, мистер Мейсон, и я написал о Вас».
Это было уже чересчур как для тети Петунии, так и для Гарри. Тетя Петуния разрыдалась и обняла сына, а Гарри нырнул под стол, чтобы они не увидели, как он хохочет.
— А ты, парень?
Вылезая из-под стола, Гарри едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.
— Я буду в своей комнате, не буду шуметь и сделаю вид, что меня нет, — сказал он.
— Именно так и сделаешь, — подчеркнул дядя Вернон. — Мейсоны о тебе не знают, и так оно и будет. Когда ужин закончится, ты отведёшь миссис Мейсон обратно в гостиную выпить чашечку кофе, Петуния, а я заведу речь о дрелях. Если мне повезёт, я подпишу контракт и поставлю печать ещё до десятичасовых новостей. Завтра в это же время мы будем покупать дом на Майорке.
Гарри это волновало мало. Он не думал, что на Майорке Дёрсли станут обращаться с ним лучше, чем на Привит Драйв.
— Отлично… я еду в город, чтобы забрать смокинги для себя и Дадли. А ты, — рявкнул он на Гарри, — не мешай своей тёте, пока она наводит порядок.
Гарри вышел через заднюю дверь. Стоял чудесный, солнечный день. Он пересёк лужайку, плюхнулся на садовую скамейку и стал напевать себе под нос: «С днём рожденья меня… С днём рожденья меня…»