— Как вы думаете, дамы, почему эти чертовы мутанты прилагают столько сил, чтобы положение нашего Гарри оставалось столь… неприятным? Я уверена, что будь то самое решение суда исполнено, в любой другой приемной семье ему было бы лучше. Как минимум, ему не пришлось бы носить обноски кузена, да и с питанием при самом обычном контроле со стороны Опеки все было бы намного лучше. Мальчик явно не получает положенных по возрасту белков и калорий. Зачем держать ребенка в столь неподходящей для него семье?
— Очевидная версия — не скажу, что основная, но очевидная — это присущая мальчику необычность. Сейчас она жестко подавляется семьей Дурслей. Возможно, его просто приучают не высовываться? Своего рода условный рефлекс. Ну, а в приюте либо в иной, более благожелательной семье она могла бы всплыть на поверхность. А прятать ее снова, проявись она публично, намного сложнее. Даже сейчас, в восемьдесят восьмом им, похоже, пришлось как следует потрудиться…
— И от кого же эти мутанты прячут нашего Гарри? — миссис Бересфорд кивнула смотрителю, доставившему пожилым леди два термоса: побольше, с горячим чаем и поменьше, с кофе для мисс Стрит.
— От кого угодно. Первый вариант — Правительство. Наше правительство. Я полагаю, некоторые службы были бы заинтересованы в столь необычном мальчике. И это еще лучший вариант. Хуже, если бы ему пришлось провести остаток дней в какой-нибудь закрытой клинике под надзором исполненных энтузиазма яйцеголовых ублюдков, тыкающих в его мелкое тельце иглами и облучающих лазерами и прочими икс-лучами.
От слов мисс Стрит Саманту передернуло, подруги с тревогой посмотрели на нее.
— Простите, леди. Не могу ничего с собой поделать, старая история… — мисс Стрит и миссис Бересфорд согласно кивнули, дружба и совместная работа немыслима без уважения личных комплексов и личного пространства друг друга. Увы, подобная мудрость может прийти лишь с годами, — продолжайте, Делла.
— Второй вариант — какие-то фракции внутри этого их суперменского сообщества. Не забывайте, против нас работает кучка дилетантов, а не серьезная структура. Вполне возможно, что наши «друзья» находятся в оппозиции некоей влиятельной группировке, которая тоже не прочь наложить лапу на мальчика. И не исключено, что узнай о нем те, другие, такими мягкими мерами, как коррекция памяти и документов, не обошлось бы. К примеру, весь Литтл-Уингинг испарился бы во вспышке бытового газа, а тело бедного Гарри «бесследно исчезло» бы в пламени пожара. Это, конечно, всего лишь версия, но…
— Понимаю. По крайней мере «наши» мутанты избегают резких движений. Кстати, возможно, это признак их слабости, и фракция «не наших» мутантов может быть более неприятным противником. Сильные редко прячутся.
Мисс Стрит задумалась. С самого детства она привыкла, что обладающие удивительными способностями герои комиксов, с одной стороны, сильнее обычных людей, а с другой — всячески стараются от них скрыться. И многие годы она по привычке воспринимала это как совершенно естественное положение вещей, скорее всего из-за того, что все это время у нее находились значительно более важные дела, чем нелогичность детских сказок. Но сейчас это действительно стало важно, и это следовало бы обдумать.
— Кстати, а не кажется ли нам, что это касается всех этих мутантов целиком? Похоже, при всех своих возможностях в прямом столкновении они проиграли бы обычным людям. А может быть, и проиграли раньше.
— Это не делает их менее опасными, Делла. Да, они дилетанты, но их возможности… малоприятны, если мы вдруг окажемся у них на пути. Поверьте мне, я знаю, о чем говорю, — миссис Кейн никогда не рассказывала подругам о своей жизни до переезда в Литтл-Уингинг в конце сороковых, но и Таппенс со своим полицейским чутьем, и Делла со своим житейским и адвокатским опытом чувствовали, что молодость старой учительницы была непростой и не скучной. Впрочем — личное пространство есть личное пространство, и лезть в него они, как и раньше, не собирались.
— Я знаю: в Калифорнии нам… приходилось сталкиваться с некими не любящими публичности… организациями, — мисс Стрит с легкой ностальгией и в то же время грустью во взгляде проводила взглядом пару птиц, — но я продолжу. В-третьих, нельзя исключать и добрых англичан, простых жителей Литтл-Уингинга и окрестностей. В конце концов, у нас в Америке ведьм жгли еще в прошлом веке, а мы с вами все же кузены.
— Да, как ни печально, но Вы правы, Делла. Реакция обычных людей на странности может быть несколько более нервной, чем позволяют рамки пристойности, — морщинистое лицо миссис Кейн приобрело чопорное выражение, сделавшее бы честь любой викторианской леди.
— Однако это не все. Оценив возможности наших «друзей»-мутантов, я пришла к абсолютной уверенности в том, что с их способностью влиять на умы они могли бы сделать жизнь мальчика намного более приятной даже в условиях секретности. А они словно специально запирают его в четырех стенах. Да черт бы их побрал, не просто в стенах, а в стенах чулана, который меньше моего гостевого сортира! Вы знаете — он ни разу не держал в руках собственных денег. Не покупал себе сладостей. Не выезжал за пределы Литтл-Уингинга. Никогда. Не умеет звонить по телефону, ему просто некому. Этакий Маугли. Черт, да он даже этого вашего старого расиста Киплинга не читал: драгоценный кузен порвал книгу, которую Гарри брал в библиотеке. И даже мультик не смотрел — он смотрит только то, что смотрят остальные, и не может сам выбрать программу.
— Звучит как план по выращиванию асоциального, озлобленного на весь мир типа. Стоп, леди… Что-то вертится на краю сознания… О, не беспокойтесь. Это не «то самое», просто где-то я такое встречала, но вспомнить не могу, щупальца наших гипнотизеров тут ни при чем. Мне кажется… да, что-то связанное с полицейским участком. И я постараюсь это вспомнить или найти, — миссис Бересфорд сделала пометку в блокноте.
— Или озлобленного на наш мир. Не на весь, а на наш. На мир обычных людей.
— Полагаете, мы сорвали чужой джек-пот, Сэмми? — подхватила мысль Таппенс.
— Почему нет? Представьте, что в один прекрасный момент к Гарри подошел бы человек в надетых поверх трико красных плавках, дал ему конфетку, назвал своим потерянным в детстве братом-близнецом и показал пару занимательных штучек.
— Хха. Если именно пару — то это должен быть не Супермен, а Супергерл. Простите, леди, — Делла отсалютовала кофейной чашкой.
— Да мальчик спрыгнул бы вслед за ним (а тем более за ней) с крыши, даже если бы не умел летать! — при этих словах Саманты миссис Бересфорд сделала в блокноте еще одну пометку и успокаивающе кивнула подругам — всему, мол, свое время. Миссис Кейн после вызванной обменом взглядами паузы продолжила:
— И вот тут я начинаю действительно бояться. Если Ваша версия верна, нас всех ждут внезапные приступы склероза, как только кто-нибудь заинтересованный заметит, что Гарри нашел незапланированную отдушину в стенах своей тюрьмы. А Гарри в этом случае постигнет жестокое разочарование. Очередное, как я полагаю, жестокое разочарование.
Это не было чем-то новым — все три леди и так понимали, что их память находится в группе риска не только по причине почтенного возраста. А судя по косвенным данным — например, памятной, но уже почти преодоленной раздражительности при упоминании мистера Гарри Поттера — в ней уже покопались. Причем у всех трёх. И то, что никто из них не спрыгнул с поезда, как говаривала Делла, было знаком, что этот риск был вполне приемлем и от общих вопросов следовало переходить к более конкретным планам.
— Сколько времени нам надо продержаться? Ведь мутанты не будут прятать мальчика вечно, когда-то их супермен с занимательными штучками должен прилететь за своим джек-потом. А от сроков будет зависеть наша тактика. Одно дело играть в прятки неизвестно с кем месяц, а другое десять лет, — Делла откинулась на спинку легкого кресла.
— Я бы рассмотрела три варианта, — миссис Кейн что-то просчитывала, устремив в пространство задумчивый взгляд когда-то карих глаз, — лето следующего года, затем девяносто шестой и девяносто восьмой. Но последние два маловероятны.