"Зачем ты меня остановила? — сердито спросил Рон, когда они вошли в Большой зал. — Ты что, их не видала? У них уже и топор готов! Это же чушь собачья!"
"Рон, у тебя отец работает в министерстве. Ты не можешь говорить такое его начальнику! — расстроено сказала Эрмиона. — Если на этот раз Хагрид возьмет себя в руки и повернет дело как следует, они не смогут казнить Конклюва…"
Но Гарри понимал, что Эрмиона сама не верит своим словам. Ученики за столом взволнованно переговаривались, предвкушая окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Эрмиона молчали, волнуясь за Хагрида и Конклюва.
Последним экзаменом Гарри и Рона было прорицание, у Эрмионы — маггловедение. Они вместе поднялись по мраморным ступенькам. Эрмиона покинула их на втором этаже, Гарри и Рон поднялись на восьмой, где их одноклассники сидели на спиральной лестнице возле кабинета профессора Трелони, пытаясь что-то повторить в последнюю минуту.
"Она будет спрашивать нас по очереди", — сообщил ребятам Невилл, когда они присели рядом. На коленях у него лежала книга "Заглядывая в будущее", открытая на страницах, посвященных созерцанию хрустального шара. "Кто-нибудь из вас видел хоть что-нибудь в этом шаре?" — печально спросил он.
"Нет", — равнодушно ответил Рон, глядя на часы. Гарри знал, что он считает время до начала апелляции по делу Конклюва.
Очередь перед классом медленно уменьшалась. Каждому, кто спускался с серебряной лестницы, остальные шипели вслед: "Что там? Что она спрашивала?"
Но никто не отвечал.
"Она говорит, волшебный шар открыл ей, что если я вам расскажу, со мной случится что-то ужасное!" — пискнул Невилл, спускаясь к Гарри и Рону, которые уже добрались до площадки под люком.
"Это удобно, — фыркнул Рон. — Знаешь, я думаю, что Эрмиона была права насчет нее, — (он показал пальцем на дверь наверху), — старая обманщица!"
"Да, — согласился Гарри, глядя на часы. Было ровно два. — Если она поторопится…"
Парвати спустилась с лестницы, светясь от гордости.
"Она сказала, у меня способности к предвидению, — сообщила она Гарри и Рону. — Я видела столько всего… ну, удачи!"
Она поспешила вниз по спиральной лестнице к Лаванде.
"Рональд Висли", — произнес знакомый глухой голос над их головами. Рон ухмыльнулся Гарри и исчез на лестнице. Гарри был единственным, кто еще не сдал экзамен. Он уселся на пол, прислонился спиной к стене, прислушиваясь, как муха бьется в освещенное солнцем окно, и думая о Хагриде.
Наконец, минут через двадцать, на лестнице показались ноги Рона.
"Как все прошло?" — спросил Гарри, вставая.
"Ерунда, — сказал Рон. — Я ничего не смог увидеть, поэтому кое-что выдумал. Не думаю, что она поверила…"
"Встретимся в гостиной", — пробормотал Гарри, услышав голос профессора Трелони: "Гарри Поттер!"
В башне было жарче, чем обычно, гардины были задернуты, в камине горел огонь; Гарри закашлялся от привычного тошнотворного запаха, пробираясь сквозь нагромождение столов и кресел к профессору Трелони, восседавшей перед большим хрустальным шаром.
"Добрый день, дорогой мой, — мягко сказала она. — Посмотри-ка в шар, не спеши… сосредоточься… скажи мне, что ты там видишь…"
Гарри склонился над шаром, пристально вглядываясь в клубящиеся тени, надеясь, что там появится еще что-нибудь, но ничего не менялось.
"Ну?… Что ты там видишь?" — ненавязчиво подтолкнула его профессор Трелони.
Жара была удушающей, в нос Гарри заползал пахучий дым, поднимавшийся из камина у него спиной. Он подумал о том, что только что сказал Рон и решил притвориться.
"Э-э… — возвестил Гарри, — темный силуэт… м-м…"
"На что он похож? Подумай…" — прошептала профессор Трелони.
Гарри прокрутил в голове варианты и остановился на Конклюве.
"На гиппогрифа", — твердо сказал он.
"Неужели? — прошептала профессор Трелони, быстро записывая что-то на пергаменте, лежащем у нее на коленях. — Мальчик мой, ты, наверно, видишь последствия того, из-за чего у Хагрида проблемы с Министерством магии! Приглядись… у гиппогрифа еще есть… голова?"
"Есть", — твердо сказал Гарри.
"Ты уверен? — настаивала профессор Трелони. — Точно? Не видишь ли ты нечто, скорчившееся от боли или призрачную фигуру, замахивающуюся топором?"
"Нет!" — ответил Гарри, чувствуя, что ему становится плохо.
"Нет крови? Плачущего Хагрида?"
"Нет! — повторил Гарри, мечтая сбежать побыстрее из этой раскаленной комнаты. — Гиппогриф в порядке, он… улетает!"
Профессор Трелони кивнула.
"Ну, хорошо, дорогой, мы остановимся на этом… не совсем правильно… но, я уверена, ты старался".
Гарри облегченно вздохнул, встал, взял сумку уже собрался идти, как позади него раздался громкий, резкий голос.
"ЭТО СЛУЧИТСЯ СЕГОДНЯ".
Гарри оглянулся. Профессор Трелони неподвижно сидела в кресле, устремив взгляд в никуда.
"П-простите?" — пробормотал Гарри.
Но профессор Трелони как будто не слышала его. Ее глаза закатились. Гарри запаниковал. Было похоже, что у нее какой-то приступ. Гарри заколебался, думая, не сбегать ли в больницу — и тут профессор Трелони заговорила, тем же резким голосом, не похожим на ее собственный:
"ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ЛЕЖИТ СОВСЕМ ОДИН, ПОКИНУТЫЙ СВОИМИ ПРИВЕРЖЕНЦАМИ. ЕГО ПРЕДАННЫЙ СЛУГА В ЦЕПЯХ ВОТ УЖЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. СЕГОДНЯ, ДО ПОЛУНОЧИ… ОН ОСВОБОДИТСЯ И ОТПРАВИТСЯ К СВОЕМУ ГОСПОДИНУ. ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ ВОССТАНЕТ ИЗ ПЕПЛА, ЕЩЕ БОЛЕЕ ГРОЗНЫЙ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ. СЕГОДНЯ… ДО ПОЛУНОЧИ… ОТПРАВИТСЯ… К ГОСПОДИНУ…"
Голова профессора Трелони склонилась на грудь. Она что-то пробурчала. Гарри во все глаза смотрел на нее. Внезапно, она подняла голову.
"Извини, дорогой, — глухо произнесла она. — Жаркий день сегодня… Я ненадолго отключилась…"
Гарри все еще пораженно глядел на нее.
"Что-то не так, дорогуша?"
"Вы… Вы только что сказали, что… что Властелин Тьмы собирается восстать… что его слуга вернется к нему…"
Профессор Трелони выглядела очень испуганной.
"Властелин Тьмы? Тот, Кого Нельзя Назвать по Имени? Нельзя так шутить, мой мальчик… восстанет… неужели…"
"Но вы только что это сказали! Сказали, что Властелин Тьмы…"
"Я думаю, ты тоже отключился! — отрезала профессор Трелони. — Я бы не осмелилась предсказать такое!"
Гарри спустился по спиральной лестнице, недоумевая, слышал ли он только что настоящее предсказание профессора Трелони или это была просто эффектная концовка экзамена?
Пять минут спустя он прорвался через троллей-охранников к гриффиндорской башне, но слова профессора Трелони никак не выходили у него из головы. Ученики смеясь пробегали мимо, радуясь долгожданной свободе; к тому времени, как он добрался до портрета и вошел в гостиную, там почти никого не было. Только в уголке сидели Рон и Эрмиона.
"Профессор Трелони, — пропыхтел Гарри, — только что сказала мне…"
Но, взглянув на их лица, осекся.
"Конклюву конец, — с трудом произнес Рон. — Хагрид только что прислал вот это".
Записка Хагрида на этот раз была сухой, без пятен от слез, но у него так дрожала рука, что Гарри едва смог разобрать написанное.
Проиграл. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.
Хагрид
"Нам надо пойти, — сразу же решил Гарри. — Он не может вот так в одиночестве ждать палача!"
"Итак, на закате, — проговорил Рон, безучастно глядя в окно. — Нам ни за что не позволят… особенно тебе, Гарри…"
Гарри задумчиво положил голову на руки. "Если бы у нас только был плащ-невидимка…"
"Где он?" — спросила Эрмиона. Гарри рассказал ей, что оставил его в подземном переходе под статуей одноглазой ведьмы.
"… если Снэйп меня увидит поблизости еще раз, меня ждут большие неприятности", — закончил он.
"Верно, — сказала Эрмиона, вставая. — Если он увидит тебя… повтори, как ты открываешь горб ведьмы?"
"Ну… стучу по нему и говорю: Опускатиум! — ответил Гарри. — Но…"
Эрмиона не стала ждать конца фразы — она пронеслась через комнату, толкнула портрет Толстушки и исчезла.