Они больше не успели сказать ни слова – нечто рыжее промелькнуло мимо Гарри; Косолапсус прыгнул Блэку на грудь и уютно свернулся клубком прямо над сердцем. Блэк заморгал и скосил глаза на кота.
– Иди-ка отсюда, – пробормотал он, спихивая Косолапсуса.
Но Косолапсус вонзил когти ему в мантию и не двинулся. Он повернул уродливую приплюснутую морду к Гарри, вперил в него желтые глазищи. Где-то справа без слез всхлипнула Гермиона.
Гарри смотрел на Блэка с Косолапсусом и все крепче стискивал волшебную палочку. Допустим, придется убить и кота – что с того? Кот заодно с Блэком… Если он готов умереть, защищая Блэка, Гарри это не касается… А если Блэк хочет спасти кота, значит, Косолапсус ему дороже, чем родители Гарри…
Гарри поднял палочку. Настал решительный миг. Миг отмщения. Сейчас он убьет Блэка. Он должен убить Блэка. Это его шанс…
Мгновения тянулись. Гарри стоял, подняв палочку. Косолапсус лежал у Блэка на груди, Блэк не отрывал взгляда от Гарри. На кровати прерывисто хрипел Рон. Гермиона замерла.
И тогда они услышали…
Эхо приглушенных шагов внизу – там кто-то был.
– МЫ ЗДЕСЬ! – внезапно завопила Гермиона. – МЫ ЗДЕСЬ, НАВЕРХУ – СИРИУС БЛЭК – СКОРЕЕ!
Блэк дернулся, Косолапсус чуть не свалился. Гарри конвульсивно вцепился в палочку. «Сейчас же, давай!» – приказал голос в голове, но шаги с грохотом надвигались, а Гарри так ничего и не сделал.
В фонтане красных искр распахнулась дверь. Гарри развернулся и увидел, как в комнату ворвался смертельно бледный профессор Люпин с палочкой на изготовку. Он оглядел лежащего Рона, съежившуюся у двери Гермиону, Гарри, который целил палочкой в Блэка, и самого Блэка – окровавленную груду у ног Гарри.
– Экспеллиармус! – выкрикнул Люпин.
Палочка опять вылетела у Гарри из рук; то же самое сделали и две палочки Гермионы. Люпин ловко поймал все три и приблизился к Блэку. На груди у Блэка, защищая его, по-прежнему лежал Косолапсус.
Гарри вдруг затопила пустота. Он не смог убить. Не хватило храбрости. Теперь Блэка отдадут дементорам.
А потом Люпин заговорил – голос его был странен и напряженно вибрировал:
– Где он, Сириус?
Гарри глянул на Люпина. О чем речь? Про кого Люпин спрашивает? Гарри снова посмотрел на Блэка.
У того на лице не отражалось ровным счетом ничего. Несколько секунд он вообще не шевелился. Затем очень медленно поднял руку и показал на Рона. Озадаченный Гарри тоже туда посмотрел. Рон совершенно растерялся.
– Но тогда… – пробормотал Люпин, пристально глядя на Блэка, словно пытался прочесть его мысли, – …почему он не показался раньше? Если только, – глаза у Люпина вдруг расширились, будто он увидел что-то незримое сквозь Блэка, – если только это не он… если вы не передумали… а мне не сказали?
Очень-очень медленно, не отводя запавших глаз от Люпина, Блэк кивнул.
– Профессор, – громко перебил Гарри, – что вообще?..
Но он не успел договорить – от того, что он увидел, язык прилип к нёбу. Люпин опустил палочку. Подошел к Блэку, схватил его за руку и вздернул на ноги. Косолапсус свалился на пол. Люпин обнял Блэка, как брата.
У Гарри словно земля разверзлась под ногами.
– ЧТО?! – закричала Гермиона.
Люпин отпустил Блэка и обернулся. Гермиона вскочила и с диким видом тыкала пальцем в Люпина:
– Вы… вы…
– Гермиона…
– … вы и он!
– Гермиона, успокойся!
– Я никому не говорила! – завопила она. – Я вас покрывала…
– Гермиона, послушай меня, пожалуйста! – закричал Люпин. – Я все объясню!..
Гарри затрясся, но не от страха – с новой силой накатил гнев.
– Я вам доверял! – закричал он, и голос его сорвался. – А вы все это время были ему другом!
– Ты ошибаешься, – возразил Люпин. – Я не был ему другом двенадцать лет, но сейчас – да, я его друг… Дай мне объяснить…
– НЕТ! – завизжала Гермиона. – Гарри, не верь ему, это он помогал Блэку попасть в замок, он тоже хочет тебя убить – он оборотень!
Воцарилась звенящая тишина. Все взгляды обратились к Люпину – тот сохранял замечательное спокойствие, хотя и побледнел.
– Совсем не в твоем духе, Гермиона, – сказал он. – Боюсь, всего одно попадание из трех. Я не помогал Сириусу попасть в замок и безусловно не хочу убивать Гарри… – Странная дрожь пробежала по его лицу. – Не стану отрицать, однако, что я оборотень.
Рон предпринял доблестную попытку подняться, но снова упал, вскрикнув от боли. Люпин в тревоге шагнул было к нему, но Рон выдохнул:
– Отвали, оборотень!
Люпин застыл. Затем, явно через силу, спросил у Гермионы:
– Давно ты знаешь?
– Сто лет, – шепотом ответила она. – С тех пор как написала сочинение для профессора Злея…