Гарри задумался. А если Блэк знает? Рон между тем многозначительно кашлянул и указал на объявление с внутренней стороны двери в кондитерскую.
Уважаемые посетители!
Напоминаем вам, что, вплоть до дальнейшего распоряжения, улицы Хогсмеда после заката ежедневно патрулируются дементорами. Подобная мера предосторожности принята с целью усиления безопасности жителей деревни и будет отменена после поимки Сириуса Блэка. Рекомендуем вам завершать покупки до темноты.
Веселого Рождества!
– Видишь? – тихо спросил Рон. – Интересно, как это Блэк прорвется в «Рахатлукулл», если деревня кишмя кишит дементорами. И вообще, хозяева «Рахатлукулла» услышат, если кто-то к ним вломится, правда? Они ведь живут над лавкой!
– Да, но… но… – Гермиона искала повод возразить. – Слушай, Гарри все равно нельзя в Хогсмед. У него не подписано разрешение! Если кто узнает, у него будут огромные неприятности! И солнце еще не зашло… что, если Сириус Блэк появится сегодня? Сейчас?
– И вот прямо сразу увидит Гарри среди снегов, – Рон кивнул на решетчатые окна, за которыми кружила метель. – Брось, Гермиона. Сейчас Рождество. Гарри заслужил отдых.
Гермиона в крайнем смятении закусила губу.
– Ты на меня донесешь? – улыбнулся ей Гарри.
– Ой… разумеется, нет… но, честно, Гарри…
– Как тебе шипучие шмельки? – Рон схватил Гарри и повлек его за собой к бочке. – А желейные улитки? А кислотные леденцы? Фред меня однажды угостил – мне тогда было семь, – и леденец прожег мне дырку в языке! Помню, мама отстегала его метлой. – Рон мечтательно уставился на коробку с кислотными леденцами. – Как думаете, Фред попробует тараканьи гроздья, если сказать, что это арахис?
Рон с Гермионой расплатились за сладости, и все трое вышли из «Рахатлукулла».
Хогсмед походил на рождественскую картинку: крытые соломой домики и магазинчики замело искристым снегом, на дверях висели венки из остролиста, на деревьях горели заколдованные свечи.
Гарри поежился: в отличие от друзей он был без плаща. Они шли по улице, нагнув головы против ветра. Рон и Гермиона выкрикивали сквозь шарфы:
– Это почта…
– Вон там Зонко…
– Можно подняться к Шумному Шалману…
– Знаете что? – сказал Рон, стуча зубами. – Может, зайдем в «Три метлы», выпьем усладэля?
Гарри не потребовалось упрашивать: ветер пробирал до костей, а руки закоченели. Ребята перешли улицу и вскоре уже ступили в крохотный трактирчик.
Внутри толпился народ, было дымно, шумно и тепло. За стойкой фигуристая красивая дамочка обслуживала каких-то буянов.
– Это мадам Росмерта, – сказал Рон. – Я пойду, возьму усладэль, ладно? – добавил он, слегка покраснев.
Гарри с Гермионой прошли в глубь зала к свободному столику между окном и симпатичной елочкой у камина. Через пять минут появился Рон с тремя громадными пенистыми кружками горячего усладэля.
– Счастливого Рождества! – Рон поднял кружку.
Гарри от души глотнул. Усладэль оказался божествен и мгновенно согрел его изнутри.
Внезапный сквозняк взъерошил Гарри волосы – дверь в «Три метлы» снова отворилась. Гарри глянул поверх кружки и поперхнулся.
На пороге паба в снежном вихре появились профессора Макгонаголл и Флитвик. Следом вошел Огрид – он увлеченно беседовал с невысоким дородным господином в лаймовом котелке и полосатом плаще – министром магии Корнелиусом Фуджем.
Рон с Гермионой без промедления надавили ладонями Гарри на макушку и затолкали его под стол. Сидя на корточках с пустой кружкой в руках, Гарри, обкапанный усладэлем, следил, как ноги учителей и министра подошли к стойке бара, постояли, а затем развернулись и направились к нему.
Откуда-то сверху донесся шепот Гермионы:
– Мобилиарбус!
Рождественская елочка приподнялась над полом, проплыла вбок и с мягким шелестом приземлилась напротив, скрыв ребят от посторонних глаз. Сквозь густые нижние ветви Гарри увидел, как ножки четырех стульев отодвинулись от соседнего стола, а затем донеслось кряхтение и пыхтение – учителя и министр рассаживались.
Подошли еще чьи-то ноги в блестящих бирюзовых туфлях на шпильках. Женский голос сказал:
– Ледникола…
– Это мне, – раздался голос профессора Макгонаголл.
– Четыре пинты глинтмеда…
– Спасибочки, Росмерта, – поблагодарил Огрид.
– Содовая, вишневый сироп, лед, зонтик…
– Ммм! – только и сказал профессор Флитвик, причмокнув губами.
– Стало быть, красносмородиновый ром ваш, министр.