– А что, по-твоему, ею надо делать? Пол подметать? – возмутился Рон.
Не успела Гермиона ответить, Косолапсус бросился с постели Шеймаса прямо на грудь Рону.
– УБЕРИ – ЕГО – ОТСЮДА! – заорал тот. Когти Косолапсуса драли пижаму, а ошалевший от страха Струпик пытался удрать по плечу хозяина. Рон поймал его за хвост и брыкнул ногой. Целил он в кота, но попал по сундуку у кровати Гарри. Сундук перевернулся, а Рон запрыгал, подвывая от боли.
Шерсть Косолапсуса внезапно встала дыбом: комнату наполнил пронзительный металлический свист. Карманный горескоп выпал из носка дяди Вернона и, сверкая, закрутился на полу.
– Я и забыл про него! – сказал Гарри, подбирая горескоп. – Я стараюсь не носить эти носки…
Горескоп вращался и свистел у него на ладони. Косолапсус шипел и плевался.
– Да забери ты своего кота, Гермиона! – рявкнул Рон. Он сидел у Гарри на кровати и тер ушибленный палец. – И заткни эту штуку! – велел он Гарри, когда Гермиона уже выходила из комнаты. Желтые злые глаза Косолапсуса были по-прежнему прикованы к Рону.
Гарри запихнул горескоп обратно в носки и швырнул в сундук. Теперь слышны были только сдавленные стоны Рона. У него в ладонях комочком свернулся Струпик. В последнее время крыса не вылезала из кармана хозяина, и Гарри давно ее не видел. Увы, бедное животное, прежде такое упитанное, совсем отощало; шерсть вылезала клочьями.
– Плоховато он выглядит, да? – сказал Гарри.
– Это нервы! – сказал Рон. – Он бы уже выздоровел, если б этот тупой рыжий меховой бочонок оставил его в покое!
Но Гарри не забыл, как продавщица в «Заманчивом зверинце» говорила, что крысы живут всего три года; если Струпик не скрывает каких-нибудь волшебных свойств, конец его крысиной жизни близок. Рон, конечно, частенько жаловался, что Струпик скучное и бесполезное животное, но Гарри не сомневался: Рон будет очень несчастен, если Струпик умрет.
В то утро в общей гостиной «Гриффиндора» с духом Рождества дела обстояли туго. Гермиона заперла Косолапсуса в спальне, но злилась на Рона за то, что хотел пнуть кота; Рон, в свою очередь, ярился, поскольку Косолапсус снова пытался съесть Струпика. В конце концов Гарри оставил надежду их помирить. Он сосредоточился на «Всполохе», который принес с собой из спальни. Отчего-то Гермиону раздражало и это; она, правда, помалкивала, но мрачно косилась на метлу, будто та тоже критиковала кота.
Они спустились в Большой зал к обеду и обнаружили, что столы колледжей отодвинуты к стенам, а в центре стоит один-единственный стол на двенадцать персон. За ним уже сидели профессора Думбльдор, Макгонаголл, Злей, Спарж и Флитвик, а также смотритель Филч, который снял свою извечную коричневую куртку и облачился в замшелый фрак. Учеников за столом было всего трое: два перепуганных первоклассника и угрюмолицый слизеринец из пятого класса.
– С Рождеством! – сказал Думбльдор Гарри, Рону и Гермионе. – Нас слишком мало, глупо было накрывать столы как обычно… Садитесь, садитесь!
Ребята расселись рядком в конце стола.
– Хлопушки! – с воодушевлением объявил Думбльдор и протянул Злею большую серебряную хлопушку.
Тот неохотно потянул. Раздался грохот, подобный пушечному выстрелу, хлопушка распалась, и из нее вылетела большая остроконечная шляпа с чучелом ястреба.
Гарри, вспомнив вризрака, переглянулся с Роном, и оба ухмыльнулись. Злей поджал губы, подтолкнул подарочек к Думбльдору, и тот с охотой заменил им свою колдовскую шляпу.
– Налетайте! – сказал он, лучась и сияя.
Пока Гарри угощался жареной картошкой, двери отворились. Вошла профессор Трелони и, словно на колесах, заскользила к столу. По торжественному случаю она надела зеленое платье с блестками и еще больше смахивала на сверкающую гигантскую стрекозу.
– Сибилла, какой приятный сюрприз! – воскликнул Думбльдор, вставая.
– Мне, к моему величайшему удивлению, директор, довелось узреть в хрустальном шаре, – поведала профессор Трелони самым загадочным и загробным голосом, – что я оставила свою одинокую трапезу и присоединилась к вам. Кто я такая, чтобы сопротивляться велению судьбы? Я немедленно покинула свою обитель и покорнейше прошу извинить меня за опоздание…
– Конечно, конечно, – ответил Думбльдор, блестя глазами. – Позвольте за вами поухаживать. Вот вам стул…
И он волшебной палочкой нарисовал в воздухе стул. Тот покачался над полом и с грохотом приземлился между Злеем и Макгонаголл. Профессор Трелони, однако, не спешила сесть; огромные глаза пробежали по собранию – и прорицательница испустила тихий вопль.
– Я не смею, директор! Если я сяду к вам, за столом нас окажется тринадцать! Какое несчастливое знамение! Не забывайте: когда тринадцать человек едят за одним столом, первый, кто встанет с места, первым и умрет!