Древний колдун прищурился на хижину Огрида и немощно проскрипел:
– Святое небо, я для такого уже слишком стар… В два часа, да, Фудж?
Черноусый трогал что-то на поясе. Гарри пригляделся и увидел, что колдун водит широким большим пальцем по сверкающему лезвию топора. Рон открыл было рот, но Гермиона крепко ткнула его под ребра и подбородком показала на двери в замок.
– Чего ты не дала мне сказать? – сердито спросил Рон, когда они пришли на обед в Большой зал. – Ты их видела? Уже и топор приготовили! Тоже мне правосудие!
– Рон, твой папа работает в министерстве, тебе нельзя разговаривать с его начальником в таком тоне! – сказала Гермиона. Она тоже была ужасно расстроена. – Если Огрид на этот раз не растеряется и выступит нормально, не может быть, чтоб Конькура казнили…
Однако Гарри видел, что она и сама в это не верит. Вокруг шумели школьники, радостно предвкушавшие скорое окончание экзаменов, но Гарри, Рон и Гермиона, вне себя от беспокойства за Огрида и Конькура, не могли разделить их радость.
У Гарри и Рона последним экзаменом было прорицание, у Гермионы – мугловедение. Они вместе взошли по мраморной лестнице. Гермиона свернула на первом этаже, а Гарри с Роном поднялись на седьмой, где многие их одноклассники уже сидели на ступеньках винтовой лестницы под кабинетом профессора Трелони и пытались в последнюю минуту выучить весь учебник.
– Она вызывает по одному, – проинформировал Невилл, когда Гарри с Роном сели рядом. На коленях у него лежало «Растуманивание будущего», открытое на страницах про гадание на хрустальном шаре. – Вы хоть раз видели в шаре хоть что-нибудь? – жалобно спросил он.
– Не-а, – беспечно ответил Рон. Он то и дело поглядывал на часы. Гарри знал, что Рон отсчитывает минуты до апелляции.
Очередь перед кабинетом уменьшалась очень медленно. Когда из люка по серебристой лестнице спускались те, кто уже отстрелялся, остальные шепотом галдели:
– Что она спрашивала? Как прошло?
Но те отказывались отвечать.
– Она сказала, что видела в хрустальном шаре: если я вам скажу, со мной произойдет ужасное несчастье! – всхлипнул Невилл, неуклюже слезая вниз к Гарри и Рону, которые наконец подобрались к самому люку.
– Какое удобное провидение, – фыркнул Рон. – Знаешь, я уже думаю, что Гермиона права, эта тетя, – он большим пальцем ткнул вверх, – просто мошенница старая.
– Ага, – отозвался Гарри и тоже поглядел на часы. Уже два. – Поторопилась бы она, что ли…
Вышла Парвати, раздуваясь от гордости.
– Она сказала, что у меня все задатки Провидицы, – сообщила она Гарри с Роном. – Я столько понаразглядела… Ну, удачи!
И она поспешила по винтовой лестнице вслед за Лавандой.
– Рональд Уизли, – раздался с потолка загадочный голос. Рон скривился и полез наверх.
Гарри остался один. Он сел на пол, привалился к стене и стал слушать, как муха бьется в залитое солнцем окно. Мыслями он был с Огридом.
Прошло двадцать минут, и наконец в люке показались большие ноги Рона.
– Ну как? – спросил Гарри, вставая.
– Ерунда, – ответил Рон. – Ничегошеньки не увидел, зато напридумывал кучу всего. Вряд ли она поверила, конечно…
– Встретимся в гостиной, – пробормотал Гарри – голос профессора Трелони уже позвал:
– Гарри Поттер!
В круглой комнате было жарче прежнего; шторы опущены, в камине огонь, а от приторного запаха Гарри закашлялся. Он пробрался между столами и стульями к профессору Трелони и большому хрустальному шару.
– Добрый день, милый, – тихо сказала она. – Загляни в шар, будь любезен… Не спеши, не торопись… и скажи мне, что видишь…
Гарри склонился над хрустальным шаром и вгляделся, вгляделся изо всех сил, умоляя шар показать хоть что-нибудь помимо клубов белого тумана, но ничего не вышло.
– Ну что? – деликатно спросила профессор Трелони. – Что там?
Жара лишала сил, в носу щипало от душистого дыма из камина. Гарри вспомнил, что сказал Рон, и тоже решил притвориться.
– Э-э-э… – сказал он. – Темная фигура… хм…
– На что она похожа? – подсказала профессор Трелони. – Подумай как следует…
Гарри наспех пораскинул мозгами и вспомнил о Конькуре.
– На гиппогрифа, – решительно объявил он.
– В самом деле! – прошептала профессор Трелони и рьяно что-то нацарапала, держа пергамент на колене. – Мой мальчик, скорее всего, ты Видишь исход дела бедного Огрида, его тяжбы с министерством магии… Взгляни пристальнее… Как тебе кажется, у гиппогрифа есть… голова?
– Да, – твердо сказал Гарри.
– Ты уверен? – настаивала профессор Трелони. – Ты вполне уверен? Быть может, он корчится на земле, а призрачная фигура заносит над ним топор?