Конклюв сделал круг над загоном и начал снижаться. Этого-то Гарри и опасался. Он наклонился назад, когда гладкая шея опустилась, чувствуя, что сейчас кувыркнется вперёд, потом ощутил глухой удар, когда четыре лапы коснулись земли. Он сумел удержаться и выпрямился.
— Молоток, Гарри! — заорал Хагрид, когда все, кроме Малфоя, Крэбба и Гойла, приветствовали его. — Ну, ещё кто-нибудь хочет пойти?
Ободрённые успехом Гарри, ребята осторожно перебрались в загон. Хагрид отвязывал гиппогрифов одного за другим, и вскоре загон превратился в некое подобие придворного раута: все были заняты поклонами и реверансами. Невилл периодически отбегал от своего гиппогрифа, который, казалось, не хотел преклонять колени. Рон и Гермиона упражнялись на гнедом под наблюдением Гарри.
Малфой, Крэбб и Гойл захватили Конклюва. Он уже поклонился Малфою, который теперь с презрительным видом хлопал его по клюву.
— Это очень просто, — медленно протянул Малфой, так громко, чтобы Гарри услышал. — Раз уж даже Поттер смог… Спорю, ты не опасен! — сказал он гиппогрифу. — Опасен ты, или нет, а, большая уродливая скотина?
В ответ мелькнули серебряные когти; Малфой пронзительно вскрикнул, в следующий момент Хагрид уже надевал ошейник Конклюву, оттаскивая его от Малфоя, скрючившегося на траве. По его одежде растекалась кровь.
— Я умираю! — завопил Малфой, и класс запаниковал. — Посмотрите, я умираю! Он убил меня!
— Нет, нет, не умираешь! — заверил его Хагрид, бледнея. — Кто-нибудь помогите мне… надо унести его отсюда…
Гермиона поспешила придержать ворота. Хагрид легко поднял Малфоя. Когда они прошли мимо, Гарри увидел длинную, глубокую рану на руке у Малфоя, из которой лилась кровь. Хагрид бросился вверх по склону к замку.
Ошеломленные ученики не спеша последовали за ними. Слизеринцы возмущались.
— Они должны сейчас же его уволить! — сказала заплаканная Панси Паркинсон.
— Малфой сам виноват! — огрызнулся Дин Томас. Крэбб и Гойл угрожающе напрягли мускулы.
Все взобрались по каменным ступенькам в пустынный холл.
— Пойду посмотрю, все ли с ним в порядке! — сказала Панси, и все проводили её взглядом, когда она взбиралась по мраморной лестнице. Слизеринцы, всё ещё недовольно переговариваясь, двинулись к своей гостиной в подземелье. Гарри, Рон и Гермиона пошли вверх по лестнице в гриффиндорскую башню.
— Думаете, с ним всё будет в порядке? — нервно произнесла Гермиона.
— Конечно. Мадам Помфри лечит порезы за секунду, — сказал Гарри, которому медсестра залечивала намного более серьёзные раны.
— Ужасно, что это случилось на первом занятии у Хагрида, — волновался Рон. — Поверьте, Малфой, подпортит Хагриду репутацию…
На ужин они одни из первых пришли в Большой Зал, надеясь увидеть Хагрида, но его там не было.
— Они же не уволят его? — тревожно спросила Гермиона, так и не прикоснувшись к пудингу с мясом и почками.
— Надеюсь, что нет, — сказал Рон. Он тоже был не в состоянии есть.
Гарри наблюдал за столом Слизеринцев. Большая группа учеников, включая Крэбба и Гойла, громко переговаривалась. Гарри был уверен, что они сочиняли свою собственную версию о ранении Малфоя.
— Ну, нельзя сказать, что первый день был неинтересным, — мрачно произнес Рон.
После ужина они пошли наверх в людную гостиную Гриффиндора и попытались сделать домашнее задание, которое задала им профессор МакГонагалл, но то и дело отрывались и выглядывали в окно башни.
— В хижине Хагрида горит свет, — вдруг сказал Гарри.
Рон посмотрел на часы.
— Если мы поторопимся, мы сможем спуститься и повидать его. Ещё довольно рано…
— Не знаю, — медленно протянула Гермиона, и Гарри увидел, как она посмотрела на него.
— Мне же можно гулять по территории, — многозначительно сказал он, — Сириус Блэк вроде не прошел ещё дементоров, правда?
Так что они убрали свои учебники и вышли через проход в портрете, радуясь, что никого не встретили у входа, так как не были точно уверены, что им можно было выходить.
Выпала роса и трава казалась почти чёрной в сумерках. Они подошли к хижине Хагрида, постучали, и услышали в ответ знакомое раскатистое: — Войдите.
Хагрид сидел за своим низким деревянным столом; волкодав Клык положил голову ему на колени. Едва взглянув на Хагрида, они поняли, что он много выпил. Перед ним стояла оловянная кружка размером с ведро, а глаза у него съехали в кучку.
— Подозреваю, что я установил рекорд, — уныло сказал он, когда узнал их. — Не думаю, что в школе когда-нибудь был учитель, проработавший всего один день.
— Хагрид, тебя же не уволили! — выдохнула Гермиона.
— Пока нет, — горько произнес Хагрид, сделав большой глоток того, что было в кружке. — Но это только вопрос времени, конечно, после того, как Малфой…
— Как он? — спросил Рон, когда они присели. — Рана не серьёзная?
— Мадам Помфри сделала все, что было в её силах, — уныло сообщил Хагрид, — но он говорит, что рука всё ещё болит… весь в бинтах… стонет…
— Он притворяется, — сказал Гарри. — Мадам Помфри может вылечить всё что угодно. Она заново вырастила половину моих костей в прошлом году. Поверь, Малфой просто старается извлечь выгоду из своего положения.
— Ясный пень, попечителям уже доложили, — грустно вздохнул Хагрид. — Сказали, я взял слишком круто. Надо было оставить гиппогрифов на потом… а начать с скручервей или кого-нибудь в этом роде… А так хотелось, чтоб всем понравилось. Эх, сам виноват…
— Хагрид, это Малфой виноват, — сказала Гермиона.
— Мы свидетели, — подтвердил Гарри. — Ты же сказал, что гиппогрифы нападают, если их оскорбить. А Малфой не слушал. Скажи Дамблдору, что произошло на самом деле.
— Да, Хагрид, не беспокойся, мы поддержим тебя, — отозвался Рон.
Слёзы потекли из глаз Хагрида. Он схватил Гарри и Рона и прижал к себе, чуть не переломав им кости.
— Думаю, что ты достаточно выпил, Хагрид, — твёрдо сказала Гермиона. Она взяла кружку со стола и вышла наружу, чтобы вылить её содержимое.
— Может она и права, — заметил Хагрид, отпуская Гарри и Рона, которые отшатнулись, потирая ребра. Хагрид с усилием оторвался от стула и пошел вслед за Гермионой на улицу. Они услышали громкий всплеск.
— Что он сделал? — обеспокоено спросил Гарри, когда Гермиона вошла с пустой кружкой.
— Опустил голову в бочку с водой, — ответила Гермиона, убирая кружку.
Хагрид вернулся, с его волос и бороды текла вода. Он вытер глаза.
— Так-то, кажись, лучше, — приговаривал он, по-собачьи встряхивая головой и обрызгивая всех вокруг. — Спасибочки, что пришли, я вот… — тут Хагрид замер, уставившись на Гарри, как будто только что заметил его.
— НЕТ, ТЫ СООБРАЖАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ? — внезапно заорал он так, что они подпрыгнули. — ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ГУЛЯТЬ В ТЕМНОТЕ, ГАРРИ! А, ВЫ, ДВОЕ ХОРОШИ! ЧТО ВЫ ЕМУ ПОЗВОЛЯЕТЕ!?
Хагрид шагнул к Гарри, схватил его за руку и подтолкнул к двери.
— Пошли! — сердито сказал Хагрид. — Я отведу вас обратно в школу, и держитесь, если я вас опять поймаю здесь затемно. Я не шучу!
07. Боггарт в шкафу
Малфой появился на занятиях только поздно утром в четверг, когда слизеринцы и гриффиндорцы уже отсидели половину урока Зельеварения. Он вошёл в подземелье с забинтованной рукой на перевязи, выставленной на всеобщее обозрение; Гарри подумал, что Малфой ведет себя так, словно чудом уцелел в ужасной битве.
— Как рука, Драко? — спросила Панси Паркинсон. — Сильно болит?
— Да, ужасно, — ответил Малфой, сделав серьёзное лицо. Но Гарри видел, как он подмигнул Крэббу и Гойлу, когда Панси отвернулась.
— Спокойно, спокойно, — лениво сказал профессор Снейп.
Гарри и Рон мрачно переглянулись; Снейп не сказал бы «спокойно», если бы они опоздали, он бы влепил им наказание. Но Малфою на уроках Снейпа прощалось всё; Снейп был Главой Дома Слизерин и делал поблажки своим ученикам.