— Нет, не отдам! — сказал Гарри.
— Ты что, спятила? — спросил Рон, уставившись на Гермиону. — Отдать такую замечательную вещь?
— Если я её отдам, мне придется сказать, где я её взял! И тогда Филч узнает, что Фред и Джордж стянули её!
— А как же Сириус Блэк? — прошипела Гермиона. — Он мог воспользоваться одним из этих ходов на карте, чтобы проникнуть в замок! Учителя должны знать об этом!
— Он не мог пройти через потайной ход, — быстро ответил Гарри. — Всего на карте семь секретных тоннелей, верно? Фред и Джордж полагают, что Филч знает о четырёх из них. Из трёх оставшихся — один обрушился, через него не пройти. Возле входа другого посажена Дракучая Ива, через него не выйти. А тот, через который прошёл я… знаешь… очень трудно разглядеть вход в него там, в подвале, так что, если только не знать заранее…
Гарри замешкался. Что, если Блэк действительно знал, что там есть проход? Рон, однако, многозначительно откашлялся и показал на объявление, прикреплённое на внутренней стороне двери лавки.
«РАСПОРЯЖЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ
Напоминаем покупателям, что вплоть до дальнейших указаний, дементоры будут патрулировать улицы Хогсмида каждую ночь, после захода солнца. Эта мера предосторожности введена ради безопасности обитателей Хогсмида и будет отменена после поимки Сириуса Блэка. В связи с этим рекомендуем вам завершить все покупки до наступления темноты.
Счастливого Рождества!»
— Видишь? — спокойно спросил Рон. — Хотел бы я видеть, как Блэк попытается проскочить в «Медовое Герцогство», когда по всей деревне носятся дементоры. В любом случае, Гермиона, хозяева «Герцогства» узнали бы о вторжении, не так ли? Они живут наверху, над лавкой!
— Да, но… но… — казалось, Гермиона мучительно пытается найти другой довод. — Слушай, Гарри всё равно не следовало приходить в Хогсмид. У него нет подписанного разрешения! Если это обнаружат, у него будут большие неприятности! И потом, ведь ночь ещё не наступила… что, если Сириус Блэк объявится сегодня? Прямо сейчас?
— Ему будет трудновато заметить Гарри, — сказал Рон, кивая в сторону двустворчатых окон, занесённых снегом. — Ну хватит, Гермиона, это же Рождество. Гарри заслужил передышку.
Гермиона закусила губу. Она выглядела очень обеспокоенной.
— Собираешься настучать на меня? — спросил Гарри, ухмыляясь.
— О… конечно нет… но честно говоря, Гарри…
— Ты уже видел «Шипучие Летучки», Гарри? — заговорил Рон, беря его руку и увлекая его к бочкам. — А Желейных Слизней? А Кислотные Леденцы? Когда мне было семь лет, Фред меня таким угостил — он прожёг мне дырку в языке. Я помню, как мама отлупила его метлой, — Рон задумчиво уставился на ящик кислотных леденцов. — Как думаешь, Фред съест кусочек «Тараканьих Козинаков», если я скажу ему, что это орешки?
После того, как Рон и Гермиона расплатились за все сласти, троица покинула «Медовое Герцогство» и окунулась в метель.
Хогсмид выглядел, как рождественская открытка; домики и лавки с соломенными крышами были покрыты хрустящим снегом; на дверях висели венки, а деревья были украшены гирляндами заколдованных свечей.
Гарри поёжился — в отличие от друзей, у него не было плаща. Они направились вдоль улицы, пригнув головы от ветра. Рон и Гермиона выкрикивали через свои шарфы:
— Это почта…
— Лавка Зонко вон там…
— Мы можем дойти прямо до Визжащей Хижины…
— Знаете, что я вам скажу, — проговорил Рон, стуча зубами, — давайте зайдем на кружку Ирисэля в «Три метлы»?
Гарри согласился более чем охотно; дул пронизывающий ветер, и его руки мёрзли; они пересекли дорогу и через несколько минут уже входили в маленькое кафе.
Внутри было ужасно тесно, шумно и накурено. Женщина с довольно пышными формами и приятным лицом обслуживала компанию шумных колдунов возле бара.
— Это мадам Розмерта, — сказал Рон. — Я закажу выпивку, ладно? — добавил он, слегка покраснев.
Гарри и Гермиона пробрались в дальний конец комнаты, где был маленький свободный столик между окном и нарядной ёлкой, стоящей рядом с камином. Рон вернулся через пять минут, неся три пенящиеся кружки горячего Ирисэля.
— Счастливого Рождества! — радостно сказал он, поднимая свою кружку.
Гарри сделал большой глоток. Это был вкуснее всего, что он пробовал раньше, и, казалось, согревало изнутри каждую клеточку тела.
Неожиданный ветерок взъерошил его волосы. Дверь в «Три метлы» снова отворилась. Гарри взглянул поверх края своей кружки и поперхнулся.
В трактир вошли профессор МакГонагалл и профессор Флитвик, следом за ними появился Хагрид, увлечённо беседующий с дородным мужчиной в зелёном котелке и плаще в полоску — Корнелиусом Фаджем, министром магии.
Не сговариваясь, Рон и Гермиона положили ладони Гарри на макушку и, подчиняясь нажиму, он соскользнул со стула под стол. Эль капал на него сверху. Скорчившись, чтобы его не заметили, Гарри сжал свою пустую кружку и смотрел, как ноги учителей и Фаджа прошли к бару, задержались, затем повернулись и направились прямо к нему.
Где-то над ним Гермиона прошептала, — Мобилиарбус!
Ёлка, что стояла позади их столика, поднялась в воздух на несколько дюймов, скользнула в сторону и с мягким стуком опустилась прямо перед столом, скрыв его из виду. Глядя через густые нижние ветки, Гарри увидел, как четыре стула отодвинулись от стола как раз по соседству, и услышал кряхтение и вздохи рассаживающихся учителей и министра.
Вслед за этим он увидел ещё одну пару ног, обутых в искрящиеся туфли бирюзового цвета на высоких каблуках, и услышал женский голос.
— Маленький бокал Жабросока…
— Мне, — ответил голос профессора МакГонагалл.
— Четыре пинты горячей медовухи…
— Сюда, Розмерта, — сказал Хагрид.
— Вишневый сироп с содовой, льдом и зонтиком…
— Ммм! — причмокнул профессор Флитвик.
— Стало быть, ром из красной смородины для вас, министр.
— Спасибо, Розмерта, — произнёс голос Фаджа. — Приятно видеть тебя снова, должен сказать. Налей-ка себе тоже. Давай, присоединяйся к нам…
— Большое спасибо, министр.
Гарри смотрел, как блестящие каблуки отошли прочь и вернулись. Его сердце колотилось где-то в горле. Как он не сообразил, что для учителей это тоже последний выходной семестра? Сколько они собираются тут сидеть? Если он хочет вернуться в школу сегодня вечером, ему потребуется время, чтобы проскользнуть обратно в «Медовое Герцогство»… Нога Гермионы нервно дергалась рядом с ним.
— Итак, что же привело вас в наши края, министр? — раздался голос мадам Розмерты.
Гарри видел, как нижняя часть тучного тела Фаджа повернулась на стуле, будто он проверял, не подслушивают ли их. Затем он ответил приглушённым голосом: — Что же ещё, милочка, как не Сириус Блэк? Смею полагать, вы слышали, что произошло в школе во время Хэллоуина?
— Я действительно слышала кое-что, — подтвердила мадам Розмерта.
— Ты что же, рассказал всему кабаку, Хагрид? — раздражённо спросила профессор МакГонагалл.
— Вы думаете, Блэк всё ещё поблизости, министр? — прошептала мадам Розмерта.
— Уверен в этом, — коротко ответил Фадж.
— Вы знаете, что дементоры дважды обыскали всю деревню? — спросила мадам Розмерта с лёгким нажимом в голосе. — Распугали всех моих клиентов… Из-за них дела идут совсем плохо, министр.
— Розмерта, милочка, я люблю их не больше вашего, — неловко проговорил Фадж. — Это необходимые предосторожности… к сожалению… Я только что встретился с их представителями. Они в ярости на Дамблдора… он не пускает их на территорию замка.
— Я даже в мыслях бы не допустила, — резко сказала профессор МакГонагалл. — Как бы мы учили детей, окружённые этим ужасом?
— Вы только подумайте! — пропищал маленький профессор Флитвик, ножки которого болтались в футе от пола.
— Опять за своё, — вздохнул Фадж, — они здесь, чтобы защитить вас от гораздо более страшных вещей… Мы все знаем, на что способен Блэк…
— Знаете, я всё ещё не могу в это поверить, — задумчиво сказала мадам Розмерта. — Из всех, кто переметнулся на сторону тёмных сил, Сириус Блэк был последним, на кого бы я подумала… Я хочу сказать, я помню его мальчишкой, когда он учился в Хогвартсе. Если бы вы сказали мне, что с ним станется, я бы ответила, что вы перепили медовухи.