– Глупо, что я подумал, что это он, – пробормотал он, – я же знал, что он умер.
– Неужели ты думаешь, что мёртвые, те, кого мы любили, когда-нибудь покидают нас? Не о них ли, яснее, чем когда-либо, вспоминаем мы в минуты тяжких испытаний? Твой отец живёт в тебе, Гарри, и сильнее всего проявляется тогда, когда ты нуждаешься в нём. А как бы иначе ты смог создать именно этого Заступника? Прошлой ночью Рогалис снова ступал по этой земле.
Прошло некоторое время, прежде чем Гарри осознал то, что сказал Думбльдор.
– Вчера Сириус рассказал мне, что они все стали анимагами, – улыбнулся Думбльдор. – Необыкновенное достижение – а также и то, что им удалось сохранить это от меня в секрете. А потом я вспомнил, какой необычный вид принял твой Заступник, когда он повалил мистера Малфоя на квидишном матче с «Равенкло». Знаешь, Гарри, вчера ночью ты, в некотором роде, действительно видел своего отца… Ты нашёл его внутри себя.
И Думбльдор ушёл, оставив Гарри наедине с его непростыми мыслями.
Кроме Гарри, Рона, Гермионы и профессора Думбльдора, никто в «Хогварце» не знал доподлинно, что случилось с Сириусом, Конькуром и Петтигрю. До конца семестра Гарри довелось услышать много различных версий на этот счёт, но ни одна из них и близко не подходила к истинным событиям.
Малфой исходил яростью по поводу Конькура. Он был убеждён, что Огрид нашёл способ тайно переправить гиппогрифа в безопасное место и больше всего злобился оттого, что их с отцом обдурил какой-то дворник.
Перси Уэсли, между тем, много чего имел сказать в отношении побега Сириуса.
– Если я получу работу в министерстве, я внесу много новых предложений по усилению мер магической безопасности! – говорил он единственному человеку, который его слушал – Пенелопе Кристаллуотер.
Несмотря на великолепную погоду, несмотря на царившую в замке радостную атмостферу, несмотря даже на то, что им удалось совершить невозможное и помочь Сириусу сбежать, Гарри ещё ни разу не заканчивал учебный год в худшем настроении.
Он, конечно, был не единственный, кто переживал увольнение профессора Люпина. Весь класс был безутешен.
– Интересно, кто у нас будет на следующий год? – мрачно поинтересовался Симус Финниган.
– Может, вампир? – оптимистически предположил Дин Томас.
Однако, не только уход Люпина висел на душе у Гарри тяжким грузом. Он не мог забыть о предсказании профессора Трелани. Он постоянно гадал, где-то теперь Петтигрю, нашёл ли он уже прибежище у Вольдеморта. А больше всего его угнетала перспектива вернуться к Дурслеям. Особенно после того, как в течении, может быть, получаса, счастливейшего получаса, он верил, что отныне будет жить с Сириусом, лучшим другом его родителей… Это было бы самое лучшее, что только могло бы с ним случиться – если, конечно, не считать возвращения самих родителей. Поэтому, хотя отсутствие новостей о Сириусе само по себе являлось хорошей новостью, так как означало, что тому удалось благополучно скрыться в безопасном месте, Гарри не мог не чувствовать себя несчастным при мысли о доме, который мог бы у него быть, о том, что теперь это невозможно…
Результаты экзаменов объявили в последний день семестра. Гарри, Рон и Гермиона благополучно сдали все предметы. Гарри поразился, что ему удалось сдать зелья. У него были глубокие подозрения, что Думбльдору пришлось вмешаться, чтобы Злей не провалил его намеренно. Последнюю неделю отношение Злея к Гарри попросту пугало. Раньше Гарри не мог себе и представить, что неприязнь Злея способна возрасти, однако это произошло. При виде Гарри уголки тонкого рта Злея начинали неприятно подёргиваться, а пальцы сжимались так, словно он жаждал обхватить ими горло мальчика.
Перси благополучно достался высший П.А.У.К.; Фред с Джорджем вполне удовлетворительно сдали на С.О.В.У. Гриффиндорский колледж, в основном благодаря великолепному выступлению на матче за квидишный кубок, выиграл кубок школы вот уже третий год подряд. По этой причине пир в честь окончания учебного года проходил в малиново-золотых декорациях, и гриффиндорский стол был самым шумным и весёлым из всех. Даже Гарри отбросил на время мысли о возвращении к Дурслеям и ел, пил, болтал и смеялся вместе со всеми.
Следующим утром, когда «Хогварц Экспресс» подъезжал к станции, Гермиона поделилась с Гарри и Роном потрясающей новостью.
– Утром, до завтрака, я была у профессора МакГонаголл. Я решила бросить мугловедение.
– Как же так, ты ведь сдала экзамен на триста двадцать процентов! – воскликнул Рон.
– Да, – вздохнула Гермиона, – но я просто не переживу ещё один такой год. Этот времяворот, он чуть не свёл меня с ума. Я сдала его. А без мугловедения и прорицания у меня снова будет нормальное расписание.
– Я всё-таки не понимаю, как же ты даже нам ничего не рассказала, – проворчал Рон. – Мы же считаемся твои друзья .
– Я обещала, что не расскажу никому, – свирепо отрезала Гермиона. Она обернулась к Гарри, который смотрел, как «Хогварц» скрывается за горой. Пройдёт целых два месяца, прежде чем он снова увидит замок…
– Гарри, пожалуйста, развеселись! – грустно попросила Гермиона.
– Да я в порядке, – быстро ответил Гарри. – Просто задумался о каникулах.
– Я тоже о них думал, – сказал Рон. – Гарри, ты должен приехать пожить у нас. Я договорюсь с предками и позвоню тебе. Я теперь умею обращаться с фелитоном…
– С телефоном, Рон, – поправила Гермиона. – Вот уж кому не помешало бы мугловедение…
Рон пропустил её слова мимо ушей.
– Этим летом – чемпионат мира по квидишу! Как тебе это, Гарри? Приезжай к нам, и мы сможем вместе поехать! Папе обычно удаётся достать билеты на работе.