– Подожди минутку, Гарри, – позвал Люпин, – мне нужно с тобой поговорить.
Гарри вернулся и стал наблюдать, как профессор Люпин накрывает тряпкой аквариум с финтиплюхом.
– Мне рассказали о матче, – профессор Люпин снова повернулся к столу и начал складывать книжки в портфель, – мне очень жаль, что твоя метла… Есть надежда её починить?
– Нет, – ответил Гарри, – дерево разнесло её в клочки.
Люпин вздохнул.
– Дракучую иву посадили в тот год, когда я поступил в «Хогварц». Мы тогда играли в такую игру – кто сумеет подобраться к дереву и потрогать ствол. Кончилось тем, что один мальчик, Дэйви Просстак, чуть не лишился глаза, и тогда нам запретили приближаться к дереву. Никакая метла, безусловно, не выдержала бы столкновения.
– А про дементоров вы слышали? – через силу спросил Гарри.
Люпин кинул на него быстрый взгляд.
– Да, слышал. Думаю, никто из нас ещё не видел профессора Думбльдора в таком гневе. Дементоры последнее время стали очень беспокойны… рассержены, что их не пускают на школьный двор… Ты, видимо, упал из-за них?
– Да, – признался Гарри. Он поколебался мгновение, но вопрос, который ему так хотелось задать, выскочил раньше, чем мальчик успел остановить себя. – Почему? Почему они на меня так действуют? Я что, просто?…
– Это не имеет ничего общего с трусостью, – резко ответил профессор Люпин, как будто прочитав мысли Гарри. – Дементоры действуют на тебя так сильно, потому что в прошлом ты пережил такие ужасные события, которых не пережили остальные.
Луч зимнего солнца проник в класс, осветив седину Люпина и морщины на его молодом лице.
– Дементоры – одни из самых отвратительных созданий, населяющих нашу землю. Они наводняют самые тёмные, самые омерзительные места, они процветают там, где царит упадок и отчаяние, они высасывают мир, надежду, счастье из окружающего их пространства. Даже муглы ощущают их присутствие, хотя и не могут их видеть. Подойди к дементору слишком близко, и очень скоро в тебе не останется ничего светлого, ничего доброго, никаких радостных воспоминаний, ничего. При возможности дементор будет питаться твоими эмоциями до тех пор, пока ты сам не станешь таким же, как он… лишённым души, полным злобы. С тобой останутся лишь самые худшие воспоминания твоей жизни. А самого худшего из того, что случилось с тобой, Гарри, поверь, достаточно, чтобы упасть с метлы. Тебе абсолютно нечего стыдиться.
– Когда они приближаются, – Гарри уставился в стол, и его горло сжалось. – я слышу, как Вольдеморт убивает мою маму.
Люпин вдруг потянулся к Гарри, как будто хотел взять его за плечо, но передумал. После минутного молчания Гарри сказал горько:
– Зачем только им понадобилось приходить на матч?
– Они проголодались, – холодно объяснил Люпин, с шумом захлопывая портфель. – Думбльдор не пускал их в школу, запас человеческих жертв постепенно истощается… Думаю, они просто не удержались от искушения – на стадионе собралась такая огромная толпа. Столько эмоций, столько возбуждения… это для них пир.
– Должно быть, в Азкабане невыносимо, – пробормотал Гарри. Люпин мрачно кивнул.
– Крепость находится на крошечном островке посреди моря, но на самом деле, чтобы удержать преступников, не нужны ни стены, ни вода. Если они где и заперты, так это в своих собственных страданиях, неспособные подумать ни о чём радостном. Большинство сходит с ума в первые же недели.
– Но ведь Сириус Блэк сбежал от них, – медленно протянул Гарри, – сбежал…
Портфель соскользнул со стола; Люпину пришлось быстро нагнуться, чтобы поймать его.
– Да, – сказал он, выпрямляясь, – Блэк, судя по всему, нашёл способ им противостоять. Не думал я, что такое возможно… Считается, что дементоры лишают колдуна силы, если тот остаётся рядом с ними чересчур долго…
– Но вы сумели заставить отступить того дементора, в поезде, – вдруг вспомнил Гарри.
– Есть некоторая… защита, которую можно воздвигнуть, – ответил Люпин, – но там был только один дементор. Чем их больше, тем труднее им протидействовать.
– Какая защита? – сразу же заинтересовался Гарри. – Вы можете меня научить?
– Не стану притворяться экспертом по борьбе с дементорами, Гарри… совсем напротив…
– Но если дементоры снова придут на квидишный матч, надо же мне уметь бороться с ними…
Люпин поглядел на исполненное решимости лицо мальчика, подумал, а затем сказал:
– Что ж… ладно. Попробую тебе помочь. Но, боюсь, с этим придётся подождать до следующего семестра. Перед каникулами у меня очень много дел. Для болезни я выбрал самое неудачное время.
Помня об обещании Люпина научить его защищаться от дементоров, надеясь, что ему, возможно, и не придётся больше слышать голос умирающей матери, а также зная, что «Равенкло» в конце ноября вчистую разгромил «Хуффльпуфф», Гарри повеселел. Команда «Гриффиндора» не потеряла шансов в борьбе за кубок, хотя больше и не могла себе позволить ни единого поражения. Древ вновь преисполнился маниакальной энергии и заставлял ребят тренироваться изо всех сил, не взирая на ледяной дождь, продолжавший идти и в декабре. В школьном дворе дементоры не появлялись. Гнев Думбльдора надёжно удерживал их за территорией.
За две недели до конца семестра небо вдруг просветлело до ослепительной, опаловой белизны, а разлезшая грязь одним прекрасным утром подёрнулась сверкающим инеем. В замке воцарилась рождественская атмосфера. Профессор Флитвик, учитель по заклинаниям, уже украсил свой кабинет мерцающими огоньками, при ближайшем рассмотрении оказавшимися настоящими, трепещущими в воздухе добрыми феями. Учащиеся с воодушевлением обсуждали планы на каникулы. И Рон, и Гермиона решили остаться в «Хогварце». Рон утверждал, что не в силах вынести две недели в обществе Перси, Гермиона твердила, что ей обязательно нужно быть рядом с библиотекой, но им не удалось провести Гарри; друзья просто хотели составить ему компанию, за что он был им очень благодарен.