Гарри поёжился; в отличие от друзей, на нём не было мантии. Они пошли по улице, нагнув головы против ветра. Рон и Гермиона выкрикивали сквозь шарфы:
– Это почта…
– Вон там Зонко…
– Тут можно пройти в Шумному Шалману…
– Знаете, что? – спросил Рон, стуча зубами. – Может, зайдём в «Три метлы», выпьем по кружке усладэля?
Гарри не нужно было упрашивать; ветер дул пронизывающий, и руки у него закоченели. Ребята перешли улицу и через пару минут уже входили в крохотный трактирчик.
Внутри толпился народ, было дымно, шумно и тепло. За стойкой приятных форм дамочка с красивым лицом обслуживала группу каких-то буянов.
– Это мадам Росмерта, – сказал Рон. – Я пойду, возьму усладэль, ладно? – добавил он, слегка покраснев.
Гарри с Гермионой прошли в заднюю часть помещения к свободному маленькому столику между окном и очаровательной ёлочкой, стоявшей возле камина. Через пять минут появился Рон с тремя громадными кружками в руках. От горячего усладэля шёл пар.
– Счастливого Рождества! – Рон поднял свою кружку.
Гарри сделал глубокий глоток. Божественный напиток мгновенно согрел изнутри каждую частичку тела.
Неожиданный сквозняк взъерошил Гарри волосы – дверь в «Три метлы» снова отворилась. Гарри глянул поверх кружки и поперхнулся.
На пороге паба в вихре снежинок появились профессора МакГонаголл и Флитвик. Следом вошёл Огрид, увлечённо беседовавший с невысоким дородным господином в котелке цвета липы и полосатой мантии – министром магии Корнелиусом Фуджем.
Рон с Гермионой без промедления надавили ладонями Гарри на макушку, чтобы он слез с табурета и спрятался под столом. Сидя там на корточках с пустой кружкой в руках, Гарри, обкапанный усладэлем, следил, как ноги учителей и министра подошли к стойке бара, постояли немного, а затем развернулись и направились к нему.
Откуда-то сверху донёсся шепот Гермионы: «Мобилиарбус!»
Рождественская ёлочка приподнялась на несколько дюймов над полом, проплыла вбок и с мягким шелестом приземлилась прямо напротив их стола, скрыв ребят от посторонних глаз. Сквозь густые нижние ветви Гарри увидел, как ножки четырёх стульев отодвинулись от соседнего стола, а после этого до него донеслось кряхтение и пыхтение – учителя и министр рассаживались за столом.
Подошли ещё чьи-то ноги в блестящих бирюзовых туфлях на высоких каблучках. Женский голос сказал:
– Ледникола…
– Это мне, – раздался голос профессора МакГонаголл.
– Четыре пинты глинтмёда…
– Спасибочки, Росмерта, – поблагодарил Огрид.
– Вишнёвый сироп с содовой со льдом и зонтиком…
– М-м-м! – только и смог промычать профессор Флитвик, причмокнув губами.
– Стало быть, красносмородиновый ром ваш, министр.
– Благодарю, Росмерта, дорогуша, – ответил голос Фуджа. – Приятно видеть тебя снова, милая. Не выпьешь с нами? Возьми себе что-нибудь и присоединяйся…
– Сердечно благодарна, министр.
Гарри проводил глазами сверкающе каблучки, отошедшие и вновь вернувшиеся. Сердце доставляло массу неудобств, колотясь в самом горле. Почему ему не пришло в голову, что для учителей сегодня такая же последняя суббота семестра, как и для учеников? Долго ли они собираются тут сидеть? Ему же нужно время на то, чтобы пробраться обратно в «Рахатлукулл», если он вообще хочет вернуться в школу сегодня вечером… Стоящая рядом нога Гермионы нервно дёрнулась.
– Так какими же судьбами в наших краях, министр? – любезно поинтересовался голос мадам Росмерты.
Гарри было видно, как нижняя часть плотного тела Фуджа развернулась на стуле. Видимо, он проверял, не подслушивает ли кто-нибудь их разговор. Затем он ответил тихо:
– Сама понимаешь, дорогая – Сириус Блэк. Надо думать, ты в курсе, что произошло в школе на Хэллоуин?
– Доходили слухи, – призналась мадам Росмерта.
– Ты что, по всему пабу раззвонил, Огрид? – укоризненно спросила профессор МакГонаголл.
– А вы думаете, министр, что Блэк всё ещё где-то здесь? – прошептала мадам Росмерта.
– Уверен, – коротко бросил Фудж.
– А вы знаете, что дементоры уже два раза обыскивали всю деревню? – с некоторым напряжением в голосе спросила мадам Росмерта. – Всех посетителей распугали… Это очень плохо для бизнеса, министр.
– Росмерта, милая, мне они точно так же не нравятся, – с неловкостью признал Фудж. – Но это необходимая мера предосторожности… как ни ужасно, но что поделаешь… Я только что встречался с их представителями. Они страшно злы на Думбльдора – почему он не пускает их на территорию школы.
– И правильно делает, – резко вмешалась профессор МакГонаголл. – Как мы будем учить детей, если вокруг будут кружить эти чудовища?
– Правильно, правильно! – скрипнул крошечный Флитвик, чьи ноги не доставали до пола на добрый фут.
– И тем не менее, – возразил Фудж, – они здесь для того, чтобы защитить вас от ещё больших неприятностей… Мы все знаем, на что способен Блэк…
– А знаете, я до сих пор не могу поверить, – задумчиво протянула мадам Росмерта. – Уж на кого-кого, а на Сириуса Блэка никогда бы не подумала, что он способен переметнуться к силам зла… Я же хорошо помню его ещё мальчиком, когда он учился в «Хогварце». Если бы в то время мне кто-то сказал, кем вырастет Блэк, я подумала бы, что этот кто-то перебрал глинтмёда.
– Ты не знаешь и половины его грехов, Росмерта, – хрипло сказал Фудж. – О худшем из того, что он натворил, почти никто не знает.
– О худшем? – с живым любопытством переспросила мадам Росмерта. – Вы хотите сказать, хуже убийства тех несчастных людей?