– А чего б было, если б я ему отдал Гарри, а?! Сбросил бы, небось, сиротинушку с мотоцикла где-нибудь над морем и все дела! А это ведь сын лучшего друга! Только, я так скажу, когда колдун переходит к силам зла, так ему тогда никого и ничего больше не жалко…
После рассказанной Огридом истории повисло тягостное молчание. Потом мадам Росмерта с удовлетворением сказала:
– Но ему не удалось скрыться, голубчику! Министерство магии схватило его на следующий же день!
– Увы, это заслуга вовсе не министерства, – горько возразил Фудж, – а старины Питера. Питера Петтигрю – ещё одного друга Поттеров. Он тогда обезумел от горя и, зная, что Блэк был Хранителем Секрета Поттеров, бросился искать его сам.
– Петтигрю… такой маленький толстый мальчишка, который хвостом таскался за Поттером и его компанией? – спросила мадам Росмерта.
– Он боготворил Блэка и Поттера, – пояснила профессор МакГонаголл, – хотя он был птица не их полёта, не такой способный. Должна сказать, что бывала с ним весьма строга. Вы, конечно, можете себе представить, как… как я теперь сожалею об этом… – голос у неё стал такой, будто она вдруг подхватила насморк.
– Ну-ну, Минерва, – постарался успокоить её Фудж, – Петтигрю умер смертью героя.. Свидетели – муглы, конечно, потом пришлось стирать им память – рассказали, как он загнал Блэка в угол. Говорят, он рыдал: «Лили с Джеймсом, Сириус! Как ты мог?» А потом полез за палочкой. Разумеется, Блэк его опередил. Петтигрю разнесло на кусочки…
Профессор МакГонаголл высморкалась и сказала гнусаво:
– Глупый мальчик… дурачок… как дуэлянт он был безнадёжен… ему надо было дождаться представителей министерства…
– А я говорю вам, ежели б я добрался до Блэка первым, я б не стал цацкаться со всякими палочками! Я б его голыми – руками – в куски – бы – разорвал, – прорычал Огрид, яростно печатая слова.
– Не придумывай, Огрид, – резко оборвал Фудж. – Только у ребят из ударного колдульона бригады защиты магического правопорядка, был шанс справиться с Блэком, особенно когда он почувствовал, что загнан в угол. Я тогда был младшим министром в департаменте магических катастроф и одним из первых попал на место происшествия, уже после убийства. Я… я никогда не смогу этого забыть. Мне это до сих пор снится. Посреди улицы воронка, такой глубины, что прорвало подземные коммуникации. Кругом куски тел. Муглы кричат. А Блэк стоит посреди всего этого и хохочет, а перед ним лежит то, что осталось от Петтигрю… окровавленная роба и несколько… несколько фрагментов…
Голос Фуджа оборвался. Пять носов высморкались одновременно.
– Вот так, Росмерта, – в нос сказал Фудж, – Блэка забрали двадцать ребят из бригады защиты магического правопорядка, а Петтигрю был награждён орденом Мерлина первой степени, что, я надеюсь, немного утешило его бедную мать. А Блэк с тех пор сидел в Азкабане.
Мадам Росмерта издала тяжёлый вздох.
– А это правда, что он сумасшедший, министр?
– Хотел бы я быть в этом уверен, – не сразу ответил Фудж. – Безусловно, после поражения хозяина в нём развинтились какие-то винтики. Убийство Петтигрю и всех этих несчастных муглов – это, разумеется, был поступок отчаявшегося, оказавшегося в тупике человека – жестокий и бессмысленный. Тем не менее, когда я последний приезжал с инспекцией в Азкабан, я встречался с Блэком. Знаете, большинство заключенных только бормочут что-то себе под нос, сидя в темноте; ничего не понимают… но меня поразило, насколько нормальным казался Блэк. Он разговаривал со мной вполне разумно. От этого мне стало очень тревожно. Можно было подумать, что ему просто скучно – он даже спросил, прочитал ли я уже свою газету, спокойно так, как я не знаю кто… сказал, что соскучился по кроссвордам. Признаюсь, меня совершенно потрясло, насколько мало влияния оказали азкабанские стражники на Блэка – при том, что его охраняют значительно больше других. Дементоры стоят у него за дверью днём и ночью.
– А зачем, как вы думаете, он сбежал? – спросила мадам Росмерта. – Всемилостивое небо, не хотите ли вы сказать, министр, что он хочет присоединиться к Сами-Знаете-Кому?
– Осмелюсь предположить, что это его – э-э-э – программа максимум, – уклончиво ответил Фудж. – Но мы надеемся поймать Блэка гораздо раньше. Должен сказать, что одинокий, всеми забытый Сами-Знаете-Кто – это одно, но верните ему одного из самых преданных слуг, и страшно подумать, как быстро он может подняться вновь…
Раздался тихий звук удара стеклом по дереву. Кто-то поставил стакан на стол.
– Знаете, Корнелиус, если вы хотите успеть на ужин с директором, то нам пора возвращаться в замок, – сказала профессор МакГонаголл.
Одна за другой, стоящие перед Гарри пары ног приняли на себя вес своих владельцев; сверху упали подолы мантий, а сверкающие каблучки мадам Росмерты скрылись за стойкой бара. Дверь в «Три метлы» отворилась; ворвался очередной вихрь снега – учителя ушли.
– Гарри?
Под столом появились лица Рона и Гермионы. Они смотрели на Гарри молча, не находя слов.
Глава одиннадцатая.
Всполох
Гарри не очень хорошо помнил, каким образом ему удалось пробраться назад в погреб «Рахатлукулла», пробежать по тоннелю и вернуться в замок. Всё, что он знал, это то, что обратное путешествие не заняло и минуты, по крайней мере, так показалось; Гарри с трудом понимал, что делает, так терзали его воспоминания о только что услышанном в баре.
Почему никто никогда ничего ему не рассказывал? Думбльдор, Огрид, мистер Уэсли, Корнелиус Фудж… почему никто никогда не говорил, что его родители погибли из-за того, что их предал лучший друг?