– Гарри! Гарри… очнись…
Люпин с силой хлопал Гарри по лицу. На этот раз прошла минута, прежде чем мальчик понял, что лежит на пыльном полу классной комнаты.
– Я слышал папу, – невнятно пробормотал Гарри, – раньше такого не было… он бросился на Вольдеморта, чтобы дать маме время убежать…
Он вдруг понял, что по его лицу течёт не только пот, но и слёзы. Он пригнулся как можно ниже, притворился, что завязывает шнурки, и украдкой вытер лицо полой робы, так, чтобы профессор Люпин ничего не заметил.
– Ты слышал Джеймса? – спросил Люпин странным голосом.
– Да… – утерев лицо, Гарри взглянул вверх. – А что… вы ведь не были знакомы с папой? Или…
– Я? Вообще-то был. – ответил Люпин. – Мы вместе учились и дружили. Знаешь, Гарри, пожалуй, на сегодня достаточно. Это заклятие до ужаса сложное… Мне не следовало подвергать тебя таким испытаниям…
– Нет! – крикнул Гарри. Он снова поднялся на ноги. – Ещё один раз! Просто я думаю о не самых счастливых моментах, в этом всё дело… Подождите…
Он напряг мозги. Нужно очень-очень-очень счастливое воспоминание… такое, которое станет настоящим, хорошим Заступником…
Вот оно! Момент, когда он узнал, что он колдун и что он уедет от Дурслеев и будет учиться в «Хогварце»! Если уж это не счастливое воспоминание, то непонятно, чего же ещё… Вспомнив свои ощущения при известии о том, что он покидает Бирючиновую аллею, и сконцентрировавшись на них, Гарри встал лицом к ящику.
– Готов? – Люпин будто действовал против собственного убеждения. – Сконцентрировался? Хорошо… Давай!
Учитель в третий раз потянул крышку; над ящиком вырос дементор; комната погрузилась в холод и мрак…
– ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – взревел Гарри. – ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Голова сразу же наполнилась криками, только звучали они на этот раз словно из плохо настроенного радиоприёмника – тише, громче, опять тише – Гарри продолжал видеть дементора – тот остановился – огромное, серебристое облако вылетело из кончика волшебной палочки Гарри и повисло между ним и дементором. У Гарри подогнулись колени, но он сумел удержаться на ногах – правда, не был уверен, что продержится долго…
– Риддикюлис! – загрохотал Люпин, стрелой метнувшись вперёд.
Раздался громкий щелчок, и дымчатый Заступник исчез вместе с дементором; Гарри упал на стул, обессиленный, как будто пробежал целую милю. Ноги его дрожали. Уголком глаза он видел, как Люпин палочкой заставил вризрака влезть обратно в ящик; при этом вризрак имел вид серебристого шара.
– Превосходно! – воскликнул Люпин, подходя к Гарри. – Превосходно! Это уже кое-что!
– А можно ещё раз попробовать? Всего один раз?
– Не сейчас, – твёрдо сказал Люпин. – Для одного дня мы сделали больше чем достаточно. На…
Он протянул Гарри большую плитку лучшего рахатлукуллового шоколада.
– Съешь всё, а то мадам Помфри сама меня живьём съест. Ну что, через неделю в это же время?
– Ага, – подтвердил Гарри. Он откусил кусок, наблюдая за Люпином. Тот гасил лампы, которые зажглись вновь после исчезновения дементора. Тут Гарри в голову пришла одна мысль.
– Профессор Люпин? – позвал он. – Раз вы знали моего папу, то и Сириуса Блэка тоже должны были знать?
Профессор Люпин очень быстро обернулся.
– Почему ты так решил? – он пронзил Гарри острым взглядом.
– Да так… Просто они тоже были друзьями, когда учились в «Хогварце»…
Люпин расслабился.
– Да, я знал Сириуса, – коротко ответил он. – По крайней мере, думал, что знаю. Тебе лучше идти, Гарри, уже совсем поздно.
Гарри покинул кабинет и пошёл по коридору. Завернув за угол, он вдруг зашёл за статую рыцаря в доспехах и устало опустился на постамент. Он сидел, доедая шоколадку, и жалел, что заговорил о Блэке – Люпин был явно не в восторге от этой темы. Потом Гарри снова стал думать о маме с папой…
Он чувствовал себя совершенно опустошенным, несмотря на весь съеденный шоколад. Пусть это невыносимо – слышать отголоски последних мгновений жизни родителей, и всё же… это единственная возможность услышать их голоса… Но, если он будет стремиться к тому, чтобы их услышать, ему никогда не удастся создать настоящего Заступника…
– Они мертвы, – сурово сказал он сам себе. – Они мертвы, и никакое эхо их не вернёт. Займись лучше самим собой, если хочешь выиграть квидишный кубок.
Он встал, засыпал себе в рот шоколадные крошки и направился в гриффиндорскую башню.
Матч «Слизерин» – «Равенкло» состоялся через неделю после начала семестра. Слизеринцы выиграли, хотя и с небольшим отрывом. По словам Древа, это была хорошая новость для «Гриффиндора», который теперь мог оказаться на втором месте, в случае, если тоже победит «Равенкло». По этой причине Древ увеличил количество тренировок до пяти раз в неделю. А это означало, что – при учёте занятий с профессором Люпином по защите от дементоров, каждое из которых выматывало больше, чем шесть квидишных тренировок – у Гарри оставался только один вечер в неделю на выполнение всех домашних заданий. Несмотря на это, он уставал меньше, чем Гермиона, которую, похоже, задавил тот груз, который она на себя взвалила. Каждый вечер без исключения Гермиону можно было видеть в уголке общей гостиной; вокруг неё сразу на нескольких столиках валялись книги, таблицы по арифмантике, рунические словари, плакаты с изображениями муглов, поднимающих тяжёлые предметы, увесистые стопки пространных записей… Гермиона практически ни с кем не разговаривала и огрызалась, когда к ней обращались.
– Как ей это удаётся? – как-то раз тихонько пробормотал Рон. Гарри в это время заканчивал заданное Злеем жутко сложное сочинение про необнаружимые яды. Он поднял глаза. Гермиону было едва видно за шаткой башней из учебников.