– ААААААААА! НЕЕЕЕЕЕТ!
Гарри проснулся так внезапно, словно его ударили по лицу.
Ничего не понимая в кромешной тьме, он сражался с занавесками. Кругом ощущалось движение. Голос Симуса Финнигана крикнул с другого конца комнаты: «В чём дело?»
Гарри показалось, что хлопнула дверь в спальню. Нащупав наконец края штор, он с силой отдёрнул их, а Дин Томас в это же самое время зажёг лампу.
Смертельно напуганный Рон сидел в кровати, шторы с одной стороны были отдёрнуты.
– Блэк! Сириус Блэк! С ножом!
– Что?
– Прямо здесь! Только что! Прорезал занавеску! Разбудил меня!
– А тебе это не приснилось? – спросил Дин.
– Посмотри на занавеску! Говорю вам, он был здесь!
Все выбрались из кроватей. Гарри первым оказался у двери, и мальчики помчались вниз по лестнице. Двери открывались им вслед, сонные голоса вопрошали:
– Кто кричал?
– Куда вы?
Общую гостиную освещал тусклый умирающий огонь в камине. Кругом валялся мусор, оставшийся после вечеринки. Никого не было.
– Ты уверен, что тебе не приснилось, Рон?
– Да говорю вам, своими глазами видел!
– Что за шум?
– Профессор МакГонаголл велела идти спать!
Вниз, запахивая халаты и зевая, спустились некоторые из девочек. Начали спускаться и мальчики.
– Чего, продолжаем? – Фред Уэсли радостно потёр руки.
– Всем вернуться! – в гостиную вбежал Перси, на ходу прикалывая к пижаме значок «Лучший ученик».
– Перси! Сириус Блэк! – слабым голосом пожаловался Рон. – В нашей спальне! С ножом! Он разбудил меня!
В гостиной стало очень тихо.
– Чушь какая! – воскликнул испуганный Перси. – Ты слишком много съел на ночь, Рон – тебе приснился кошмар…
– Да говорю тебе…
– Ну-ка, хватит!
Вернулась профессор МакГонаголл. Она с шумом захлопнула за собой портрет и гневно оглядела собравшихся.
– Я тоже счастлива, что «Гриффиндор» выиграл матч, но это уже слишком! Перси, от вас я этого не ожидала!
– Я не разрешал им ничего подобного, профессор! – с негодованием отверг обвинения в свой адрес Перси. – Я как раз говорил, чтобы они возвращались в спальни! Моему брату Рону приснился кошмар…
– НИКАКОЙ НЕ КОШМАР! – заорал Рон. – ПРОФЕССОР, Я ПРОСНУЛСЯ, А НАДО МНОЙ СТОЯЛ СИРИУС БЛЭК С НОЖОМ!
Профессор МакГонаголл воззрилась на него.
– Не говорите глупостей, Уэсли, каким, скажите на милость, образом Блэк мог пройти через портрет?
– Спросите у него! – Рон трясущимся пальцем указал на спину Сэра Кэдогана. – Спросите, видел ли он…
С подозрением уставившись на Рона, профессор МакГонаголл толкнула заднюю часть портрета и вышла наружу. Все остальные слушали, затаив дыхание.
– Сэр Кэдоган, вы впускали в башню какого-нибудь мужчину? Только что?
– Разумеется, милостивая леди! – выкрикнул Сэр Кэдоган.
Повисло потрясённое молчание, и снаружи, и внутри гостиной.
– Впускали? – прошептала профессор МакГонаголл. – Но… пароль…
– У него были все пароли! – гордо отрапортовал Сэр Кэдоган. – За целую неделю, миледи! Он зачитал их по бумажке!
Профессор МакГонаголл влезла обратно и, белая как мел, встала перед ошеломлёнными детьми.
– Кто из вас, – спросила она дребезжащим голосом, – какой безмерно глупый человек записал пароли этой недели на бумажке, а потом бросил где попало?
В полнейшей тишине раздался тишайший сдавленный вскрик. Невилль Длиннопопп, дрожащий от макушки до кончиков шлёпанцев с пушистыми помпонами, медленно поднял вверх руку.
Глава четырнадцатая.
Злей разозлился
Этой ночью в гриффиндорской башне не спал ни один человек. Все ученики колледжа, зная, что замок обыскивают, сидели в общей гостиной и дожидались известия о поимке Блэка. На рассвете пришла профессор МакГонаголл и сообщила, что Блэку снова удалось улизнуть.
В течение дня повсюду проводились мероприятия по усилению охраны; профессор Флитвик с помощью большой фотографии обучал входные двери узнавать Сириуса Блэка; Филч носился туда-сюда по коридорам, баррикадируя всё, от крошечных трещинок в стенах до мышиных нор. Сэра Кэдогана уволили. Его портрет отнесли назад на пустынную лестничную площадку седьмого этажа. Вернулась Толстая Тётя. Её весьма профессионально отреставрировали, но бедняжка всё ещё была очень нервна и согласилась взяться за работу лишь при условии, что ей самой дадут охрану. К ней приставили целую бригаду троллей. Они с грозным видом маршировали по коридору, общались между собой при помощи непонятных рыков и постоянно мерялись дубинками.
Гарри не мог не обратить внимания, что к статуе одноглазой ведьмы на третьем этаже никакой охраны не приставили. Видимо, Фред с Джорджем были правы: никто, кроме них самих – а теперь ещё и Гарри с Роном и Гермионой – не знал про потайной тоннель.
– Как ты думаешь, надо кому-то сказать? – спросил Гарри у Рона.
– Он ведь проник сюда не через «Рахатлукулл», – отмахнулся Рон. – Мы бы узнали про взлом в кондитерской.
Гарри обрадовался такому ответу. Если бы доступ к статуе одноглазой ведьмы тоже перекрыли, он бы больше не смог попасть в Хогсмёд.
Рон сделался знаменитостью. Впервые в жизни на него обращали больше внимания, чем на Гарри, и было видно, что ему это очень даже нравится. Несмотря на пережитое ночью потрясение, Рон с удовольствием давал подробнейшие ответы на вопросы о том, что же всё-таки случилось.