— Что касается второго назначения, — продолжил свою речь Думбльдор, когда стихли еле тёплые приветствия в адрес профессора Люпина. — Я с огорчением вынужден довести до вашего сведения, что профессор Мольюбит, который преподавал уход за магическими существами, вышел на пенсию, чтобы насладиться жизнью, пока у него для этого остались хоть какие-то конечности. Однако, я счастлив сообщить, что его место займёт никто иной как Рубеус Огрид, который согласился добавить обязанности учителя к уже имеющимся у него обязанностям привратника и дворника. Гарри, Рон и Гермиона уставились друг на друга, совершенно ошеломлённые. Затем они присоединились к оглушительным — особенно за гриффиндорским столом — овациям. Гарри перегнулся через сидящих рядом, чтобы увидеть Огрида. Тот сидел с багряно-красным лицом и внимательно изучал свои чудовищные ладони. Широкая улыбка скрывалась в космах чёрной бороды.
— Мы должны были догадаться! — вопил Рон, молотя по столу. — Кто бы ещё мог включить в список кусачую книгу?
Гарри, Рон и Гермиона прекратили хлопать последними и, когда профессор Думбльдор вновь заговорил, они увидели, что Огрид утирает глаза скатертью.
— Что же, мне кажется, всё важное я уже сказал, — заключил профессор Думбльдор.
— Давайте же пировать! Дожидавшиеся своего часа золотые блюда и кубки внезапно наполнились едой и питьём. Гарри, вдруг оголодавший как волк, набросился на всё, до чего только мог дотянуться. Блюда были необыкновенно вкусны; по залу носилось эхо разговоров, смеха, стука ножей и вилок. И всё же, Гарри, Рон и Гермиона с нетерпением ждали, когда пир закончится, им хотелось поговорить с Огридом. Они знали, как много для него значит новая работа. Огрид был колдун с незаконченным образованием; в третьем классе его исключили из «Хогварца» за преступление, которого он не совершал. Это именно Гарри, Рон и Гермиона в прошлом году смыли позор с его имени. Наконец, когда последние кусочки тыквенного торта испарились с золотых блюд, Думбльдор объявил, что настало время отправляться в постель, и тогда ребята воспользовались случаем.
— Поздравляем, Огрид! — воскликнула Гермиона, когда они подошли к учительскому столу.
— Это всё вы трое, — отозвался Огрид, утирая лоснящееся лицо салфеткой и взглядывая на них. — Прям не верится… великий человек, Думбльдор… пришёл прямиком ко мне в хижину, сразу, как профессор Мольюбит заявил, что с него хватит… я ж всю жисть об этом мечтал… Переполняемый эмоциями, он зарылся лицом в салфетку, а профессор Макгонаголл погнала ребят спать.
Гарри, Рон и Гермиона догнали гриффиндорцев, плотным потоком струящихся вверх по мраморной лестнице, и, уже очень уставшие, направились по коридорам, и снова по лестницам, к потайному входу в гриффиндорскую башню. Большой портрет, изображавший полную даму в розовых шелках, спросил у них:
«Пароль?»
— Проходим, проходим! — закричал сзади Перси. — Новый пароль: «Майор Фортуна»!
— О, нет, — печально охнул Невилль Лонгботтом.
Он всегда с большим трудом запоминал новые пароли. Протиснувшись в дыру за портретом и пройдя сквозь общую гостиную, мальчики и девочки разделились и направились к разным лестницам. Гарри карабкался по винтовой лестнице без единой мысли в голове, кроме той, что он очень счастлив вернуться в школу. Они вошли в родную круглую спальню с пятью кроватями под балдахинами, и Гарри, обведя глазами комнату, почувствовал, что он, наконец-то, дома.
Глава 6. Когти и чайная гуща
Когда наутро Гарри, Рон и Гермиона пришли на завтрак в Большой зал, первый, кто попался им на глаза, был Драко Малфой. Он развлекал большую компанию какой-то забавной историей. Когда ребята прошли мимо слизеринцев, Малфой под восторженный рёв комично изобразил, как он падает в обморок.
— Не обращай внимания, — из-за спины Гарри сказала Гермиона. — Просто не обращай внимания, и всё.
— Эй, Поттер! — завизжала Панси Паркинсон, девочка из «Слизерина» с лицом мопса.
— Поттер! Дементоры идут, Поттер! Ууууууу! Гарри плюхнулся за гриффиндорский стол рядом с Джорджем Уэсли.
— Новое расписание третьеклассников, — объявил Джордж, передавая листы. — Что это с тобой, Гарри?
— Малфой, — усаживаясь по другую сторону от Джорджа, объяснил Рон. Он пепелил глазами стол «Слизерина». Джордж посмотрел туда же, как раз вовремя, чтобы заметить, как Малфой снова изображает припадок.
— Жалкое дрянцо, — спокойно сказал он. — Вчера, когда дементоры обыскивали наш вагон, он был вовсе не такой храбрый. Примчался прятаться к нам в купе, верно, Фред?
— Чуть не обмочился, — бросил Фред, презрительно глянув на Малфоя.
— Да я и сам, признаться, был не очень-то счастлив, — добавил Джордж. — Они такие жуткие, эти дементоры…
— Как будто замораживают тебя изнутри, — проговорил Фред.
— Но ты ведь не упал в обморок, — тихо заметил Гарри.
— Да забудь ты! — постарался успокоить его Джордж. — Папе однажды надо было побывать в Азкабане, помнишь, Фред? Так вот он тогда сказал, что ничего хуже с ним в жизни не случалось. Он вернулся домой весь дрожащий, ослабевший… Эти дементоры, они высасывают всю радость из окружающего пространства. Большинство заключённых сходят с ума.
— В любом случае, мы ещё посмотрим, что будет с Малфоем после первого квидишного матча, — заявил Фред. — «Гриффиндор» против «Слизерина» — первая игра сезона, не забыли? Единственный раз, когда Гарри и Малфой встретились на квидишном поле, Малфою определённо пришлось плохо. Немного повеселев, Гарри набросился на сосиски с тушёными помидорами. Гермиона изучала своё новое расписание.
— Ооо, здорово, уже сегодня начнутся некоторые новые предметы, — счастливым голосом воскликнула она.
— Гермиона, — Рон нахмурился, заглянув через плечо Гермионы в её листок, — они что-то перепутали с твоим расписанием. Смотри — тебе записали по десять уроков в день. На это просто времени не хватит.
— Я справлюсь. Я обо всём договорилась с профессором Макгонаголл.
— Но ты посмотри, — засмеялся Рон, — вот, например, сегодня утром. Девять часов — прорицание. А внизу: девять часов — мугловедение. И ещё, — Рон, не веря своим глазам, наклонился, чтобы получше рассмотреть бумагу, — смотри — под всем этим, арифмантика — девять часов! Я, конечно, знаю, что ты у нас очень умная, Гермиона, но не до такой же степени. Как ты можешь быть на трёх уроках одновременно?
— Не глупи, — коротко ответила Гермиона. — Конечно, я не могу быть на трёх уроках одновременно.
— А тогда как?…
— Передай мармелад, — попросила Гермиона.
— Но…
— Ой, Рон, какое тебе дело до того, что у меня такое плотное расписание? — огрызнулась Гермиона. — Я же сказала, что обо всём договорилась с профессором Макгонаголл. Как раз в это время в Большой зал вошёл Огрид в длинной кротовой шубе. В громадной руке он рассеянно крутил дохлого хорька.
— Нормалёк? — радостно закричал он, задержавшись возле ребят по дороге к учительскому столу. — Вы у меня на самом первом уроке! Прям после обеда! С пяти утра на ногах — всё подготавливал…. Чтоб всё путём… Я, да вдруг учитель… во дела, чес'слово! Он широко ухмыльнулся и отправился к учительскому столу, от избытка чувств размахивая хорьком.
— Хотел бы я знать, что это он там подготавливал? — задумчиво произнёс Рон, с ноткой обеспокоенности в голосе. Зал постепенно пустел — школьники расходились по классам. Рон сверился с расписанием.
— Пора идти, смотрите, кабинет прорицания на самом верху Северной Башни. Туда минут десять добираться…
Они поспешно доели, попрощались с Фредом и Джорджем и направились к выходу из зала. Когда они проходили мимо слизеринского стола, Малфой очередной раз изобразил обморок. Взрывы хохота преследовали Гарри до самого вестибюля.