— Здравствуй, детка, — мягко сказала она. — Загляни в глубины шара… не спеши… а теперь расскажи мне, что ты видишь…
Гарри склонился над кристаллом и начал изо всех сил вглядываться в него, отдавая ему мысленный приказ показать что-нибудь кроме клубящегося белого тумана. Но все его усилия ни к чему не привели.
— Так как же? — деликатно поинтересовалась профессор Трелони. — Что ты там видишь?
Духота становилась невыносимой, а от насыщенного благовониями дыма свербило в носу. Гарри вспомнил, о чем только что ему говорил Рон, и решил последовать его примеру.
— Ну… я вижу что-то темное…
— Что оно напоминает? — прошептала профессор Трелони. — Сосредоточься…
Гарри пораскинул мозгами, и на ум ему пришел Орлик.
— Это гиппогрифф, — твердо сказал он.
— В самом деле? — тихо проговорила профессор Трелони, что-то записывая в лежащий у нее на коленях пергамент. — Мой мальчик, вполне возможно, что ты видишь, чем завершится неприятность между несчастным Хагридом и Министерством Магии! Посмотри повнимательнее… у гиппогриффа есть голова на плечах?
— Да, — не колеблясь, ответил Гарри.
— Ты уверен? — профессор Трелони начала проявлять настойчивость. — Ты абсолютно уверен, деточка? Ты точно не видишь его на земле в судорогах? А нет ли позади него темной фигуры с занесенным топором?
— Нет! — не сдавался Гарри, чувствуя, как подступает дурнота.
— Ни крови? Ни рыдающего Хагрида?
— Нет! — упрямо воскликнул Гарри, мечтая как можно скорее покинуть это душное помещение. — Картина проясняется, и гиппогрифф улетает…
Профессор Трелони вздохнула.
— Что же, дорогуша, думаю, на этом мы остановимся… я немного разочарована… но, уверена, ты сделал все, что мог.
Вздохнув с облегчением, Гарри поднялся, взял портфель и уже направился к выходу, как вдруг услышал за спиной громкий грубый голос.
— Это случится сегодня ночью.
Гарри резко обернулся. Профессор Трелони будто окаменела в своем кресле; взгляд был невидящим, а нижняя челюсть отвисла.
— Ч-что вы сказали? — спросил Гарри в полном недоумении.
Но профессор Трелони его, похоже, не слышала. Глаза ее начали вращаться. Гарри словно прирос к полу, его охватила паника. С профессором Трелони творилось что-то неладное: казалось, что у нее начинался какой-то непонятный приступ. Гарри пребывал в полной растерянности: что делать? Бежать за помощью в больничное крыло? Но неожиданно профессор Трелони вновь заговорила — все тем же грубым голосом, столь разительно непохожим на ее собственный:
— Темный Лорд одинок и покинут друзьями и сторонниками. Его слуга двенадцать лет провел в заточении. Сегодня, до наступления полуночи, слуга вырвется на свободу и отправится в путь для воссоединения со своим господином. С помощью слуги Темный Лорд вновь возвысится, чтобы стать еще более могущественным и ужасным, чем прежде. Сегодня… до полуночи… слуга… отправится в путь… для воссоединения… с господином…
Профессор Трелони уронила голову на грудь и захрипела. И вдруг резко, словно очнувшись ото сна, вновь подняла голову.
— Прости, детка, — томно проговорила она. — Такая жара… Кажется, я отключилась ненадолго…
Гарри неподвижно стоял на месте, не в силах отвести от нее глаз.
— Что-то не так, детка?
— Вы… только что сказали, что… что Темный Лорд вновь возвысится… и что к нему возвращается его слуга…
Профессор Трелони, похоже, была сильно озадачена.
— Темный Лорд? Тот-Кого-Нельзя-Называть? Такими вещами, деточка, не шутят! Вновь возвысится… подумать только!
— Но вы только что сами так сказали! Сказали, что Темный Лорд…
— Тебе, должно быть, это приснилось, детка! — резонно заключила профессор Трелони. — Я ни за что бы не отважилась сделать пророчество, подобное этому!
Гарри в задумчивости спускался по винтовой лестнице… Неужели он только что стал свидетелем реального пророчества? Или, может, профессор Трелони решила таким способом эффектно завершить экзамен?
Когда спустя несколько минут Гарри пробегал мимо троллей, охранявших вход в Гриффиндорскую башню, слова профессора Трелони все еще звучали в его голове. Навстречу ему двигался поток смеющихся и балагурящих Гриффиндорцев, которым не терпелось вырваться на свежий воздух и обрести долгожданную свободу. Перешагнув через проем и добравшись, наконец, до общей гостиной, Гарри обнаружил, что она практически опустела, и только в углу одиноко сидели Рон и Гермиона.